Песни китов

Шпаков Владимир

В финале опять застучала в мозгу фраза: «Смерть — это все мужчины». Не из Рогова, он вряд ли читал этого автора, просто подумалось: справедливо. У мужчин не жизнь, а вечный бой, покой им только снится, а в бою что делают? Разрушают и убивают, больше ничего!

После чтения в голове долго теснились странные образы, что означало: записки взволновали. Но не сильно продвинули в главном — он не получил «джокера», с которым можно выиграть партию. Может, разузнать что-то об этом корабле? Не фикция же он, Рогов действительно трудился в оборонной

отрасли, а она никуда не делась, хоть и стала скромнее.

Здесь помог сориентироваться Пухов, в последние год-два освоивший оригинальный экскурсионный маршрут: он усаживал в ЗИМ иностранцев и возил их по заброшенным предприятиям оборонного комплекса. Кораблестроительные заводы тоже входили в маршрут; на одном из таких предприятий они вскоре и оказались.

Забрались в такой медвежий угол острова Голодай, где блистающему хромом «членовозу» было уже не проехать. ЗИМ встал перед огромной рытвиной в асфальте; справа серел полуразрушенный бетонный забор, слева текли воды замусоренного канала.

— Индастриал-туризм нынче популярен, — пояснил Пухов. — От таких мест иноземцы балдеют, это тебе не Эрмитаж. Привезу их на ЗИМе в такой анус — только треск фотоаппаратов стоит! А если на территорию попасть, память на всю жизнь останется! Ну, пошли?

Оставив машину, двинулись вдоль забора, чтобы вскоре оказаться перед лазом в рост человека.

— Прошу! — вытянул руку Пухов. Мятлин оглядел заводские корпуса из красного кирпича.

— Недавно я что-то похожее видел — на родине. В Пряжске такого добра завались, все заводы умерли. Может, туда возить твоих клиентов?

— Может, и туда. Здесь-то завод не умер, это просто старая территория. А на новой в режиме совершенной секретности по-прежнему что-то производят.

— А охраны здесь нет?

— Может, и есть. Но для охраны у меня припасено вот это.

Пухов вытащил из кармана бутылку коньяка.

— Действует безотказно. На крайний случай бабок дашь — и отстанут.

От корпусов тянулись мощные ржавые рельсы к Неве, куда, надо полагать, спускались изготовленные морские посудины. Перешагивая рельсы, они миновали один корпус, другой, после чего свернули к реке. Берег был усеян искореженным железом, остовами брошенных катеров и кораблей, так что Пухов даже присвистнул.

— Вот куда надо народ возить! Это ж такой индастриал, от которого кипятком будут писать!

Но если у приятеля был резон играть в «Сталкера», то Мятлин не видел в этом смысла. Как и в Пряжске, не отпускала мысль: что может родить этот склад металлолома?! А поскольку склад все-таки родил нечто особенное, опять накатывало чувство беспомощности.

— Идем дальше? — предложил Пухов. — Или достаточно?

В этот момент сзади прозвучало:

— Стоять на месте! Руки вверх!

Что-то в реплике было киношное, не всамделишное, и все же Мятлин поднял руки. То же, увидел он краем глаза, сделал приятель.

— Кто такие? Как сюда попали? Что делаете на территории?

Вопросы

звучали отрывисто, жестко, вроде как начальник погранзаставы допрашивал нарушителей границы. Но, когда обернулись, вид «начальника» едва не заставил расхохотаться. Перед ними стояло, покачиваясь, пьяное существо с сизым носом, в рваной тельняшке с накинутым на плечи грязным бушлатом. Из оружия у существа имелся дрын, но, поскольку на него приходилось опираться, охранника можно было счесть безоружным.

— Мы на экскурсию, — ухмыляясь, проговорил Пухов. — А вы, наверное, экскурсовод?

— Я капитан-лейтенант Военно-морского флота! — заносчиво ответило существо.

— В отставке, надо полагать?

— Это роли не играет!

В воздухе заплясала бутылка с янтарным напитком.

— А это играет?

Физиономия экс-каплея тут же разгладилась, утратив напускную суровость.

— С этого бы и начинали… — пробурчал он. — Пошли в каптерку!

Каптеркой оказался вагончик, где сбоку от входа была пришпилена табличка с аббревиатурой НИИ «ЭРА». Войдя внутрь, они обнаружили лежанку, стол с грязной посудой, печку-буржуйку и кучу опорожненной стеклотары. Сдвинув посуду к краю стола, каплей выставил эмалированные кружки, но Пухов перевернул свою вверх дном, мол, за рулем.

— Тогда с тобой будем пить, — ткнули в грудь Мятлина. — Капитан-лейтенант Деркач в одиночку не потребляет, запомни!

Приняв на грудь, Деркач тут же разразился потоком матерной брани в адрес руководителей государства. Развалили, суки, отрасль, загубили флот, а ведь хотят иметь оборонный щит! Хотят понтиться перед супостатом, мол, тоже не лыком шиты! А на самом деле — шиты, потому что вместо щита теперь что?!

— Что вместо щита? — спросил Пухов, поскольку хозяин взял паузу.

— Жопа! Раньше тут такие корабли делали, а теперь… Слышали про «Кашалота»?

Мятлин вздрогнул.

— Так, краем уха… — пробормотал.

— Краем уха… Откуда слышать-то мог? Это ж секретный проект! А принимал «Кашалота», между прочим, капитан-лейтенант Деркач! Официальный военпред Министерства обороны! Так, за это нужно по пятьдесят…

Когда еще раз выпили, Мятлин понял: на коньяке для охраны приятель сэкономил. Но ради своего дела он готов был пить даже портвейн «777».

— Тогда был «Кашалот», а теперь что? Один смех! Вон там, за забором, клепают корабли этой серии…

Деркач указал в окошко на забор, отделявший новую заводскую территорию.

— А потом продают — кому бы вы думали? Грекам! Наши летающие корабли — грекам, чтобы они контрабандистов ловили в Эгейском море!

Деркач наклонился ближе, так что стали видны красноватые прожилки в глазах.

— Но это они думают, что корабли — той серии. На самом деле «Кашалот» был уникальным кораблем. У-ни-каль-ным! Такой был сделан в единственном экземпляре!

Мятлин сглотнул комок.

— А где теперь этот уникальный корабль? Где люди, которые его делали?