Песочный трон
Шрифт:
Герцогиня вынула из рукава лист бумаги и протянула его Эрри.
— В нём настоящая дата рождения Роневана. За четыре месяца до официально озвученной. Это письмо засвидетельствовано моим покойным мужем. На случай, если он пересилит себя и всё же придёт ко мне на ложе, а я понесу. Чтобы Роневан не мог наследовать титул герцога. Есть ещё бумаги у твоего отца… впрочем, если будет необходимость, он и сам тебе всё скажет.
Эрри кивнула, спрятав бумагу за пояс, но не в силах ни сказать и слова, ни осмыслить и принять всё услышанное.
Амайя и не ждала
Тогда Эрри и не думала, что это будет их последний разговор…
— Я так понимаю у тебя весьма дальновидные планы, мама, — едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, процедила Эрвианна. — Ты когда собиралась мне об этом сказать? И вообще — собиралась? Откуда тебе вообще… хотя прости. Этот вопрос глупый, если отец вверил тебе наши судьбы, то и этой тайной поделился. Шарам! Лучше бы он вверил их Исгару, — и тут же отвернулась, осознав, что это лишние слова, которые матери лучше бы и не знать.
Но что уж! Эрри теперь прекрасно осознавала, что скрывать что-либо от Валении так же глупо, как пытаться не впутаться в придворные интриги, будучи матерью единственного наследника великой династии королей Арнгвирии. А она так надеялась, что эта тайна так и останется просто тайной. С другой стороны, Исгар сказал, что о происхождении Дэнни известно не только ему, а ещё нескольким людям. Кому? И все ли связаны клятвой на крови? А если об этом проведает Вистер?
Сотни вопросов роились в голове, разбегались и копошились, натыкались друг на друга и перемешивались, словно растревоженный муравейник. И ответов на большинство из них не было. А те, что были, вышибали холодный липкий пот на лбу, сковывая сердце ужасом.
Валения де Саменти молчала, закусив губу. Нужно было найти слова, способные достучаться до разума дочери, но ни одного такого мать сейчас подобрать не могла. Можно сказать правду, но Валения прекрасно осознавала, что именно в этот момент она может оказаться той каплей, которая переполнит и без того полный до краев бокал. Часть правды? Пожалуй — это было бы правильней.
— Эрвианна, ты можешь злиться и даже ненавидеть меня, но отрицать, что все предпринятые мной действия были только во благо нашей семьи — не получится, — твёрдо произнесла Валения. — Твой сын всё равно имеет права на трон, и не тебе решать его судьбу. Не теперь, Эрри. В то время как на карте судьба королевства, судьбы сотен тысяч людей…
— Кто из них искренне заплачет обо мне или моём сыне, мама? — спросила устало Эрри и, как ни старалась сдержаться, а слёзы прочертили мокрые дорожки на застывшем усталом лице. — Никто! Даже ты вряд ли…
— Не говори так!
— Почему нет, мама? Почему я не могу говорить о том, что чувствую и знаю?! Хоть раз… О, Великие, если бы был жив отец… Он никогда не позволил бы всему этому случиться! — всё же не сдержавшись, выкрикнула Эрвианна. — Начиная с брака и заканчивая этим фарсом с опостылевшими интригами! Но ты права, мама. Ты — не он. И никогда им не станешь,
Валения вздрогнула, на миг Эрри показалось, то она скажет что-то ещё. Но мать лишь коротко кивнула, словно самой себе.
— Будь осторожна и не принимай поспешных решений, Эрри, — бросила она через плечо, уже взявшись за дверную ручку и, не дождавшись ответа — вышла, оставив за спиной проклятую, звенящую на одной высокой ноте, недосказанность.
Медвена сен Риелс впервые за несколько последних дней по собственному желанию вышла из покоев. Свет не так резал глаза, а голова более не казалась котлом с кипящим маслом.
Всё благодаря зелью. Оно дарило неимоверную лёгкость в теле. Меди казалось, что сейчас она словно пух, который может снести сквозняком. И это чувство ей нравилось. Да что там, оно приводило её в восторг. Голову, избавленную от терзающей её мигрени, посещала даже сумасшедшая мысль, что это всё магия. Так может, Медвена теперь действительно способна летать?
И в то же время эта мысль злила. Королевская фаворитка прекрасно понимала её абсурдность. Но это чувство…
— Меди! — окликнул её чуть не бегущий по коридору брат. — Подожди, мне нужно с тобой поговорить…
Говорить Медвена не хотела. Она хотела петь и танцевать, а не снова обсуждать одни и те же проблемы семейства Риелс. В первую очередь потому, что, судя по тону Адера, он ничего хорошего не скажет. А она так устала от всего этого. Хотелось хоть немного покоя, который королевской фаворитке просто недоступен. Вечное напряжение…
— Такое ощущение, что случилось что-то непоправимое, — устало и немного раздражённо обронила она приблизившемуся брату.
— Ещё не случилось, но может, — сдавленно сказал королевский казначей, и Меди насторожилась.
Очень редко она видела брата в подобном состоянии. И если сейчас он настолько встревожен — значит, всё действительно очень серьёзно.
Всю лёгкость как ветром сдуло. Снова тревожно забилась в висках головная боль, мутя рассудок.
— Что случилось опять? — зло спросила она, растерев пальцами виски.
— Похоже, граф Атори пронюхал о том… ты понимаешь… — сказал он, воровато оглянувшись по сторонам. И хоть в коридоре, кроме них двоих, никого не было, всё же открыл ближайшую дверь в одну из нежилых комнат дворца и, проверив — нет ли там кого, кивнул сестре — следовать за ним.
— Адер, я сейчас ничего не понимаю, — прошипела она, поспешив, тем не менее, за ним и чувствуя, как тугим узлом затягивается в животе страх.
Не банальный испуг, а именно страх. То самое чувство, которое двигает жертвой, убегающей от хищника. Но Меди жертвой себя не считала. Даже с точностью наоборот.
— Что случилось? Спокойно и по порядку, — отчеканила она, вытянув из-за пояса зелье, принесённое братом, и делая глоток прямо из узкого горлышка пузырька.
Мигрень, едва начавшая набирать силу, отступила, оставив по себе чувство, словно голову стянуло стальное кольцо. Пусть без боли, но всё же — думать нормально это не позволяло.