Песня Волчьей луны
Шрифт:
Как это случилось? Почему Ирвин обратился – ведь его истинная была рядом!
Страх уходил – медленно, нехотя, но уходил. Его сменила жалость – то чувство, которое наполняет душу, распахнутую навстречу чужой боли. Шерсть под пальцами Арьяны постепенно таяла, растворялась – это было жуткое, призрачное ощущение.
Человек возвращался.
По ночному небу потекли ленты облаков – закрыли луну, и волк окончательно исчез. Арьяна не удержала Ирвина: тот выскользнул из ее рук, распластался на земле. Бледное лицо, запрокинутое к луне, казалось восковой
– Нам нужно пожениться. Прямо сейчас.
***
– Да, такое возможно, если верить легендам. Даже присутствие истинной пары не способно предотвратить обращение, если оборотень до этого долго и часто принимал звериный облик. Только брак, заключенный под святыми сводами, может помочь. Сюда, ваше высочество, прошу. Незачем медлить.
При госпитале был маленький храм, где родственники пациентов могли помолиться за здравие или за упокой, как получится. Немолодой священник, должно быть, и представить себе не мог, что однажды будет заключать брак хармиранского полукнязя и варанданской принцессы. Но держался он хорошо: без суеты, без подобострастия, без ненужного волнения.
Крепкие санитары, которые несколько минут назад переносили детей в палаты, теперь тащили Ирвина на носилках. Как и всегда после обращения, ему казалось, что он заперт в чужом теле – некрасивом, криво вылепленном и слабом. Но как только открылись двери храма, Ирвину сделалось легче – дурнота отступила, а головная боль унялась.
Просто летняя ночь. Просто аскетически сдержанный храм и люди в нем. Ни следа чудовищ и безумия, которое их порождает.
Арьяна шла следом – строгая до суровости, сосредоточенная. Ирвин до сих пор чувствовал тепло ее рук: а ведь она смелая, эта хармиранская принцесса. Он не знал тех, кто отважился бы обнимать оборотня в зверином обличье – а Арьяна подошла к нему и обняла, и заговорила.
И ее слова отогнали тьму.
– Ваэрин, вы сможете встать? – негромко осведомился священник.
– Не уверен, – давненько обращение не отнимало у него столько сил. Носилки опустили на мраморный пол перед алтарем – белоснежным камнем, до блеска отполированным прикосновениями сотен рук молящихся. Арьяна смотрела с искренним интересом. В Варандане нет таких камней, которые, по легенде, были сброшены с неба архангелом Михаалем, чтобы поразить демонов. Варанданские алтари – части темно-красного дерева, залитые воском бесчисленных свечей.
– Я могу сесть на пол, – с готовностью сказала Арьяна. – Мы ведь должны держаться за руки, верно?
– Верно, ваше высочество. Я дам вам подушку.
Священник ушел куда-то в сторону, и Ирвин, усмехнувшись, произнес:
– Надо же… Не думал, что так получится.
– Тебе лучше не разговаривать, – посоветовала Арьяна, и Ирвин машинально отметил, что она перешла с ним на “ты”. От этого сделалось теплее и легче. – Плохо выглядишь.
– А чувствую еще хуже, – Ирвин даже рассмеялся, но потом сказал уже серьезно: – Спасибо, что ты
Арьяна улыбнулась. Погладила его по голове, убрала растрепанные пряди волос со лба – Ирвину хотелось, чтобы она не отводила руку. От нее веяло надеждой и жизнью.
Вернулся священник – положил на пол маленькую подушку и, когда Арьяна села и взяла Ирвина за руку, принялся опутывать их запястья золотым шнуром в знак того, что два человека соединяются навсегда. После того, как все закончится, шнур рассыплется ворохом искр – раньше Ирвин видел, как это происходит, но никогда не думал, что это случится для него.
– Дети мои, пусть сегодня, под этими сводами, свершится ваша судьба, – священник завязал последний узел, и Ирвин ощутил, как от шнура повеяло прохладой. – Два существа станут единым, и то, что Господь слил в одно целое, не разделят ни люди, ни судьба.
Он покосился в сторону Арьяны: его истинная смотрела на алтарь с той сосредоточенностью, с которой что-то умножают в уме. Все девушки мечтают о свадьбе с прекрасным принцем – думала ли варанданская принцесса, что все будет вот так? Вряд ли.
Впрочем, Ирвин не лгал, когда обещал сделать ее счастливой. Да, он не идеал девичьих грез – но если стерпится, то и слюбится.
И она не испугалась чудовища, которое шагнуло к ней из тьмы. В тот момент Ирвин почти не контролировал свою звериную суть – лишь орал из-за нее во всю глотку, пытаясь докричаться до девушки, дозваться, сказать, что он еще здесь.
Кажется, у него это получилось.
– Ты, Арьяна, и ты, Ирвин, – продолжал священник. – Вы должны будете разделять друг с другом тяготы и радости жизни, вместе тянуть ее лямку, радоваться в солнечные дни и не терять силы духа во тьме. Вы согласны пройти путь, пока не разлучит вас смерть?
– Согласна, – откликнулась Арьяна, и Ирвин произнес:
– Согласен.
– Тогда пусть ваш путь будет ровным и ясным. Идите по нему с терпением, любовью и достоинством, – священник выпустил их руки, и Ирвин вдруг ощутил новое прикосновение: что-то переполненное теплом и нежностью дотронулось до его головы, выметая прочь все темное и горькое. Стало легко – он сделался похож на воздушный шар, невесомый и свободный.
Лети, куда хочешь. В тебе больше нет зверя.
Шнур, который оплетал их запястья, растворился золотым туманом. Арьяна улыбнулась и погладила Ирвина по щеке.
– Кажется, у нас началась новая жизнь, – сказала она. Ирвин кивнул, попробовал подняться – получилось. Арьяна подхватила его под руки, испугавшись, что он снова упадет.
– Да, – ответил Ирвин и не узнал своего голоса, такого растерянного и робкого. – Да, начинается.
***
После церемонии Ирвину стало хуже – священник объяснил, что такое бывает при работе серьезных заклинаний. В госпитале были палаты интенсивного лечения, где размещали особо сложных пациентов. Когда Ирвина из церкви повезли в одну из таких палат, то Арьяна шла рядом с носилками, и в душе не было ничего, кроме усталости.