Песочные часы
Шрифт:
— Садись, — сказала она Ире Феоктистовой, и Алле, с презрением: — И ты садись.
— Вы поняли? — спрашивает Вера Михайловна.
— По-оняли! — отвечает класс.
— Все поняли? — с нажимом переспрашивает она, глядя искоса на меня, сжавшуюся на второй парте у окна.
— Все-е! — тянет класс, и я вместе со всеми.
Как признаться, что ты одна ничего не поняла? В классе сорок человек, авось как-нибудь затеряюсь среди умных.
— Смотрите, а то завтра контрольная!
Слово «контрольная» вызывает ужас. Чтобы спастись от этого ужаса, я начинаю прогуливать школу в те дни, когда контрольная. Но и прогуливать тоже очень страшно:
И однажды так и случилось — меня берет за плечо театральный электрик Миша, который на днях вешал у нас в кабинете люстру.
— Прогуливаешь? — доброжелательно догадывается он, потому что только дурак не догадается — у меня вид типичной прогульщицы, да и время самое что ни на есть школьное.
— У нас учительница заболела, — вру я. — Нас отпустили.
— A-а. Ну, тогда пошли вместе. Я как раз к вам в дом.
Остается еще надежда, что не в наш подъезд. Но нет, в наш! Он поднимается вместе со мной до четвертого, звонит в нашу дверь и поднимается выше, на пятый, а я стою перед своей дверью одна со своим страхом, который бушует у меня внутри и вот-вот вырвется наружу рёвом.
Мама открывает дверь, видит выражение моего лица, Мишу, который сверху вежливо с ней здоровается…
— Ты прогуляла! — делает она правильный вывод.
— Нет! Нас Вера Михайловна отпустила! Она задала уроки… Я сейчас прямо сяду и буду готовить…
— Врешь! Я же вижу по твоему лицу, что ты мне врешь! Я сейчас же иду в школу, и если окажется, что ты прогуляла!..
Все кончено. Нет лазейки. Страх вырывается наружу:
— Мама, не ходи в школу! Мамочка, я тебе все объясню!..
— А-а-а!! Значит, ты все-таки прогуляла! Моя дочь прогульщица!!
Гнев мамы шумен, с хватанием за сердце, тяжелым, со взрыдами, дыханием, питьем валерьянки, с повторяющимся рефреном:
— И это моя дочь! За что мне такое?!
Потом мама идет в школу разговаривать с Верой Михайловной, а я, зная строгость учительницы, забиваюсь в ванную и, уткнувшись в полотенце, рыдаю до икоты, мечтая об одном: потерять сознание и прийти в себя через неделю, а еще лучше — через месяц.
Мама возвращается тихая. Больше не кричит. Даже разговаривает со мной, а обычно после скандалов прочно замолкает на несколько дней. Вообще, ведет себя необычно мягко. И по этой несвойственной ей манере я понимаю: меня защитила Вера Михайловна.
Двор — это свобода!
Зато во дворе я — равная среди равных. Разбросанные в Омске по всему городу, мы снова собрались вместе, в одном дворе — Валя, Аня, Мишка, другой Мишка, Наташа, еще одна Наташа — нас захлестывает обилие друзей, мы в упоении от возможности забежать в подъезд, посекретничать на лестничном подоконнике, позвонить в дверь и позвать гулять.
Двор — это свобода, фантазия, игра! Перед каждой игрой нужно встать в круг и считаться — кому водить. Смысловая бессмыслица считалок полна звонкого ритма, образов и ассоциаций:
Шла машина темным лесом За каким-то интересом, Инте, инте, интерес, Выходи на букву «с», Буква «с» не подошла — Выходи на букву «а». АМячик, упруго скачущий под рукой, азартные перепалки, переходящие в бурные драки с чьими-нибудь слезами, примирения с полным забвением всех обид…
Раз, два, три, четыре, пять, Шесть, семь, восемь, девять, десять. Выплывает белый месяц, А за месяцем луна, Парень девушке слуга, Ты, слуга, давай карету, А я сяду и поеду, Я поеду в Ленинград Покупать себе наряд, Желтый, синий, голубой, Выбирай себе любой!Интерес некоторых считалок состоит еще и в том, что тот, на котором она останавливается, может сказать, например, «синий!» и этим как бы отпихнуть от себя выбор, после чего считалка отправляется по второму кругу:
На златом крыльце сидели: Царь, царевич, король, королевич, Сапожник, портной. Кто ты такой?Или еще:
Шла кукушка мимо сети, А за нею малы дети, И кричали: «Ку-ки-нак! Убирай один кулак!»Что за дурацкий «ку-ки-нак»? Но эта кукушка, идущая мимо сети, и ее малы дети благодаря своему «ку-ки-наку» становились словно живыми соучастниками нашей игры.
…Двое крутят веревку, остальные по очереди вбегают и, отпрыгав свое, выбегают и снова становятся в быстро двигающуюся очередь. Особенно ловкие умеют вбегать в тот же виток веревки, из которого выбежал предыдущий прыгун. У меня это редко получается. Я жду, пока веревка прокрутится вхолостую два или три раза, а потом вбегаю. Зацепившие веревку — «вылетают». Иногда водящие нарочно поддергивают, чтобы поскорее все вылетели и начался новый кон, в котором они бы прыгали, а не водили. Последний из оставшихся прыгунов должен отводить за всех — прыгнуть десять раз в обычном темпе и десять раз в очень быстром и не зацепить веревку, что удается далеко не всем. Это называется десять «холодных» и десять «горячих».
…Стучишь мячиком об стенку — три раза открытыми ладонями пальцами вверх, потом пальцами вниз, потом кончиками пальцев, кулачками, головкой, правой коленкой, левой коленкой, через ножку, через спинку — это называется «в трёшки».
…Раз, два, три, четыре, пять, Я иду искать, Кто не спрятался — Я не виновата!Стоишь, притаившись, за углом гаража, или за стволом дерева, или за дверью подъезда, а тот, кто водит, зорко всматривается, заглядывает за все углы, вот-вот увидит тебя и «застукает». Ты задерживаешь дыхание, у тебя сердце колотится… Сейчас найдет! И вдруг — о, радость! — кто-то с другой стороны двора выскакивает неожиданно из своего тайника и несется наперегонки с водящим к условному месту у дерева или у стены и стучит победным стуком: «Палочка-выручалочка, выручи меня!»