Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
Шрифт:
– Как вам не стыдно, дорогая! Выставлять напоказ вопиющую безнравственность!
– Да уж лучше, чем климактерическую скандальность, дорогая. Так у вас точно нет любовников? Баронет, вы до сих пор здесь? Уйдите прочь, не видите, вы не нужны, вас нет и не было! От вас отреклись, вычеркивайте Её Высочество из своего списка. Да и зачем вам эта древняя ханжа, она же старше вас в два раза!
– Не смейте оскорблять Её Высочество, Ваше Высочество!
– Оу! Да вы смелы, баронет! Так спасите гибнущую на глазах репутацию Её Высочества, признайтесь откровенно, вы любовник или нет?
– Да! И прекратите этот балаган, наконец!
– Хватит, дорогая. Все уже и
– Только после вас, дорогая моя. Так вы признаете поражение? Как благородно! Не желаете позорить вашего любовника... браво, не ожидала от вас, дорогая!
– Позорить? Да баронет лучший и благороднейший из всех, как у вас только язык повернулся сравнивать его с каким-то простолюдином!
– А с чего вы взяли, что с простолюдином, дорогая?
– С каторжником и невольником!
– С принцем!
– Ха! Насмешили! Принц в ошейнике!
– Думаете, это хоть что-то значит?
– Благородное происхождение ни с чем не спутаешь, дорогая.
– Разумеется. Так давай сравним. Как вы определяете благородство, дорогая?
– Достаточно посмотреть на человека, и все понятно.
– Отлично, дорогая. Кстати, вы говорите не про одежду, я надеюсь, и не про кольца и пряжки? Кстати, ожерелье принца стоит подороже побрякушек баронета.
– Не про одежду, разумеется. Нацепив на крестьянина дорогое платье, вам не удастся выдать его за дворянина.
– Вот-вот, дорогая. Золотые слова. Так как же будем определять? Что вы предлагаете, дорогая?
– Боги, какая глупость, право! О чем тут говорить? И так понятно!
– Да? Что же понятно?
– Манеры, достоинство, утонченность черт и речи... что вам ещё?
– Манеры? Достоинство? Ну-ка покажите мне, кто здесь усомнился в том, что Тигренок прирожденный принц? Вы же помните, что я различаю ложь, не так ли, дорогая? На всякий случай, у меня и амулет специальный есть... ну?
– Что ну?
– Давайте уж пойдем до конца, дорогая. Вы говорили что-то про утонченность... черты, сложение... не так ли?
– Разумеется! Взгляните на баронета! Истинно аристократические черты, и в этом тоже никто не усомнится. В отличие от вашего... тигренка.
– Да ну? А на мой взгляд, с Тигренка вполне можно лепить хоть императора, хоть древнего героя. Сравним?
– Что сравним?
– Сложение, дорогая сложение. Баронет, вам не составит труда раздеться, для чистоты эксперимента?
– Что? Да как вы...
– Это вы с кем сейчас разговариваете, баронет?
– Э... прошу прощения, Ваше Высочество...
– Ага, простила. Так как, дорогая? Боитесь, что баронет потеряет достоинство без привычных цацек? Или у него фигура не в порядке?
– Вы слишком далеко заходите, дорогая!
– Не дальше, чем готова пойти, дорогая. И не стесняюсь заявить, что Его Высочество Тигренок красив и в одежде, и без оной. В отличие от некоторых.
– И готовы явить его обществу нагим? Здесь, сейчас?
– Почему бы и нет? Неужели вам до сих пор не донесли? Гнать надо таких шпионов, дорогая, поганой метлой гнать. Хотите посмотреть, дорогая? Не опасаетесь, что не уснете потом?
– Вы невыносимы, дорогая!
– Вы только сейчас это поняли, дорогая? Баронет, спасите же, наконец, вашу даму! Не видите, ей нечего сказать? Пригласите Её Высочество танцевать, что ли!
– Не смейте указывать мне...
– Да ни боже мой! Тигренок, идем танцевать, милый, - стоявший рядом с видом мраморного изваяния Хилл подал принцессе руку и увлек в толпу танцующих. До самого последнего момента
За представлением, устроенным Их Высочествами, наблюдало множество глаз, и множество ушей вытягивалось в их сторону, чтобы получше расслышать детали пошлого скандала и затем в лицах и с комментариями пересказать всем, вплоть до горничных и парикмахеров. Недавние интереснейшие слухи о королевском слабом здоровье и скором выборе новой претендентки на роль королевы и матери наследника вмиг позабылись, вытесненные шокирующими подробностями личной жизни принцесс. Те немногие, что успели заметить появление в бальном зале маркиза Дукриста, с особенно злорадным нетерпением ожидали скорого продолжения. Как же! Три с лишним года он считался официальным любовником Её Высочества Шу, и вдруг такой пердимонокль! Окажись удачливым соперником любой аристократ, и это не вызвало бы ни удивления, ни возмущения, и результат предугадать не составило бы никакого труда. Всего одна дуэль, и самонадеянный смельчак отправился бы на кладбище - драться с маркизом пришлось бы обязательно, а это, как известно каждому, один из самых надежных способов самоубийства. Но что лорд Дукрист будет делать теперь? Невольника на дуэль не вызовешь, а смириться с отставкой, обставленной по всем правилам балаганного фарса, - значит стерпеть наглое попрание дворянской чести и уронить собственное достоинство.
Рассуждающим подобным образом и в голову не приходило, что для самого маркиза в данной ситуации такие абстракции, как честь и достоинство в общепринятом понимании этих слов стоят на самом последнем месте. Гораздо больше его волновало совершенно другое. А именно, возможная потеря единственно любимой женщины и грозящая ей опасность. После разговора с Рональдом Дайм навел кое-какие справки в Гильдии. То есть справки - слишком мягкое определение для того бедлама, который разъяренный маркиз учинил в логове Мастера Тени. И плевать маркизу было на все Гильдейские правила, строго запрещающие разглашать содержание заказа и имя заказчика. Дайм вытащил из Мастера все, вплоть до цвета его любимых подштанников. И добытая информация вовсе не прибавила ему спокойствия. Ну, разве что самого Лунного Стрижа использовали без его согласия, то есть по законам Гильдии он вовсе не обязан убивать принцессу. Но вот сам убивец... по его невинному и безобидному виду никак не скажешь, что на его счету около полусотни заказов, а трупов раз в несколько больше. Некоторые подробности воспитания и обучения юноши и вовсе навевали грустные и безрадостные мысли, заставляя удивляться, как это Шу до сих пор жива. А уж как ей удалось сделать его своим любовником, загадка почище местонахождения сокровищ рыболюдей.
Не желая встречаться с принцессой до тех пор, пока не поймет толком, что же с ней происходит, Дайм явился сразу на бал, не предупредив Шу заранее. И теперь наблюдал за базарной склокой, устроенной ненаглядной для избранной публики, и не знал, то ли смеяться, то ли стукнуть её хорошенько. Зато совершенно уверился в том, что она понятия не имеет, что за зверь ей попался. А он именно попался. На удивление, Рональд не слукавил - от полоски звездного серебра на шее юноши на весь зал разило магией Разума. Полный контроль, полное подчинение, полное отсутствие свободной воли. От такого набора Дайма чуть не затошнило, очень уж напоминало его собственное возможное будущее. Не увидь он артефакт собственными глазами, ни за что бы не поверил, что его нежная милая возлюбленная способна на этакую пакость.