Песня ветра. Ветер перемен

ВолкСафо

Рада принялась стремительно соображать, складывая в голове кусочки головоломки. Стах, корабль, капитан, Сети’Агон. Могло ли быть так, что ее везли на север, на острова? Или в другое место? И как ей удрать оттуда, чтобы эти мыши-переростки не догнали ее на своих крыльях?

Сапоги над головой простучали во второй раз, и Рада приготовилась встречать этого их капитана. Можно было, конечно, подкрасться к двери, подождать там, хорошенько врезать ему, скрутить и приставить меч к его глотке. А потом приказать всем остальным стахам разворачивать корабль и везти ее в Алькаранк. Только вот голова у нее болела и кружилась так, что из глаз едва слезы не текли, и Рада очень сомневалась, что у нее хватит сил удержаться на ногах и нанести точный удар. Не говоря уже о том, чтобы потом

не упасть в обморок и вновь не оказаться в путах, только еще более надежных. Ничего, подождем. Все равно, путь-то неблизкий, на север ли мы плывем или на восток. Отлежусь, наберусь сил и порешу здесь всех.

Люк снова откинулся, и на этот раз вниз спустился ее брат, держа в руках большую масляную лампу. Даже такое небольшое количество мягкого света ударило по глазам, и Рада зажмурилась, шипя от боли в голове и пытаясь разглядеть лицо этого поганца. Выходило теперь, что он их капитан, а не какой-нибудь хвост собачий. И от этого внутри начал собираться тугой алый комочек ярости.

– Сестренка! – заговорил Вастан, подходя к ней и поднимая масляную лампу повыше, чтобы лучше было ее видно. – Вот ты и очнулась! Уж прости, что пришлось пойти на такие меры, но вряд ли бы ты согласилась последовать за мной миром.

В свете масляной лампы даже сквозь затянувшие глаза слезы Рада смогла разглядеть, что лицо брата неуловимо изменилось. Он вроде бы был точно таким же, каким она помнила его и видела вчера, и при этом – иным. Теперь он казался гораздо старше, лицо его было осунувшимся и вытянутым, под глазами темнели круги, а левую щеку пересекал длинный тонкий шрам, какие оставались от царапин самым кончиком ножа или катаны. Только синие глаза остались теми же: холодными и колкими, как две северные звездочки.

– Зачем ты затеял все это, Вастан? – решив не затягивать, спросила она. – Ты продаешь меня Сету?

– Ну зачем же так сразу, Радушка? Зачем же эти «продаю», «затеял» и все остальное? – Вастан встал напротив нее, широко улыбаясь, но глаз его при этом улыбка не касалась. – Напротив, я надеюсь, что ты сама поймешь целесообразность поездки в Остол Горгот и не будешь против разделить этот путь со мной. Ты…

– И давно ты служишь ему? – прервала его Рада, не желая выслушивать больше ни слова. Она не чувствовала ни разочарования, ни боли, только ярость. И не потому, что он был ее братом, намеревающимся отвезти ее Сету, а потому, что она поверила ему, несмотря на то, что Алеор несколько раз предупреждал о возможной опасности. Вот ведь упертая дура! Надо было сидеть в гостинице и не соваться никуда! Рада поморщилась от собственной глупости и добавила: - И что же он тебе такого предложил, что ты на это согласился?

Несколько секунд Вастан молча смотрел на нее, обдумывая что-то, потом вздохнул, поставил масляную лампу на пол, подтянул к себе стоящий у стены мешок и уселся на него верхом напротив нее.

– Терпением ты никогда не отличалась, сестренка, да это и понятно, это у нас в роду. И раз уж ты сама хочешь опустить формальности, то и я церемониться не буду. – Жесткая улыбка тронула губы Вастана. – Я состою на службе у Сети’Агона последние полторы тысячи лет. А что касается его предложения, то я даже не понимаю, о чем здесь можно рассуждать. Как можно не служить ему, учитывая, какие возможности это открывает?

– Какие? – хмыкнула Рада, почти что давясь яростью. – Сидеть в черной башне под самым небом и нюхать дермачий смрад? Строить зловещие планы, чтобы покорить весь мир? Командовать армией тупоголовых тварей, которые даже и говорить-то не способны по-человечески, потому что у них на это мозгов не хватает? Выбор просто чудесный, братец! Любой бы согласился!

Лицо Вастана не изменилось, как и выражение глаз, словно все, сказанное ей, прошло мимо него.

– Не совсем так, Рада. Армии – это лишь ерунда, так, большая колотушка, чтобы держать в страхе весь мир. Истинные цели моего господина гораздо тоньше и интереснее. Как и возможности. Впрочем, учитывая твое воспитание среди людей, я и не ожидал, что ты сразу же оценишь все открывающиеся перед тобой перспективы. – Вастан полез за пазуху, извлек оттуда

резную трубку из черного дерева, кисет и принялся неторопливо забивать ее, поглядывая на Раду и спокойно рассуждая. – Видишь ли, мир в том виде, в каком он существует, давным-давно уже исчерпал все возможности своего развития. Он находится в стадии стагнации, оттого и устраивает сам себе небольшие встряски, вроде Танца Хаоса, религиозной розни, вечных мелких войн, в которые так любят играть смертные. Коллективный разум окутан сетью самодовольства. Они считают, что знают каждый уголок мира, разведали и освоили его, настроив там своих сараюх и воткнув в землю табличку с названием, чтобы еще издали было видно, кому это принадлежит. Они бахвалятся тем, что разведали природу энергий Источников, и теперь могут творить с ней все, что им вздумается. Они пересчитали всех богов, навесили на них ярлыки с именами и расставили по полочкам своих пыльных церквей, взимая с каждого вошедшего плату за то, чтобы тот мог потрогать эту фигурку, потому что нигде в другом месте он этого сделать не сможет, ведь только жрецы могут напрямую обращаться к богам, чтобы не вызвать их гнев. А следом за тем утвердились своими жирными телесами на всей этой куче и самодовольно сидят, считая, что теперь им ведомо все, что им принадлежит весь мир.

Вастан улыбнулся и покачал головой, зажал трубку в зубах, а потом поднял руку и приложил к ней палец. Прямо на глазах у Рады палец этот полыхнул язычком пламени, и брат преспокойно раскурил от него трубку. Рада впала в немое оцепенение, глядя на это: это была энергия, та сила, которую использовали жрецы, но ведь эльфы неспособны были касаться Источников! Неспособны, и все!

– Что он сделал с тобой? – Рада ощутила, что голос ее охрип.

– Мой господин? – вскинул брови Вастан. – Ровным счетом ничего. Но он показал мне, что никаких границ и пределов не существует, что все они есть лишь в той системе координат, в которой существует весь мир. И что все нации и государства отчаянно удерживают эту шелуху из лжи, изо всех сил впиваются когтями во власть, чтобы и дальше держать весь мир в невежестве и не позволять ему развиваться по его собственным законам. Я всего лишь следую истине моего существа, и она позволяет мне делать то, что вы, слепцы, узники своих же химер, считаете чудом. А для меня это лишь реальность и ничего больше.

Он выпустил клуб дыма, помахал в воздухе пальцем, и тот моментально погас. Взгляд Рады жадно впился в кожу на руке брата: она выглядела точно так же, как и раньше, ни следа ожога или копоти на ней не было.

– То есть ты сейчас пытаешься убедить меня в том, что Сети’Агон облагодетельствует весь мир своим присутствием? – справившись с первым удивлением, она пристально взглянула на брата. – Что армии дермаков – это посланники добра, несущие свет нам, непросвещенным? Что под его властью мы могли бы добиться чего-то большего, чем под властью Молодых Богов?

– Рада, нет никакого добра и зла.
– Вастан подался к ней, заглядывая ей в глаза. – Как нет никакой власти Молодых Богов – вы сами ее придумали, сами в нее поверили и носитесь с ней, словно курица с яйцом. В этом мире есть только сила, заложенная в нас, которую мы можем открыть в себе и использовать. И разница только в том, есть у тебя эта возможность или ее нет.

– Так если дело обстоит так, зачем вообще быть под чьей-то властью? – заморгала она, глядя на него. – Зачем присягать Сету, если можно развиваться самому, как ты говоришь? Ну и развивался бы, кто ж тебе мешает-то?

– Система, в которой существуют государства этого мира. Система общества, веры, общности людей. Это душит и не дает идти вперед, - спокойно отозвался Вастан.

– Ага. То есть для развития тебе нужно влезть куда-то повыше, где не воняет людским дерьмом, и свежий ветерок щекочет волосы? – хмыкнула она, и лицо брата окаменело. – И для этой цели ты выбрал себе Остол Горгот? У меня только один вопрос, братец, это что, самая высокая точка известного мира? Неужто он настолько высок и близок к чистому воздуху, что нет ни одной горы в Латайе или Рудном Стяге, которая была бы выше его? Или тебя больше интересует цвет этой горы?