Песня ветра. Ветер перемен

ВолкСафо

Рыжие отблески огня метались и стелились по земле на сильном ветру, а дрова дымили и чадили. Рада завернулась поглубже в свой плащ, задумчиво поглядывая на запад, где за темной пеленой ночи растянулась Топь. Много чего болтали о Стражах Болот, и каждый рассказ был страшнее предыдущего. Единственное, что радовало, - эти твари не могли выйти за границы Топей и тревожить путников на дороге. А это означало, что им ничего не угрожает.

Вдруг рядом послышался хриплый звук, и Рада резко вскинула голову. Они все сидели кружком у костра на своих одеялах, пытаясь отогреться на пронзительном ветру, усталые и нахохленные, словно

воробьи. И Алеор, сидящий прямо напротив нее, вдруг схватился за грудь, хрипя и приглушенно рыча, словно кто-то изо всех сил сжимал его глотку, не давая дышать.

– Во имя Камня! – Улыбашка мигом очутилась на ногах, выхватывая из-за пояса топоры. – Тваугебир!

Лиара со вскриком бросилась в сторону и отбежала на несколько шагов прочь от костра, а Рада с присвистом втянула в себя воздух, глядя на эльфа. Было очень похоже на то, что Улыбашка была права, хоть Рада и не знала, как это должно выглядеть на самом деле. Алеор согнулся пополам, едва не утыкаясь лицом в костер, держась за грудь и хрипя. Тело его непроизвольно содрогалось в конвульсиях, плечи ходили ходуном. Рада видела в приглушенных отблесках костра кисти его рук, пережимающие ткань плаща. Кожа стала белой, как снег, и черные вены, набухшие и толстые, как у больного гангреной, расчерчивали ее на неровные пятна.

– Бхара! Да что же это такое?! – в сердцах закричала Улыбашка молчаливому небу над головой. – Какого беса меня понесло в эту поездку?! Теперь еще и это!

– Спокойно! – резко приказала Рада, вскидывая руку над головой и внимательно следя за Алеором. Он как-то затих, вздрагивая все меньше и едва слышно подвывая, словно избитое животное. Рада видела только его черные вены, в которых что-то медленно перетекало, толстыми бурунчиками проталкиваясь в пальцы и обратно. Страх сжал нутро, и она напряглась всем телом, готовая в любую секунду выхватить из ножен меч. – Спокойно! – повторила Рада. – Медленно отойдите назад, как можно дальше! И не делайте резких движений!

– Ты думаешь, что справишься с ним? – недоверчиво спросила Улыбашка, при этом все-таки начиная пятиться прочь от костра и держа перед собой вскинутые топоры. Лиара отходила молча, глядя на Раду огромными глазами, в которых плескался ужас.

– Не знаю, - проворчала в ответ Рада, концентрируя все свое внимание на Алеоре. Плечи его перестали дрожать, но она почти что всем телом чувствовала, как он напряжен. Словно туго сжатая пружина, в любой момент готовая выстрелить. – Друг, - тихонько позвала она, держа правую руку на рукояти меча и начиная очень медленно подниматься на ноги. – Ты слышишь меня, друг? Ты здесь, с нами?

Медленнее, чем все время мира, Алеор поднял голову, и Рада инстинктивно сглотнула. Лицо эльфа стало ослепительно белым, а все капилляры под кожей – черными, проступившими наружу и выпуклыми. Каждый из них пульсировал, проталкивая что-то густое, свернувшееся шариками, и Рада ощутила тошноту. Но только гораздо страшнее этого живого в венах эльфа были его глаза: вертикальные зрачки, радужка вокруг которых перестала быть круглой и застыла льдистыми копьями ослепительной голубизны, которая с неимоверной скоростью разрасталась. Прямо на глазах у Рады морозные узоры цвета серебра заплетали глаза эльфа, и в них становилось все меньше и меньше человеческого, словно сознание его меркло, как затухающий фитиль свечи.

Почерневшие губы Тваугебира разжались, и он выдавил:

–

Не… ходи… за… мной…

От звука его голоса Рада вновь вздрогнула. Он походил на угрожающее шипение большой кошки, и слова проталкивались сквозь зубы с таким трудом, словно Алеор забыл, как говорить.

Он медленно поднялся, и Рада приготовилась отразить любой его удар. Тело эльфа конвульсивно подергивалось, его кидало и качало из стороны в сторону. Он взглянул на нее еще раз, и свет сознания в его глазах померк совсем, сменившись серебристой изморосью. А потом эльф развернулся и побежал, неровно, скачками, пригибаясь к земле, словно животное, все быстрее и быстрее на запад, в сторону Топей.

Рада вновь сглотнула, когда очертания фигуры исчезли вдали. На лбу почему-то выступил холодный пот, и она с трудом отерла его тыльной стороной руки. От этой твари веяло такой жутью, такой первозданной ненавистью и холодом, что у нее все поджилки тряслись. Даже от Гончих не исходило такого ощущения, как от Тваугебира, и Рада передернула плечами, сгоняя прочь морок.

– Боги, как близко-то было! – Улыбашка шумно выдохнула, затыкая топоры в петли на поясе и недоверчиво глядя в темноту, поглотившую эльфа. – Еще бы чуть-чуть, и все, от нас бы даже на бульон ничего не осталось.

– Да, - Рада почувствовала, как от отступающего страха стучат зубы во рту, и отпустила рукоять меча. – Он додержал его до Болот. Теперь мы в безопасности.

– Если он не вернется, - веско заметила Улыбашка, хмуря свои темные брови.

Рада ничего не ответила, вглядываясь в темный горизонт. Туманы затягивали плоскую как блин равнину, наползая с Болот и неся с собой запах гнили и разложения. И откуда-то издали послышался резкий звук, пронзительный и высокий, словно закричала большая ночная птица. Они все трое вздрогнули, но не проронили ни звука, все так же глядя вслед вырвавшемуся Тваугебиру.

– Кану Защитница, убереги его, - тихонько прошептала Лиара за спиной Рады, и та поняла, что думает о том же самом.

Позволь ему и на этот раз выбраться, Кану Защитница. Он с честью несет свое проклятие, и ты-то уж точно знаешь, чего ему это стоит. За это он достоин хоть небольшой помощи, разве нет?

========== Глава 25. Рука помощи ==========

Ветер с болот нес с собой запах гниения, сладковатого разложения и скверны. Эта скверна пропитывала все вокруг, черными липками пятная побуревшую к зиме траву, собираясь вязкими лужами на промокшей земле, висела в воздухе тонкой россыпью крохотных черных росинок. Вряд ли кто-то, кроме Лиары, видел ее, – ей это помогали делать ее эльфийские глаза, - но спутницы чувствовали угрозу, повисшую в воздухе, и им тоже было не по себе.

Улыбашка то и дело оглядывалась по сторонам, ворча себе под нос ругательства и не отпуская рукоять своего боевого топора даже во время отдыха у костра. Ее черные глаза обшаривали окрестности, словно она могла увидеть вокруг хоть что-нибудь, кроме гнилостных кочек до самого горизонта, над которыми висело толстое одеяло желтовато-зеленых испарений. Кочки эти местами поросли бурой травой, тоже покрытой язвами, словно обмороженная человеческая кожа, кое-где виднелись даже небольшие чахлые деревца, уже успевшие целиком сбросить свою редкую листву. В целом, для обычных человеческих глаз Серая Топь выглядела точно так же, как и любое другое болото, только вот здесь не хватало одного: птиц.