Песни далекой Земли [сборник]

Кларк Артур Чарльз

— Что вам известно о крионике?

— Немного. Знаю, многих людей заморозили, но нет свидетельств того, что их можно… О! Понял, к чему вы клоните! Фантастическая идея!

— Не дурацкая?

— Ну… насчет одного шанса на миллион… чересчур оптимистичный прогноз. Но ради такого дела… нет, я бы не назвал задумку дурацкой. Если переживаете, не попрошу ли я Долорес посадить вас на ближайший самолет и вернуть в клинику, — не переживайте. Пусть проект провалится, но лучшей терапии для вас не придумать.

«При условии, — добавил

доктор Джефферджи про себя, — что вас не слишком огорчит почти неизбежное фиаско. До него, правда, еще столько лет…»

— Вы меня очень порадовали. Услышав, что тело Колин хотят сохранить для опознания, я сразу поняла: вот оно. Я не верю в судьбу, в рок — но как можно отвернуться от такого шанса?

«Верно — как можно отвернуться? — подумал Джефферджи. — Одну дочь вы потеряли; теперь надеетесь обрести другую. Спящую красавицу, пробудить которую суждено не юному принцу, а стареющей принцессе. Нет — фее! На этот раз — доброй, могущественной. Такая сказка превосходит мечты любой ирландской девочки, родившейся в девятнадцатом веке».

Если — о если! — у Эдит получится, что за странный новый мир увидит Колин! Ей понадобится психологическая помощь лучших специалистов. Но до этих забот, конечно, еще невообразимо далеко.

— Не хотелось бы разбивать вдребезги ваш идеальный план, — произнес Джефферджи. — Но даже если удастся оживить тело… Разве головной мозг не пострадал необратимо?

— Поначалу это казалось мне главной проблемой. Но существует много исследований, вселяющих надежду. Честно говоря, они меня изумили. Нет, потрясли! Вы слышали о профессоре Ральфе Меркле?

— Краем уха.

— Больше тридцати лет назад он с двумя молодыми математиками произвел революцию в криптографии. Ученые изобрели систему кодировки с так называемым открытым ключом. Не буду вдаваться в подробности, но их система за сутки отбросила в далекое прошлое все шифровальные машины в мире, а вместе с ними множество шпионских сетей.

Позднее, в тысяча девятьсот девяностом… прошу прощения, восемьдесят девятом — профессор опубликовал классическую работу под названием «Молекулярное восстановление головного мозга»…

— А, припоминаю.

— Отлично. Не сомневалась, что вы знаете о его работах. По теории Меркле, даже в случае тяжелых повреждений головного мозга его можно восстановить с помощью наноустройств размером с молекулу. Он свято верил, что такие устройства непременно изобретут в следующем столетии. То есть — сейчас.

— И как? Изобрели?

— Активно производят. Вспомните управляемые с помощью компьютера микросубмарины. Хирурги пользуются ими для реставрации артерий у людей, перенесших инсульт. Включите любой научный канал — сразу увидите последние достижения в области нанотехнологий.

— Но восстановить головной мозг целиком, молекулу за молекулой! Представьте, сколько их!

— Примерно десять в двадцать третьей. Ерунда.

— Да уж. — Джефферджи не понимал, шутит

ли Эдит. Нет, женщина говорила совершенно серьезно. — Хорошо. Допустим, вам удастся восстановить мозг до мельчайших деталей. Но воскресит ли это личность? Воспоминания? И остальное, что делает человека особенным, индивидуальным, наделенным самосознанием?

— Есть причины, которые могут помешать? Не верю, что мозг более загадочен, чем остальные органы. Мы знаем, как он работает. Пусть не в деталях, но в принципе. Есть шанс заглянуть глубже. В процессе работы мы многому научимся.

— Как думаете, сколько времени займет проект?

— Спросите лет через пять. Быть может, тогда я отвечу. Десятилетие, два, три, век. Или вечность.

— Могу лишь пожелать удачи. Идея интереснейшая. Возникнет масса проблем, помимо чисто технических. Например, родственники девочки, если таковые отыщутся.

— Маловероятно. По последним предположениям, она отправилась в плавание «зайцем». Потому ее и нет в списках пассажиров.

— Тогда церковь. Средства массовой информации. Тысячи спонсоров. Безымянные писаки, желающие состряпать ее автобиографию. Честно говоря, мне уже жаль бедного ребенка.

Он промолчал, но не удержался от мысли: «Надеюсь, Долорес не станет ревновать».

Дональд изумился и возмутился, что естественно для мужа (или жены) в подобных обстоятельствах.

— Она даже записки не оставила? — не веря собственным ушам, спросил он.

Доктор Джефферджи покачал головой.

— Не волнуйтесь. Она свяжется с вами, как только устроится на новом месте. Ей нужно время, чтобы привыкнуть. Дайте ей несколько недель.

— Вы знаете, куда она уехала?

Молчание психиатра красноречию ответило за него.

— Но… вы уверены, что с ней все в порядке?

— Совершенно; она в очень хороших руках.

Врач умолк. Возникла та бесконечная пауза, на которые доктор Джефферджи был большим мастером. Профессия обязывала.

— Знаете, мистер Крейг, — проговорил он спустя некоторое время, — это мне следовало бы на вас обижаться.

— За что? — искренне изумился Дональд.

— Из-за вас я лишился лучшей сотрудницы — правой руки, можно сказать.

— Вы о сестре Долорес? Я-то гадал, где она… Хотелось поблагодарить ее за все.

И вновь старательно рассчитанная пауза. Наконец доктор произнес:

— Вы не представляете, как она помогла Эдит. Очевидно, вы кое о чем не догадывались. Думаю, это вас шокирует. Но я обязан сказать правду. Вам придется свыкнуться с ней.

Мужчины — не главный объект сексуального влечения Эдит. А Долорес мужчин совсем не переваривает, хотя порой милостиво делала исключение для меня…

Она сумела наладить контакт с Эдит на физическом уровне еще до того, как нам удался контакт на уровне сознания. Они хорошо подойдут друг другу. Но мне будет не хватать Долорес, черт побери.