Песня полной луны
Шрифт:
Плевать на Беллу. С ней пускай возится Оуэн, который и так носится вокруг девчонки, будто она — великая драгоценность. У него своя жизнь, и она ему дорога.
— Я очень редко тебя о чем-то прошу, — тихо произнес он. Линда шагнула назад, уперлась спиной в закрытую дверь. Умница. Она хорошо знала, что негромкий тон означает, что Дилан злится. — И если я прошу тебя оставаться ночевать здесь, это не просто так.
— Я вернулась, разве нет? Хотя если бы меня пустили, я бы лучше поехала в больницу. Белле я нужнее!
От
Парфюмом с бергамотом и ветивером пользовался Люк Стокер. Тот самый, что напоминал одновременно школьника-неудачника и профессора из девчоночьих мечт.
Значит, вот с кем она спит. Он мог бы догадаться и раньше, но было как-то наплевать. Было бы всё равно и сейчас, если бы Линда слушалась.
Дилан никогда не просил её ни о чем невыполнимом. И если бы он мог нормально спать без Линды под боком, то пусть поселилась бы у Стокера — её проблемы!
Что-то внутри закипало, требуя выплеска. Абсолютно новое для Дилана чувство.
Он правда хотел по-хорошему. Но вздернутый подбородок Линды, запах чужого парфюма и её слова стали последней каплей. В глазах у Дилана потемнело от злости.
Шагнув вперед, он ухватил Линду за локоть и грубо потянул на себя. Она вскрикнула.
— Синяки останутся!
Плевать он хотел на синяки.
Демонстративно потянув носом, Дилан процедил:
— Могла выбрать и кого-то получше.
Линда побледнела. Краска отхлынула даже с губ, и лицо её стало белым, как бумага. Голубые глаза расширились.
— Собираешься мне угрожать?
Он ухмыльнулся.
— Если будешь делать, что я скажу, то никто не узнает. Придется отказаться от встреч со своим профессором и оставаться в доме братства каждую ночь. Здесь мне никто не посмеет возразить, и тебя не тронут. Вернешься к мистеру Стокеру, когда я скажу, — его имя Дилан выплюнул ей в лицо с презрением.
Преподаватель, трахающий студентку. Как тривиально. Пожалуй, он надеялся, что Линда будет поизбирательнее. Лекси такой банальной бы не была.
Линда дрожала.
— А то что?.. — прошептала она сдавленно.
— Иногда достаточно всего лишь маленькой сплетни.
Возможно, его слова стали для неё последней каплей.
Глядя ему прямо в глаза, Линда побелевшими губами едва слышно произнесла:
— Если бы не трахал кого-то на стороне с духами моей матери, то я бы не спала с Люком.
С
Словами шибануло, как плетью, и Дилан, не подумав, ударил Линду по лицу. Её голова мотнулась в сторону.
Держась за щеку, она сделала шаг назад. Гнев и злость всё ещё клокотали в его крови, требуя выхода, но ошарашенный вид Линды немного привел его в чувство. Раньше Дилан не позволял себе ударить женщину, даже если ему хотелось — индейская сучка не в счет, он бы и сейчас избил её ногами, если бы это спасло ему жизнь, — но Линда заслуживала этого удара.
Она и её длинный язык.
На бледной щеке расплывалось красное пятно. Линда моргнула; на глазах у неё выступили слёзы.
— Пошел ты на хуй, — выпалила она и, развернувшись, бросилась из дома братства прочь, только дверь хлопнула.
Тупая сука. Тупая, тупая сука!
Дилан треснул кулаком по стене.
«Ты остался один… — прошелестело у него в голове. — И никого у тебя нет…»
Он снова слышал плеск воды и ощущал запах тины; чувствовал, как его тянет к озеру, тянет ступить в воду и идти, пока его не поглотит с головой. Взглянуть в эту бездну, с которой он так долго заигрывал, думая, что борется со своими галлюцинациями.
Нужно было выбраться из дома. Просто выбраться. Чтобы не слышать влажные звуки шагов. Чтобы не чувствовать вонь разлагающегося тела. Чтобы не видеть в зеркале или в окне раздутый труп индейской сучки.
Подхватив ключи от машины, Дилан выскочил из дома, по дороге набирая сообщение Лекси.
«Через час в нашем мотеле»
«Ты с ума сошел? — пришел ответ. — Я на ужине с партнерами мужа!»
«Когда закончится»
Ему было нужно увидеть её.
Кинув телефон на соседнее сидение, он вырулил с парковки дома братства.
Следом за ним, держась в тени, устремился койот.
Дилану даже удалось задремать. По крайней мере, когда он почувствовал, что был уже не один, в номере мотеля окончательно стемнело, а запах духов Лекси — восточно-сладковатый аромат пачули и мускуса — окутывал его, словно облако.
Сама Лекси устроилась у него под боком: дорогое шелковое платье, светлые расслабленно-мягкие локоны.
— Думала, ты по мне уже не соскучишься, — улыбнулась она.
Что-то было не так в происходящем.
Дилан потянулся, чтобы дотронуться до её щеки. Ему казалось, что на самом деле он не проснулся, а, может, и вовсе не уезжал из дома или по дороге в мотель влетел в фонарный столб или дерево, но он никогда не верил в жизнь после смерти.