Песня для Корби
Шрифт:
Трубку снял мужчина. Он еще не спал. Работать заполночь давно вошло у него в привычку.
— Что? — переспросил он.
— Ваш сын умер, — осипшим голосом повторила директриса.
А люди в синих халатах уже перекладывали тело погибшего мальчика на носилки.
Ровный белый свет люстры заливал кухню. Дед Корби повесил трубку и цепкими холодными пальцами взял внука за руку.
— Пойдем, — сказал он.
Корби не сдвинулся с места. Он подумал, что эта
— Пойдем, — настойчиво повторил дед. Теперь он снова рванул руку внука, так же, как делал это по дороге домой.
— Отвали, — попросил Корби.
— А ну пошли, щенок, — снова потребовал дед.
«Ненадолго же его хватило, — отметил Корби. — Может, как раз сейчас мне надо разбить ему морду, как Ник предлагал вчера».
— Встал быстро! — рявкнул старик.
— И не подумаю, — истерически засмеялся Корби. Рябин рывком стянул его со стула, но подросток повалился на пол.
— Не пойду, — повторил он. Старик схватил его под руки и, сопя и надрываясь, потащил через коридор.
— Все твои хитрости я насквозь вижу, — сквозь зубы шипел он. — Я же знаю, ты просто хочешь остаться один.
«Да, — подумал Корби, — хочу». Он не сопротивлялся. Дед пинком открыл дверь комнаты внука, втащил подростка внутрь и бросил на пол рядом с кроватью. Корби ударился затылком о паркет, его зубы щелкнули. Боли он не почувствовал, только забился в новом припадке странного смеха-плача.
Пока он лежал на полу, старик принялся рыться в его вещах. Содержимое ящиков стола было кучей вывалено на стол. Дед выбирал из россыпи предметов, все, чем можно нанести себе вред: точилки, циркуль и козью ножку, железный пенал.
«Неужели старый хрен думает, что я не смогу этого сделать, если захочу? — удивился Корби. — Я разобью окно головой и наткнусь шеей на острые стекла, или разобью его и просто выпрыгну. Мне не тринадцать лет. Я сильнее, умнее и решительнее, чем был тогда».
Дед швырял предметы в пластиковый мешок для мусора. Поверх степлера и россыпи канцелярских кнопок он бросил зарядку от старого телефона, интернет-модем со всеми проводами и еще несколько примочек для ноутбука. «Ого, — подумал Корби, — настала очередь всего длинного и гибкого. Странно. Я о повешении не думал. А он подумал».
Наконец, со столом было покончено. Старик распахнул платяной шкаф и принялся выкидывать из него на пол простыни, вешалки, штаны с длинными штанинами, кожаный пояс. «Как много способов умереть, — с иронией отметил Корби, — мне бы даже не пришло в голову, что можно удавиться штанами».
Когда старик вытряхивал одеяло из пододеяльника, в дверь позвонили. Он вздрогнул и посмотрел на Корби.
— Пошли, — снова потребовал он. Подросток не шевельнулся. Старик наклонился и попытался его поднять. Корби вывернулся, упал на кровать
— Ну и черт с тобой, — выругался дед и торопливо вышел из комнаты. Корби, задыхаясь, остался лежать на кровати. «Я могу украсть циркуль или простыню, — подумал он, — это даже круче, чем три литра церковного кагора». От этой мысли ему снова стало смешно, и он захихикал, запрокинув бледное лицо к потолку, комкая покрывало кровати белыми от напряжения пальцами.
Старик открыл гостю дверь.
— Быстро Вы, — одобрительно сказал он.
— Где мальчик? — поинтересовался незнакомый голос.
— Там, — показал дед.
— Я не буду обувь снимать?
— Не нужно, — согласился дед. — Я и на минуту боюсь его оставить.
— Конечно, — сказал гость, — и правильно.
Он чуть приостановился в дверях комнаты.
— Вижу, Вы собрали все опасные вещи, — заметил он. — Хорошо, очень хорошо.
Корби снизу вверх смотрел на незнакомца. У Ивана Петровича был большой угреватый нос, на который сползали очки-велосипед, и жиденькие седые волосы. В левой руке он держал маленький черный чемоданчик.
— Добрый вечер, — обратился он к Корби. — Вы не против, если я сяду?
Подросток не ответил. Иван Петрович сел на краешек кровати и положил чемоданчик себе на колени.
— Как поживаете? — спросил он. — Вижу, что не очень.
Корби молчал.
— Вы лучше расскажите все, — посоветовал Иван Петрович. — О чем думаете, почему плачете. А я помогу.
Корби смотрел на него. «Дед позвал ко мне мозгоправа, — понял он, — плохо».
— Не говорит, — почти обиженно пожаловался старику психиатр.
— Иногда говорит, — возразил дед, — но редко и по большей части бред.
— Ясненько, ясненько, — кивнул Иван Петрович. — В прошлый раз это было…
— После смерти его родителей, — уточнил дед, — четыре года назад.
— Да, да, верно… Понятно, почему он тогда… А сейчас в чем дело? Он что, вообще нестабильный?
— Нет, что Вы. Просто стал свидетелем несчастного случая. Погиб его одноклассник, у него на глазах. — Дед явно не собирался посвящать Ивана Петровича в подробности. — Вот Коля и расстроился. Наверное, ему все это напомнило…э-э… прошлый раз.
Корби едва не стошнило от фальшивого сочувствия в голосе деда.
Иван Петрович цокнул языком и покачал головой.
— Ясненько, — сказал он. — Ну что, миленький, давайте сделаем укольчик, чтобы не грустить и хорошо спать.
Он посмотрел на подростка и расплылся в улыбочке. Корби подобрался. Иван Петрович заметил его движение.
— Не больно, совсем не больно, — заверил он.
«Как будто дело в этом», — подумал Корби.
— Да Вы не бойтесь, — сказал психиатр, — сейчас все пройдет. Хорошо станет.