Песок
Шрифт:
9 октября 2016г.
г.Вязьма.
Вечером Трофимов позвонил Дегтяреву. Накануне после его отъезда за столом весь вечер кипели страсти. Все сообща и каждый в отдельности решали, как поступить. Взвешивались все "за" и "против" каждого решения. И хотя никто к окончательному выводу не пришел, все же предпосылки решений озвученных днем 9 -го октября, обозначились именно во время этой дискуссии. -Привет Дмитрий! Ты как? Говорить можешь? -И тебе! Говори - я относительно свободен. - В общем, так, начну с себя и своей половины. Я согласен. Жена... ну, не сразу, но тоже согласилась. Богомоловы нас поддержали. Ну, а дальше не все однозначно. То есть - Андрей согласен. Он остался тут. Инна - не может оставить детей и дом без присмотра, а Сараев не хочет менять свободу на деньги сравнимые с теми, что он получает сейчас. Вот где-то так! - Ну, я примерно так и предполагал. Не совсем уж точно, но половину отказавшихся я угадал. - Какой порядок наших действий дальше? Чувствую - предстоит нам суета и беспрерывная беготня по учреждениям и кабинетам. - Могу тебя успокоить! И в твоем лице всех остальных. Допуск у вас уже по факту есть. Вопрос с медкомиссией решается вообще просто - приезжаете завтра к 9 часам - я все вам устрою. Думаю за день - два все пройдете. Подробности не по телефону. -Понятно! Что там насчет Веры? - Получено разрешение ПОКА ей выдать документы. До момента...сам понимаешь какого, тогда она уже там получит. А сейчас, чтобы детей в сад определила и вообще для нормальной жизни тут, ей выдадут. Фото привезите - я все сделаю. - Тогда чуть задержимся. Фотоателье вряд ли раньше девяти открывается. Она сама ведь тоже нужна? -Хорошо! Фотография завтра, а ее привезешь послезавтра для получения. Есть еще что? -Да нет! Тебе привезти чего-нибудь домашнего? -Нет! Тут местные, узнав, что их будут переселять, распродают все свои запасы. И после московских цен - все очень дешевое и качественное. Так что питаемся отлично - еда из полевой столовой идет просто как добавка. Одно вот плохо в нашем возрасте - это сон в кунге. Отвык я от спартанской обстановки. Хочется кроватку пошире, подушку помягче, одеяло потеплей... - И, чтобы под ладошкой грелось нечто мягкое, шелковистое... - И это тоже! - Если это приказ будущего начальника - приму к исполнению! -Ну, тебя к черту! - Ну, так что? - Не надо. Пока не надо. Вот построят...хотя хрен кого сюда пустят. А отсюда выпустят! - Вот и решили вопрос. Заметь - это не я! -Заметил. Ладно, давай до завтра. Опять совещаться зовут - побежал я. -Пока.-
Особый район.
Вечерний доклад Верховному Главнокомандующему. - Добрый вечер Владимир Владимирович! - Добрый, Александр Викторович! Рассказывайте, что сделано за эти сутки. - Сегодня южный и западный рубежи нашего оборонительного периметра атаковали части 11-ой танковой, 268-ой и 252-ой пехотных дивизий. Это был еще не полноценный штурм - немцы не ожидали серьезного сопротивления и против наших опорных пунктов выставили усиленные батальоны, считая это достаточным и не зная, что мы читаем их переговоры в реальном времени. Итог - противник понес серьезные потери еще на рубежах сосредоточения. Тем не менее, нельзя отказать немцам в упорстве - они все же атаковали наш передний край, но не смогли дойти даже до минных полей. Завтра все будет всерьез, нашим ротам придется нелегко, хотя командование уверено в том, что позиции удержим. Сегодня прибыл 87-ой полк НКВД. В ночь выдвинем его подразделения на усиления рот на направлениях ударов. Кроме этого, разведгруппы противника попытались проникнуть в нам в тыл. Ну, тут им крупно не повезло. Причем дважды! Во -первых - противник у них не просто пехота, а пограничники, как раз и специализирующиеся на противодействие в том числе и подобным действиям. Во-вторых, мы помогли пограничникам с техническим оснащением - снабдили станциями наземной разведки. Разумеется, вместе с операторами. Итог - шесть разведгрупп уничтожены, две взяты в плен. Это было первое и главное сегодня! - Один момент! Раненые, убитые в наших подразделениях есть? - Нет. Сегодня был, так сказать, дистанционный бой. Ни среди наших бойцов, ни среди пограничников потерь нет. А завтра... будем стараться. Кстати, пограничники благодарят за ватники и валенки. А командиры рот ССО обратились к командованию выделить на личный состав погранполков бронежилеты. Хотя бы старых моделей. - Это возможно. Я думаю, абсолютно решаемо. Сколько их человек? -Около пяти тысяч в трех полках. - Считаем - согласовано! Распорядитесь. - Насчет вообще зимней формы - сейчас активно завозим со складов длительного хранения. Но пока не соединим железные дороги - нам такие объемы машинами не вывезти. Стоят в вагонах на ближайших станциях. Если все пойдет по плану - через два - три дня передадим Рокоссовскому. Далее! В штаб 16-ой армии отправлена сводная группа в составе: штабной группы офицеров Генерального Штаба, мобильного узла Правительственной связи со средствами привязки, полевой мобильный госпиталь со всем необходимым оборудованием и запасами медикаментов, шесть станций артиллерийской разведки, шесть станций радиоперехвата и РЭБ, шесть расчетов БПЛА, восемь "Тунгусок" на прикрытие этих объектов, девять взводов на БМП-2 для охранения и шестнадцать КШМ для обеспечения связи в звене дивизия - армия. КШМки охраняют подразделения НКВД. От Цанавы получено подтверждение, что Сводная группа прибыла на место и приступила к развертыванию. Далее, сегодня на аэродром должны прибыть самолеты с аэродрома Кубинка. Они должны вывезти на Большую землю штабы 19, 32 и 24 -ой армий, нескольких дивизий и полков. На данный момент нам неизвестно, сколько будет самолетов и рейсов, однако Цанавой было обещано, что в первую очередь в Кубинку будут отправлен наш инженерно-технический персонал, предназначенный для оборудования самолетов системами "свой-чужой" и радиостанциями. Всего может быть оборудовано несколько десятков самолетов ПС-84 или Ли-2, как они у нас назывались, и тогда будет возможно осуществить воздушный мост - "Вязьма-Кубинка". Захаров оборудует сейчас еще три аэродрома. Люди у него на их обслуживание есть. С ними же летит наша спецгруппа с радиосвязью для установления взаимодействия, так сказать, он -лайн. Теперь по расположению - железнодорожники работают и обещают сроки не нарушить, а может удастся и ускорить прокладку линии. Появился резерв рабочей силы - около полутысячи пленных. Девать их сейчас некуда - поэтому разместили под охраной тоже в палатках, но в стороне от объекта. Переодели их в наши ватники и валенки, обеспечили инструментом, офицеры стали бригадирами и вперед! Ручной работы при прокладке железнодорожных путей много! - Гааги нет на вас! Вдруг убегут? Ведь ватники одинаковые. Это во-первых, а во вторых - а как же тевтонская гордость и уверенность в том, что буквально на днях ситуация изменится ровно наоборот? Вам сдаться не предлагали? - Ватники одинаковые. Поэтому было решено их подписать через трафареты краской на спине. Пока думали, что написать - шутники уже начали штамповать на спинах
10 октября 1941г.
д. Сергеево.
Накануне вечером гарнизон деревни Сергеево усилился еще одной ротой уже из состава 87-го полка. Старшим оставался капитан Васильев, который шутил, что никогда не мог себе представить столь быстрой карьеры - за два дня с командира роты дослужиться до командира батальона. В связи с этим следовало изменить построение обороны - роты Гришина и нового ротного Ефимова с трофейной техникой должны были занять позиции в первом эшелоне, а рота Васильева - во втором. 87-ой полк уже успел переодеться в зимнюю форму. Вместе с ротой прибыло несколько машин с новым вооружением для обеих рот. Бойцы с удовольствием сдавали трехлинейки и немногочисленные ППД, меняя их на узнаваемые ППШ и незнакомые ППС. Несколько более осторожными выглядели пулеметчики, отдавая испытанные ДП-27 и получая почти такой же, но все же неизвестный ДПМ. Кроме стрелкового оружия, рота получила девять штук ПТРС и ПТРД. Гришин обескуражено чесал затылок - с учетом трофейного немецкого оружия и полученного сейчас, стрелков в роте оказалось меньше, чем пулеметчиков, "танкистов" и противотанкистов. В итоге, половину трофейного оружия он передал роте новичков. Заодно поближе познакомились с новым ротным. Того звали Александр Ефимов, старший лейтенант. В отличие от Гришина, он прибыл на укомплектование 87-го полка из Средней Азии с должности зам. по бою заставы 45-го Серахского пограничного отряда. Однако, он уже успел плотно повоевать на большаке под Хмелитой. С размещением новичков возникли некоторые проблемы - все же в ротном опорном пункте уже размещалось две роты. Теперь же тут предстояло разместиться практически батальону. Прибывшая рота совершила многокилометровый марш, поэтому вопросы охранения они с Васильевым взяли на себя. Кроме того, учитывая, что завтра наверняка их ждет бой, разделили ночь пополам и личный состав рот принялся оборудовать дополнительные позиции для пополнения - благо с пополнением пришла и инженерная рота с техникой. Новичкам уступили свободные избы, дав возможность отоспаться. Вечером отметили знакомство - у Гришина и Ефимова был спирт, но пили коньяк Васильева. Перед тем как идти к Васильеву, Ефимов отвел Степана в сторону и, кивнув на какого-то бойца из роты Васильева, попытался получить ответ на вопрос, мучивший и его. - Это кто? Кто они такие? - Точно сам не знаю. Меня, как и наверняка тебя, в штабе полка предупредили лишним не интересоваться. Андрей обещал, как поспокойней станет, рассказать. Так что я пока знаю столько же, сколько и ты. Ну, чуть побольше. Оружие у них! Техника! Связь! Посмотри, как и во что одеты и обуты. И судя по возрасту и повадкам - все кадровые и не по одному году за плечами.- В общем, решили, нездоровое любопытство не проявлять и ждать, когда станет "поспокойней". Но, тем не менее, пусть и не напрямую, но все же тему затронули. Наверно с усталости Ефимова немного развезло, и он задал вопрос капитану, который мучил и Степана. - А вот скажи, Андрей! Воюем...ну, еще не воюем, но завтра-послезавтра точно вместе воевать будем. По крайней мере, ты вон уже со Степаном точно воевал. Мне бойцы уже доложили. Так вот! Вопрос! Почему ты офицер? Офицерами могут быть только враги Советской власти. Тогда почему ты за нас, если враг? Я хочу понять, кто мне спину завтра в бою прикроет?- Васильев задумался на мгновение, потом приказал. - Наливай! Тут уж точно без бутылки не разберешься.- Налили. Выпили. Закусили. - Понимаешь, мы все офицеры. Неважно, как это называется сейчас в твоем времени. Было время - мы назывались ближней дружиной, потом боярами...Не маши руками! Это не те бояре, которые чуть Россию полякам не сдали. Это те, кто стоял слева и справа от князей русских, прикрывая их, даже ценой своей жизни. Это те, кто бился за Русь, за свободу русского народа, за право его жить по своему укладу, а не заграничному. Потом были дворяне! Да успокойся ты! Опять не маши руками! Продолжаю! Дворяне! Это служилые люди России! Их жизнь с рождения принадлежала государю. И снова, это не те, кого ты сейчас представляешь себе. Кстати, Ленин - тоже был дворянин. - Не может такого быть! - Был. Это правда!
– Подтвердил слова Васильева Степан. Он прочел это в одной книге. Чему был удивлен. - Так вот! Сейчас вы - командиры! Но, не пройдет и пары лет, а возможно и меньше - тоже станете офицерами. Людьми, которые своей профессией избрали служение Отечеству. Да, что я вам говорю? Одну минуту! И Васильев, сорвавшись из-за стола, принялся копаться в своем объемном рюкзаке, лежащем под лежаком. - Вот! Смотрите! И не говорите, что не видели!- Капитан поставил на стол маленький чемоданчик. Расстегнул на его боку молнию и достал черный плоский предмет. Чем-то щелкнул и откинул крышку. Что-то нажал и крышка осветилась, оказавшись экраном. Через несколько минут Степан и Александр, забыв про коньяк, зачарованно смотрели фильм "Офицеры". Утром их разбудили грохот очередей автоматических пушек. Когда они, одевшись кое-как, высочили на улицу, в небе таял дым от упавшего самолета, а зенитная установка, урча дизелем, меняла позицию. Не сговариваясь, оба ротных направились на КП. Васильев был уже там. С ним на КП находился расчет БПЛА, который готовил к полету свою птичку, и артиллерийский наводчик. Васильев оглядел помятых со сна и вчерашнего возлияния коллег и поинтересовался их состоянием. - Ну, как состояние товарищи офицеры? - Воды нет?- Хриплым голосом поинтересовался Ефимов. - Вон, фляга стоит. Только сейчас вас развезет. Хотя...пейте! И зачем вы спирт пили? Коньяка не хватило? -Мы? Когда? - Тогда! Фильм смотрели и периодически прикладывались к своим фляжкам. Я НАДЕЯЛСЯ там вода - теперь вижу - надежды мои были тщетны. - Не помним! Ничего не помним! - Понятное дело! А как песни пели помните? -Нет! - А как баб искали? - Бл...! -Да, ладно шучу! До баб вы не продержались! Пейте воду! Я как знал - не злоупотреблял вчера. Ща бой будет. Нужен хоть один трезвый командир! - Откуда знаешь? -Ну, во - первых - со штаба сообщили. Данные радиоперехвата - мы как раз находимся на направлении главного удара немецкой танковой дивизии. Что вполне объяснимо исходя из нашего расположения. Во - вторых - неспроста их разведчик прилетал. И третье - под утро мои парни уничтожили их разведку. Плюс отстреляли саперов, которые пытались снять минное заграждение. Но сейчас все разъяснится. Давайте приводите себя в порядок и ждем картинку с птички. - А наши что? Прозевали?
– уточнил Гришин после того, как утолил жажду. - Не могу ответить однозначно. Дело в том, что и разведку, и саперов обнаружила РЛС еще задолго до того, как их смогли бы засечь дозоры и охранение. Но, понятно, неспроста это все. Что и подтвердила информация из штаба. В общем, слушайте сюда - по их фрицевскому плану через двадцать минут нас должна атаковать, точнее начнет двадцатиминутную артподготовку 11-я танковая дивизия немцев, которой командует ... Щас посмотрю - на бумажке записал. А! Вот! Генерал-майор Ханс-Карл Фрайхерр фон Эзебек. Во! Хрен выговоришь! Продолжаю. Понятное дело - не вся дивизия будет пытаться щемить именно нас. Но, как я уже говорил, мы находимся на направлении главного удара. Так что на нас отряжены следующие силы - танковый и пехотный полки, два дивизиона артполка и подразделения усиления дивизии. И все это на наши неполные три километра обороны. Хотя... Зацепят они и Истомино, и Желтоухи. Итого нас - пять рот на примерно шестикилометровом участке. Тут Васильев отвлекся на вернувшихся в блиндаж операторов БПЛА. - Ну, что там? Давайте, не тяните. И это - поднимите повыше, чтобы сразу всю перспективу взглядом охватить. -Одну секунду!
– боец защелкал клавишами. - Вот! Подлетаем! - Ух-е!
– не сдержался Ефимов, вглядываясь в картинку поверх головы оператора. Внизу, камера дрона показывала несколько длинных линий танков и бронетранспортеров, построенных на заснеженном поле. Сверху, еще не выкрашенная в зимний камуфляж техника виднелась черными квадратиками. Первые три линии составляли танки, потом шли три линии бронетранспортеров, которые стояли гуще, нежели танки. В этот момент от экрана их отодвинул артиллерийский наводчик. - Товарищи офицеры! Не мешайте работать! Не отрываясь глазами от экрана, командиры рот посторонились, пропуская того к оборудованию. Усевшись, он попросил оператора разыскать в тылу у немцев их артиллерию и тут же начал вызывать известного ему абонента. - Ща им связь отрубят. Чтоб не мешали стрелять, - с удовлетворением поделился он информацией. На экране далеко в стороне от немецкого построения вспух разрыв. Судя по картинке - немцы на него внимания не обратили. - Промазали!
– расстроился Ефимов. - Все нормально!
– опроверг наводчик - Так! Теперь их канониры!- Камера поплыла куда-то в сторону и секундами позже они разглядели позиции немецкой артиллерии и суетящиеся вокруг пушек расчеты. Наводчик опять стал сыпать в эфир наборами цифр. Потом снова пауза и снова разрыв стороне от позиций. И снова это никак не сказалось на действиях противника. - Все! Пристрелялись! Сейчас на нас будут работать дивизион "Градов" и артполк. Смотрим! Минуты две ничего не происходило, а потом немецкое построение покрылось десятками, если не сотнями разрывов. Причем огонь был такой плотности, что буквально через секунды все было закрыто дымом. - Так! Это "Грады" отработали. Смотрим артиллерию,- комментировал наводчик. Камера снова ушла куда-то вверх - но разглядеть что-либо было невозможно, позиции немецкой артиллерии также оказались закрыты разрывами снарядами крупного калибра. - И здесь нормально! Давай-ка, вот в эту точку переместись - тут разведка подсказывает у них что-то типа штаба или узла связи. Надо посмотреть,- толкнул наводчик оператора. Картинка внизу поплыла - "птичка" полетела в другое место. Минуты через три внизу появилась деревня. - Мытишино!- подсказал оператор. Показалась колокольня церкви и в нескольких сотнях метров за ней на деревенской улице все присутствующие разглядели отдельно стоящий добротный дом, возле которого скопились автомашины и мотоциклы. Виден был часовой у входа и самое главное, прямо у крыльца стоял грузовик с КУНГом и развернутыми радиоантеннами. - Вот он! Повиси тут! Сейчас я все организую! Снова набор цифр и за околицей разрыв снаряда. Удовлетворенное хмыкание наводчика. Снова набор цифр и... И дом и все вокруг закрылось разрывами не менее чем десятка снарядов 152-ух миллиметрового калибра. Наводчик поблагодарил абонента за работу и отключил радиостанцию. - Пока все! Концерт по нашим заявкам окончен. Сейчас артиллерия будет работать с другими слушателями. Просили нас не уходить с их волны и оставаться с ними. - Не понял! Зачем тогда радиостанцию выключил?- удивился Гришин. - Да, это он так, выеживается, радиолюбитель хренов,- пояснил Васильев.- Но спасибо Богу войны в твоем лице. Я думаю, до обеда немцы отложили наступление. Артиллерия свое слово сказала. Теперь наш черед. Из того, что мы знаем и видели - как бы не дело дошло до триариев. - Чего? - До третьей линии нашей обороны, другими словами. Поэтому - Степа - твой правый фланг - до деревни. К тебе перебрасываем немецкие колотушки, их же танки и БТРы. За тобой становятся минометчики и гаубицы. На правом фланге у нас лес и немецкая пехота сможет подойти через него максимально близко в условиях нашей местности. И им же смогут прикрыться их танки, атакуя соседа справа и тебя. В данном случае дистанция прямого выстрела из трофейной техники. Еще в помощь к твоим противотанкистам даю весь свой ПТВ. Ну, и может случиться так, что РПГ попробуете. Но лучше не допустить до этого. Минное поле я активирую сам. Буду следить за обстановкой, но и ты, если я проморгаю - дай мне знать, что пора. Саша! Твой центр и левый фланг! Не хмурься! Слева от деревни сразу за твоей позицией станут мои БМП. Моя рота пока во втором эшелоне, но в готовности подставить плечо в любой момент, как вам станет тяжело. Если вопросов нет - связь установлена, я тут. Давайте по ротам - нужно использовать время, подаренное нам артиллеристами.- Действительно, до обеда немцы себя никак не проявили. Правда, минут через сорок после артиллерийского удара нашей артиллерии, в сторону Вязьмы, попытались прорваться немецкие бомбардировщики под прикрытием истребителей. Видимо судьба разведчика, сбитого утром, заставила немцев забраться необычно высоко, однако это им не помогло. Снова отстрелялась их зенитная установка. Теперь ракетами. Обе попали, вызвав взрыв двух самолетов прямо в строю. Немецкий строй развалился и бомбардировщики начали разворачиваться, меняя высоту. И тут же отстрелялись зенитчики из Истомино и Желтоухова. Тоже ракетами и тоже попали. И снова две ракеты запустили зенитчики из Сергеева. Так и не долетев до цели, немцы уже потеряли шесть самолетов. И напоследок, из облаков вывалились восемь советских истребителей и, пока у немцев царила неразбериха, атаковали и сбили еще четыре бомбардировщика. Немцы опомнились и истребительное прикрытие накинулось на ястребки. Те боя не приняли и оттянулись назад. Немцы за ними не пошли, боясь попасть под огонь зенитчиков. В целом, этот эпизод очень воодушевил бойцов, которые затаив дыхание следили за боем. В остальное время стояла тишина. Ну, за исключением доносившихся со стороны Хватов Завода глухих залпов нашей артиллерии. Идиллия! После обеда немцы атаковали. Но совсем не так как рассчитывали товарищи-командиры. Первыми обнаружили приближение врага зенитчики. Гришин и Ефимов в это время были в блиндаже Васильева, который фактически являлся батальонным КП. Завелся дизель их установки, поднялась и закрутилась антенна, следом поднялись стволы скорострельных пушек, но не вверх, а как бы настильно. Причем башня стала хаотично менять направление, как бы выбирая наиболее опасную цель. Гришин посмотрел в ту сторону, куда целились зенитчики и ничего не увидел. Все изменилось буквально в ту же минуту. Низко над землей с трех сторон мелькнули поджарые силуэты немецких истребителей. Навстречу им зенитная установка извергла несколько очередей, пунктиры которых закончились вспышками взорвавшихся самолетов. Но, их было очень много - на взгляд Гришина не меньше двух десятков. И почти сразу после того, как зенитчики обозначили себя, неподалеку от их позиции поднялся султан взрыва артиллерийского снаряда. - Рогатка! Рогатка!
– орал по связи Васильев.
– Рогатка! Я - база -1! Меняй позицию! По тебе артиллерия пристреливается! - Понял, База-1! Я - Рогатка!- Установка выбралась из окопа и помчалась в поле, в сторону Харино. Но, что удивительно, снарядные разрывы потянулись вслед за ней. Вряд ли можно было поразить огнем движущуюся цель огнем с закрытой позиции. Это наверняка в пределах случайности, однако если цель остановится, ситуация изменится кардинально. - Какая у них броня?- Уточнил Ефимов, разглядывая маневры зенитчиков в бинокль. - Противопульная.- Так же, не отрываясь от бинокля, ответил Васильев. Зенитчики сбили уже шесть истребителей, но остальные не унимались, раз за разом пытаясь поразить маневрирующую установку. - И в чем здесь прикол?
– как бы про себя проговорил Васильев. И неожиданно ринулся к выходу из блиндажа. - Вот где собака зарыта!
– ткнул он в небо выбежавшим следом за ним Гришину и Ефимову. Севернее Сергеево летело несколько десятков немецких самолетов, большая часть из которых были бомбардировщики. И по ним с позиций рот не стреляли. По полю на выручку их зенитчикам мчалась, стреляя на ходу, зенитная установка из прикрытия позиции в Истомино. Гришин выскочил на бруствер - и со стороны Желтоухова к зенитчикам спешила помощь. - Однако!
– протянул Ефимов.
– Как немцы умудряются вести такой бой и давать целеуказания для артиллерии?- Ефимов рукой указал на встающие султаны разрывов на поле. Немцы решили не экономить и стреляли не менее, чем дивизионом, надеясь попасть хотя бы по теории вероятности. -Да, вряд ли это они, - высказался Андрей.
– "Рогатка"! "Рогатка"! Ответь! Я - "База-1", прием! -На приеме "Рогатка". - А что за хмыренок на тебя капает? Неужели "мессеры" успевают давать наводку? Прием! - Не, эти меня просто вяжут и отвлекают. Вон бомберов пропускаем - не до них. Разведчик висит в районе Мытишино, она дает целеуказание. - Ну, так чего ждешь? - Далековато! Сейчас попробуем заманить. Ребята мне помогают. - Ну, давай! Мы болеем за вашу команду. До связи!
– Уже три зенитные установки носились по полю между Сергеевым и Харино, и, как минимум, половина немцев горели кострами на земле. Бой сместился к болоту между Харино и Желтоухово, когда одна из установок внезапно помчалась в сторону Сергеево с максимальной скоростью и, не доезжая до деревни, произвела пуск двух ракет в сторону Мытишино. Гришин быстро повернулся эту сторону, ища в окуляры бинокля цель по которой стреляли зенитчики. Не нашел. Или не успел, потому что, опустив бинокль, увидел лишь точку, летящую к земле, за которой тянулся шлейф дыма. Буквально через минуту "мессеры" прекратили атаку и вышли из боя. Зенитчики вслед им отстрелялись четырьмя ракетами. Сбили или нет - с КП было не видно. В это время из рот поступило сообщение о начале немецкой атаки. Гришин и Ефимов побежали на свои позиции. И в этот момент со стороны Вязьмы показались немецкие самолеты. Точнее остатки из того количества, которые минутами ранее пролетели на восток. Видно, там, куда они летали - им были не рады и встретили плохо. И так же провожают - вокруг вились советские истребители, раз за разом атакуя и поджигая потерявшие строй бомбардировщики. Другая группа ястребков связала боем истребительное прикрытие. Гришину ранее приходилось видеть воздушные бои. Наши летчики в этих боях проявляли мужество и храбрость, а немцы брали организованностью и умениями. А вот сейчас как будто поменялись ролями - наши действовали на редкость слаженно и толково. Может быть, кто-то из немцев и смог бы уцелеть в этом бою, но тут освободились и вернулись на позиции зенитные установки. Тут же отстрелявшиеся ракетами по истребителям врага и подтвердив, что небо над их позициями на замке, а ключи у расчетов установок. Уже в районе Мытишино наши истребители добили последний бомбардировщик и повернули назад. Вслед им неслись очереди зенитных автоматов. Две четверки друг за другом с ревом на пикировании пронеслись над позициями пехоты и, сделав горку, ушли на восток. Пехота, на секунды забыв о бое, ликовала. Когда Гришин прибыл на свой КП, атака уже была отбита. Скорей всего, это была разведка боем. Потому, как никакого другого варианта хоть что-то узнать о противнике у немцев не осталось. Атаковали именно так, как предполагал Васильев. Оценив силы противника, он запретил стрелять своей роте. Стреляли из трофеев и новых ПТР. Рота Гришина из трофейных танков сожгла два танка, атаковавших соседа справа, в борт. ПТРщики подбили еще два. Ефимовские тоже записали на свой счет два танка. Немцы, что-то уяснив для себя, атаку прекратили, а в сумерках, умело прикрываясь корпусами подбитых танков и поставив дымзавесу, утащили подбитые и поврежденные машины. Пулеметчики в этом бою попробовали новые пулеметы и остались довольны.
Аэродром "Двоевка".
Вечером, подводя итоги боевого дня, Захаров понял, что сегодня его дивизия превзошла свой лучший результат сбитых немцев, достигнутый 23 июня в боях в районе Минска. 21 самолет записала тогда на свой счет его дивизия. В их числе были и два его. Сегодня комдив, получая доклады командиров эскадрилий и групп, был крайне удовлетворен работой своих подчиненных. Его летчики, управляемые РЛС наведения, всегда оказывались в нужном месте и в нужное время, заранее зная все основные данные о противнике. Успешно вели бои, прикрывая наземные войска, участвовали в отражении налета на Особый район, наносили штурмовые удары по артиллерии врага, опять же - заранее зная о ее местоположении. Но! Только вечером, обобщив данные летчиков и наземных войск, стал понятен результат их работы. 36 сбитых самолетов были записаны в журнал боевых действий дивизии. 36 за один день! При потере пятерых своих. Из которых, трое летчиков выжили и уже вернулись в дивизию. Конечно, вряд ли бы такой результат был бы возможен даже при всей вышеперечисленной технической поддержки, если бы не мощнейшая поддержка наземной ПВО. Зенитные установки, подобные тем, что были развернуты на его аэродроме, выбивали в первую очередь истребительное прикрытие, давая возможность его летчикам громить бомбардировочные эскадрильи. И летчики этим воспользовались полностью. Мда... а сколько же сбили зенитчики? - Надо будет поинтересоваться в штабе, - решил про себя Захаров и тут же вспомнил, что собирался попросить Представителя Ставки об оказании помощи материальной частью и летчиками. Ночью, накануне этого дня, прилетели транспортные самолеты из Кубинки. Садились они как на аэродроме "Двоевка", так и на спешно созданных и оборудованных полевых площадках при свете прожекторов и всей полагающейся в таком случае иллюминации. Штаб ПВО Особой Группы гарантировал отсутствие вражеской авиации в радиусе 70 км от Особого района. По информации из штаба армии эти самолеты вывезли на Большую землю штабы армий, дивизий и даже полков, которые освобождались при расформировании частей. Генерал покосился на новенький телефонный аппарат с гербом СССР и после секундной заминки поднял трубку. - Соедините меня с полковником Абашидзе! И через секунды ... -Здравия желаю товарищ полковник! -И тебе здравия Георгий Нефедович! Похвалиться хочешь? - Э-э-э... не совсем. А Вы откуда знаете? - Так только что твой штаб данные подал. А они теперь через консультантов наших идут, а там у них все быстро множится и передается. Я как раз вхожу в число лиц, которым передаются сводки, И последняя сейчас лежит на столе перед глазами. Ну, что сказать? Молодцы! Если б так с первого дня воевали бы - мы бы все уже забыли бы про люфтваффе. - Ну, сами понимаете - зряче воевать гораздо сподручнее, нежели слепому и к тому же глухому. Но, я не об этом хотел поговорить. Как бы все здорово не было, а потери мы несем. И в людях, и в технике. Не могли бы Вы поинтересоваться в Москве, может найдется где-то хотя бы пара десятков самолетов с летчиками? Понимаю, сейчас наверняка не лучший момент для таких просьб, но только я их - лучших моментов - и не помню с самого первого дня войны. А уж применение эффективное - обязуюсь обеспечить. Согласен на любую технику, ну может кроме бипланов - слишком уж устарели они. Никакая модернизация уже не поможет. - Ну, мысль и твое желание понятны. Ничего не обещаю, но спросить - спрошу. А ты пока продолжай в том же духе. У тебя все? - Да! - Ну, тогда до встречи. Или как тут на узле говорят - до связи! - До свидания товарищ полковник!
– Захаров бережно положил трубку на аппарат. Вот же! Аж в пот прошибло - связь такая, что, кажется, комиссар рядом стоит. Даже его дыхание слышно! Ну, дело сделано - остается надеяться и ждать.
г. Вязьма. Штаб 16-ой армии.
Сегодня был крайне напряженный день. Ночью, накануне, в тыл были отправлены штабы 24-ой, 19-ой, 32-ой армий. Кроме них вывозились штабы дивизий, части и подразделения которых шли на доукомплектование тех дивизий, которые продолжили сражаться с врагом уже в составе его армии - это штабы 152-ой и 112-ой СД, передавших свой личный состав 50-ой дивизии полковника Борейко, в 18-ую стрелковую полковника Живалева передавались остатки 220-ой и 140-ой дивизий, в 89-ую полковника Колесникова вливались166-я и 91-я дивизии, в 248-ю полковника Сверчевкого - остатки 242-ой и 251-ой дивизий, в 19-ю дивизию добавили 139-ю, в 309-ю - 8-ю и в обе влили личный состав сводной группы, оборонявшей Вязьму с юга. Так что освободившихся штабов хватало. На первый взгляд. Но по распоряжению Цанавы в район Хватов Завода убывало не только управление 20-ой армии, но и пять командиров дивизий. Согласно прилагаемого списка. И убыть они должны были не сами по себе, а со штабами, дивизионными батальонами связи, медсанбатами. Туда же - в Хватов Завод убывали все безлошадные танкисты и артиллеристы, оставшиеся без материальной части. Причем всех профилей - от полковой до артиллерии Резерва Верховного Командования и зенитной. Единственно чего почти не тронули - расчеты гвардейских минометов. Забрали только батарею капитана Флерова. Так что пришлось тасовать в некоторой степени командный состав дивизий и укомплектовывать штабы за счет тех, кто должен был лететь в тыл. Плюсом всей этой реорганизации было снятие всех этих людей с довольствия армии. Конечно, для почти двухсоттысячной группировки снятие с довольствия нескольких тысяч человек несущественно. Но это пока несущественно. Не за горами день, когда продовольствие по граммам считать придется. Что-то там, в этом захолустном Хватов Заводе интересное замышляется. Но никто ничего не говорит. И так, сказали, много знаешь. И предложили за эти знания расписаться в определенных бумагах. Вчера весь вечер и бОльшую часть ночи Рокоссовский знакомился с теми, кого комиссар назвал "союзниками". Точнее знакомился не с личным составом, а теми функциями и возможностями, которыми они располагают. А они впечатляли! Даже с учетом, как выразился полковник Матвеев, весьма ограниченных возможностей. Поэтому сегодня был бенефис этих самых "ограниченных возможностей" фантастически неожиданных союзников. И он удачно пришелся на первый день немецкой операции, когда они взялись за войска в районе Вязьмы всерьез. И в первый же день им дали понять, что они еще не достаточно подготовились к этому мероприятию. Рокоссовский к вечеру был просто в эйфории. Все началось, как обычно у немцев, с воздуха. Сегодня был явно не день люфтваффе. Согласно сводкам на вечер 10 октября летчики Захарова сбили 36 самолетов, зенитчики армии - 19, и по докладу консультантов - союзники сбили 39. Итого - 94 самолета за один день! Причем почти во всех случаях - немецкие бомбардировщики до целей не дошли. То есть задачи не выполнили. Поэтому наша артиллерия смогла противостоять немецкой и обеспечить поддержку пехоте. Мало того, целеуказания, выдаваемые нашим артполкам, позволили подавить немецкую артиллерию и, впервые на памяти Рокоссовского, немцы вынуждены были пойти в наступление без воздушной и артиллерийской поддержки. И были отбиты на всех участках. Особенно отметились командиры 38-ой и 214-ой дивизий при поддержке артиллерийским огнем из района Хватов Завода. На смежных флангах с этим районом, докуда доставала неизвестная для них артиллерия, противник не атаковал, позволив усилить оборону дивизий на атакованных участках. Ну, и погода играет нам на руку. Ночные заморозки, дневные оттепели, снег и дождь превратили небольшие речушки в серьезные препятствия, которые без инженерного оборудования технике не преодолеть. А этого не позволяет уже сделать наша неподавленная артиллерия. Один из командиров артполков, используя данные стоявшей невдалеке технической группы союзников, два раза "разрешал" саперам немцев выстраивать переправу и по ее готовности наносил удар, уничтожая технику и пехоту противника вместе с мостом и возле него. Хотя немцы и использовали дымовую завесу. Непонятно, что там за техника у союзников, но, по словам Казакова, беседовавшего с командиром артполка, даже через дым цель была видна и стреляли зряче. Хотя чего удивляться? Связь! Связь теперь между штабом армии и дивизиями такая, о которой только мечтать можно было. Причем без шифровки-дешифровки - все голосом. Союзники гарантируют невозможность перехвата врагом. Кроме того, на столе стоит телефонный аппарат Правительственной Связи с гербом на лицевой панели. Такие установлены, кроме него, у начальника штаба, генерала Захарова, ставшего фактически командующим авиацией армии и, естественно, у Представителя Ставки - комиссара ГБ третьего ранга Цанавы. Офицер, установивший этот телефон, пояснил, что это связь "наверх". Как только будет установлен канал, этот аппарат станет прямой линией, соединяющий его с Москвой - Кремлем и Генштабом. И хотя, связи с Москвой еще нет, телефон сегодня уже звонил. Совершенно неожиданно Рокоссовскому позвонил генерал Ракутин, бывший командующий 24-ой армией Резервного Фронта. По его словам, он сейчас находился в Москве 2016года, в ГенШтабе. Поинтересовался обстановкой, хотя и заметил, что следит за ней по сводкам, которые регулярно передают офицеры Сводной Группы и разведотдел Особого района. Дал характеристики своим комдивам, которые теперь воевали в 16-ой армии. Рокоссовский в свою очередь спросил как там Москва - в 2016 году? Как там вообще? Ракутин высказался в том духе, что все хорошо, но дома все же лучше. И высказал предположение, что Рокоссовский сможет сам все увидеть воочию. Когда придет время. После чего они попрощались. Кроме качественной связи, теперь на его стол каждый день будет ложиться разведсводка, настолько подробная - насколько вообще это можно было бы пожелать. Исходя из нее, самым опасным было северное направление. Здесь наступали на позиции его армии 6-я и 7-я танковые дивизии. Хотя 7-я была скорее потенциальной угрозой - ее части обтекали оборону армии с севера на северо-восток, все еще надеясь найти не закрытые обороной участки. Зато 6-я была тараном, который поддерживали 87-я и 129-я пехотные дивизии. С северо-запада, в междуречье Вязьмы и Бебри, давил 5-ый армейский корпус в составе 5-ой, 35-ой, 106-ой пехотных дивизий. С запада, севернее трассы Москва - Минск, 8-ой корпус немцев в составе 8-ой, 28-ой и 161-ой дивизий. Южнее и до Жижалы - 11-я танковая, 252- я,78 -я, 268-я, 15-я пехотные дивизии. На востоке - 10-я танковая дивизия. Скорей всего завтра - 7-я и 10-я танковые дивизии немцев замкнут кольцо где - то в районе Минского шоссе северо-восточнее Вязьмы. И кто-то из немецких генералов радостно доложит своему командованию о замыкании окружения под Вязьмой. Но, уже как минимум 16 немецких дивизий его армия сумела выключить из наступления на Москву. Теперь задача - максимально задержать их здесь, под Вязьмой и обескровить насколько это будет возможно. Тогда даже гибель армии будет оправданной жертвой. Хотя, после знакомства с союзниками, он уже поверил, что скорей всего его армии погибнуть не дадут. Аргументом в этом предположении было то, что, по мнению консультантов, три пограничных полка со стрелковым вооружением, разбитых поротно, с их помощью могут как минимум сдержать танковую дивизию. Более того, если делать ставки, то они бы поставили на пограничников, а не немецких танкистов. Видимо, они что-то не договаривают. Сегодня же Рокоссовский узнал из сообщения из Москвы, что немцы взяли Гжатск. Советские войска, оборонявшиеся в этом районе три дня, сумели с помощью бронепоезда, подошедшего из Можайска, прорваться на восток. А сейчас нужно планировать свои действия на завтра. Тем более сделать это не так сложно, когда знаешь все планы противника.
10 октября 2016г.
Особый район.
Из ежевечернего доклада Верховному Главнокомандующему. - Сегодня западный и южный фасы периметра были атакованы крупными силами противника. С юга атаковала 252 -я пехотная, с запада - 268-я пехотная и между ними - 11-я танковая. Подготовка к наступлению, время начала, задачи и направления ударов были заблаговременно вскрыты подразделением радиоперехвата, и при корректировке БПЛА по районам сосредоточения и артиллерийским позициям были нанесены упреждающие удары дивизионом РСЗО и артполком. Так же, развединформация была передана соседям. После чего ВВС немцев пыталась подавить нашу артиллерию - наше ПВО сбило 39 самолетов. Остальные покинули поле боя. Если можно так назвать небо. Была попытка проведения разведки Особого района высотными разведчиками. Оба были сбиты нашей ПВО. Соседям было труднее, но и там противнику было нелегко - истребители Захарова дрались мужественно и умело, и отчитались о 36 победах. С помощью информации с наших РЛС зенитчики 16-ой армии уничтожили 19 самолетов. Итог дня: на участке обороны периметра противник атаковал только после полудня, проявив при этом определенную изобретательность в попытке исключить влияние нашего ПВО на деятельность люфтваффе. Но враг не имел информации, что непреодолимое ПВО располагается не только по периметру, но и в глубине обороны. Кроме того, зенитное прикрытие наших групп
11 октября 1941г.
д. Сергеево.
Накануне вечером тыл снова им прислал 'подарки'. На это раз привезли бронежилеты. Как пояснил Васильев, 'мягко говоря, они не новые - застали еще афганскую войну, но все же в этой модели кое-что учтено из той же войны. Во всяком случае, это гораздо лучше, нежели просто ватник'. Через час с помощью бойцов Васильева роты Гришина и Ефимова были обмундированы в новинку. Сразу посыпались жалобы, что он мешает движениям, тяжелый, неудобный и так далее. Гришин и Ефимов спросили Васильева - то делать? - Ну, тут два варианта. Первый - пойти бойцам навстречу и разрешить не носить броник, пока не начали стрелять. Как каску. Это облегчит им жизнь, но в бою он все так же будет тяжел и неудобен. Второй - перетерпеть. Пока тело не привыкнет к лишним килограммам. Тогда появляется шанс, что в бою бойцы неудобств испытывать не будут.- Ротные думали не долго, и отдали одинаковый приказ - весь бодрствующий личный состав ходит только в бронежилетах. Пойманные без него - будут отправлены на исправительные работы по отрытию дополнительных отхожих мест и ходов сообщения к ним, так как на горизонте уже замаячила такая проблема, ранее решаемая за счет деревенских уборных. Причем копать придется в тех же бронежилетах. Утро началось еще в предрассветных сумерках атакой немецкой пехоты. Немцы, учтя вчерашний неприятный урок, попытались без лишнего шума атаковать пехотой и, максимально сблизившись, выключить воздействие артиллерии на себя. Поэтому в глубине территории занятой немцами не было слышно ночью звука двигателей. Пограничников выручили РЛС Васильева. Операторы, дежурившие на одной из них, заметили врага в момент, когда он еще не начал разворачиваться в цепь. Поэтому к подходу немцев все уже были готовы. Подпустив немцев метров на четыреста, ударили пулеметы пограничников. Неизвестно чем и как были мотивированы немцы, но они не отступили, а огрызаясь огнем, перебежками пошли на сближение. К тому же у них оказались 50-миллиметровые минометы, расчеты которых, используя как укрытия воронки, начали засыпать минами обороняющихся. Появились первые раненные. И уже где-то в тылу, в стороне Мытишино, в секундные паузы тишины, слышался рев двигателей танков, идущих на максимальной скорости к месту боя. Снова начала бить артиллерия в тылу, но оператор БПЛА, сказал, что немцы двигаются без строя, практически одиночными машинами и на большой скорости, поэтому результативность артогня минимальна. И если он не найдет скопления немцев или позиции их артиллерии - вызывать огонь нет смысла. Это значило, что предстоит тяжелый бой и ротные разбежались по своим подразделениям. Васильев предупредил их перед этим, что активирует минные поля только тогда, когда немцы завязнут перед их позициями основной массой. А до этого нужно держаться. Немецкая пехота несла большие потери от пулеметного огня, не в силах что-либо противопоставить танковым пулеметам, но продолжала атаковать передний край, в свою очередь, выбивая минометами пулеметные расчеты, расположенные в траншеях. Численный перевес, причем серьезный был на стороне врага. К тому же Гришин не знал, сколько еще сил они готовы бросить в бой. А минут через двадцать появились танки и экипажи трофейных танков переключились на них, ослабив оборону сразу на несколько пулеметов. В бой уже включились автоматчики. Степан окинул взглядом поле перед позициями его роты и на глазок прикинул, что атаковали их не менее четырех десятков танков и с батальон пехоты. Причем к пехоте все время подходило подкрепление со стороны леса. Васильев, увидев это, переключил огонь минометной батареи и гаубиц на опушку, пытаясь отрезать подход резервов. Но наверняка за лесом сейчас двигались и танки. Вопрос лишь в том, куда они повернут - на Сергеево или на Истомино? Бой разгорался. Уже горели два их трофейных танка, хотя в поле чадил десяток их бывших собратьев. Разбиты обе 'колотушки'. Пока работают расчеты ПТРов, но они не каждый танк могут пробить в лоб. Это делают расчеты СПГ, но немцы уже достают и до них. В этот момент из-за леса, на правом фланге показались еще немецкие танки. Примерно двадцать или чуть более повернуло на Сергеево. Остальные атаковали Истомино. Васильев активировал минные поля. Танки один за другим перед позициями роты Гришина начали взрываться. Когда до танкистов дошло, что они двигаются по минному полю - их осталось менее полутора десятков. Одновременно с этим в правые борта танков, атакующих Истомино, стали бить БМП Васильева. Атака на Истомино захлебнулась. В бинокль Гришин видел отступающую пехоту и пытающиеся уйти от расстрела танки. Но у его роты бой был в разгаре. Немецкая пехота вышла на дистанцию гранатного броска, и они полетели почти одновременно в обе стороны. И почти сразу же из дыма гранатных разрывов в траншею повалила немецкая пехота. Началась рукопашная. Гришин стрелял из ППСа, куда-то бежал, потом кончились патроны и он стрелял из пистолета. Схватился с каким-то немцем, который умудрился перехватить его кисть правой руки, не давая возможности стрелять, а левой рукой Степан сдерживал руку немца с тесаком. Сложилась патовая ситуация -ни один из них не мог пересилить другого. Неожиданно Степана что-то сильно ударило в спину и толкнуло на упирающегося немца. Тот не выдержал и, падая на стенку траншеи, ослабил захват правой руки. Гришин уже автоматически довернул кисть и сделал то, что пытался сделать с самого начала - выстрелил в немца. Отметив, что пуля разворотила голову врага и он не опасен, Степан, уже падая, повернулся, оглядываясь назад. Сзади стоял немец с винтовкой и удивленно смотрел на сломанный штык. Он так и умер удивленным. А минуту спустя, траншею со сражающимися немцами и пограничниками, накрыла волна матерящейся пехоты Васильева. Их пулеметчики, выдвинувшись в сторону леса, отрезали подход помощи немцам, а остальные, встав над траншеями, расстреляли всех, кто не успел поднять руки. Итог боя удручал - погибло двадцать четыре бойца, раненых разной степени было пятьдесят шесть. Ценой победы было уменьшение боеспособности роты в половину. Степана даже не радовало, то, что даже по самым скромным подсчетам, перед и на позициях его роты лежал полноценный немецкий батальон, и горели две роты танков. А его рота еще была жива и способна воевать. Бой был выигран. А еще через тридцать минут, по полю между Сергеевым и Желтоуховым в сторону немцев резво покатила танковая колонна, сопровождаемая машинами, похожими на немецкие полугусеничные бронетранспортеры. И вслед ей двинулась на БМП рота Васильева. Уже на бегу, он оставил за себя Степана и приказал рубеж не сдавать, оборону совершенствовать и дождаться его. Позже пришел Ефимов. До позиций его роты немцы не дошли. Поэтому потери были вполовину меньше потерь роты Гришина. Бойцы приводили позиции в порядок, раненых уже забрали, сейчас выносили убитых. Пограничники носили своих, пленные немцы - своих, складывая их в ряды. - Что с погибшими делать будем?
– Разминая папиросу, поинтересовался Ефимов. - Похороним! В братской могиле. Но не здесь. Тут еще долго воевать придется. Не хочу, чтобы шальной снаряд их потревожил. Могилу выкопаем у Харино. А немцам тут - пусть сами и копают. Я думаю, Васильев будет не против. - Что это у тебя с ватником? Ну-ка, повернись. Вот это да! Снимай бронежилет и ватник, сам посмотришь. Гришин снял и, развернув, осмотрел ватник. Ближе к плечу ватник был распорот. Осмотрел бронежилет и тогда все вспомнил. Он боролся с немцем. Второй немец ударил его штыком в спину. Штык попал в пластину бронежилета, сломался и по инерции огрызок штыка скользнул по пластине вверх, к плечу. Он бы пропорол и плечо, но от удара Гришин стал падать на немца, и обломок штыка прошел по касательной, распоров ткань на бронежилете и ватнике. Когда Степан все это рассказал Александру, тот хмыкнул и произнес: - Полезная вещь! Если бы не это - не разговаривать бы нам с тобой.- Вечером, уже подводя итоги дня с комвзводов, выяснилось, что практически у всех уцелевших в роте, либо пули застряли в пластинах, либо они удары штыков и ножей удерживали. А у погибших раны были либо осколочные, либо пулевые в голову. Или винтовочные в упор, пулю которых броня не выдерживала. Получается, если бы накануне не привезли бронежилеты - рота Гришина сегодня бы числилась погибшей. Васильев появился после 22-ух. Довольный и счастливый. Оказалось, что разведка выяснила, где находится штаб 11-ой танковой дивизии, и, штаб, воспользовавшись тем, что части дивизии завязли боях с советской пехотой, провел стремительную контратаку резервом в составе танкового батальона, батальона на БТР 87 - го полка НКВД и роты Васильева на БМП. А чтобы немцы раньше времени не испугались, лишили их радиосвязи. Генерала в плен взять не смогли. Он погиб, но штаб уничтожен и с учетом потерь за эти два дня, дивизию можно смело вычеркивать из списков противников на ближайший месяц. Вопрос с братской могилой Васильев одобрил. И обоим ротным приказал составить списки на награждение. Видя, что настроение Степана не улучшается, предложил помянуть погибших за Родину. Когда уже Степана немного отпустило, сообщил им новость, о получении 87-ым полком на вооружении бронетранспортеров. Именно их и видел Гришин. В ближайшие дни наступит и их черед получать новую технику.
Особый район.
Капитан Флеров не понимал. Не понимал, КАК можно было в такое время отнимать у него и его подчиненных, с которыми он прошел уже многие сотни фронтовых дорог от Москвы до Орши, и от Орши до Вязьмы, технику - оружие, которым они громили врага и которым владели лучше многих. И тем не менее, это был факт. Позавчера, когда ему привезли приказ о передаче всей техники на формирование дивизиона гвардейских минометов из числа остатков батарей, отошедших в район Вязьмы, он решил, что это ошибка, которая будет обязательно исправлена. Что штаб армии ошибся. И пытался дозвониться до начальника артиллерии генерала Казакова. Ему ответил кто-то из штаба артиллерии, что никакой ошибки нет - его батарея расформировывается, техника передается на укомплектование отдельного дивизиона гвардейских минометов, а ему с личным составом батареи следует убыть согласно приказа. И на следующий день, то есть вчера прибыли командиры и бойцы для приема техники. Флеров, как будто он был виноват в этом, отводил глаза от вопрошающих взглядов подчиненных. К обеду передачу техники закончили, закрепив все актом. Далее, личному составу надлежало убыть в распоряжение штаба 20-ой армии, расквартированного в Хватов Заводе. Зачем 20-ой армии нужна была батарея без техники, Флеров не представлял. И пеший марш до места назначения, напрямую по карте в сорок километров, а фактически не менее шестидесяти, настроение не улучшал. Командир, принявший технику батареи, вошел в их положение и дал команду своим водителям транспортных машин, их же бывших, отвезти батарею. Таким образом, примерно через два часа батарея была остановлена постом подразделения охраны тыла в окрестностях Хватов Завода. Причем это уже был второй пост. Первый был в Соколово и там был не просто пост, а хорошо укрепленная позиция, где занимала оборону рота пограничников. На этом посту пришлось стоять минут тридцать, пока не подъехала "эмка" с подполковником из штаба артиллерии 20-ой армии и нескольких сотрудников Особого отдела, которые тщательно сверили личный состав со штатным расписанием и заставили всех расписаться в бумагах "о неразглашении". Чего "не разглашать" Флеров пока не увидел. Машины тотчас отправились обратно. А батарея, уже в пешем строю отправилась дальше. Их встретили на окраине деревни и провели к большой палатке, где в три захода всех покормили обедом. А затем...затем была баня. Причем большая, куда заходили взводами. И там было хорошее, приятно пахнувшее мыло, горячая вода в душе. Не было парной, но и это все перечисленное было давно уже роскошью. А потом выдали новое белье, в том числе зимнее, новые кирзовые сапоги, ватники и шапки-ушанки с рукавицами и валенками. И еще в палатке при бане трое бойцов быстро работали электрическими машинками для стрижки. Полный моцион! Флерову, еще не знавшему, что их ждет, начало нравиться в 20-ой армии. Уже в сумерках, когда закончили все процедуры, тот же подполковник, развернув карту двухкилометровку, ткнул пальцем в хутор Советский, лежащий примерно в полутора километрах южнее Хватов Завода и сказал, что это база их полка. Поэтому, получив сейчас сухой паек, им следует выдвигаться туда и капитану Флерову надлежит организовать там службу в полевом лагере. А завтра ему сообщат о дальнейших действиях. Через полчаса батарея, распихав сухпайки по сидорам, нестройной колонной двинулась через Хватов Завод. После плотного обеда, бани и в зимней форме чувствовалось гораздо лучше. Даже чувство обиды за отобранную технику куда-то ушло в глубины сознания, отодвинутое надеждой, что все ж это неспроста. Батарея еще повоюет! Вот чем, где и когда - было непонятно, но капитан решил довериться народной мудрости о вечере и утре! Настроение и у Флерова, и у подчиненных значительно улучшилось. В колонне слышался приглушенный смех и шутки. Флеров с интересом рассматривал деревню. Откуда-то из окрестностей шел гул множества различных механизмов и моторов. Слышались удары гигантских молотов, забивающих сваи. Флеров был не уверен в этом, но это было очень похоже. И еще множество световых пятен южнее, западнее и восточнее деревни. Что было крайне необычно - тут почему-то не придерживались светомаскировки. И даже в деревне кое-где горели уличные фонари, а из многих изб пробивался, сквозь все - таки имеющуюся светомаскировку, электрический свет. Странная деревня! Тут вообще много странного. Где-то слышался детский смех, пару раз навстречу попадались небольшие девичьи компании, звонкими голосами отвечающие на шутки его бойцов. Это совсем было непохоже на обстановку в ближайшей прифронтовой полосе. Уже на выходе из деревни батарея остановилась на перекрестке, пропуская колонну громадных незнакомых грузовиков. Пожав плечами на осторожные вопросы подчиненных, что это за машины и напомнив им о подписанных бумагах, Флеров, в задумчивости посмотрев машинам вслед, дал команду на продолжение движения. Дошли быстро. Советский Хутор был небольшой деревенькой на четырнадцать дворов. Их база располагалась за околицей и представляла из себя полевой палаточный городок. Для его батареи были развернуты пять больших зимних палаток на сорок мест каждая. Причем, что характерно, в палатках стояли панцирные железные двухъярусные кровати и по две новых буржуйки. Для командного состава была развернута одна двадцатиместная палатка с одной буржуйкой и телефоном. Все это ему показал старшина-пограничник, подготовивший с отделением бойцов лагерь для батареи. Он показал, где находится запас дров на эту ночь, колодец, оборудованный полевой туалет. Сказал так же, что свободных изб и вообще мест в деревне нет - все заняли беженцы с деревень, находящихся на линии фронта. Капитан поинтересовался, в какой стороне и как далеко отсюда находится передовая. Старшина махнул рукой на юг, назвав расстояние в шесть километров. Или чуть более по прямой. Стоявший рядом старшина батареи присвистнул от удивления. -Это ж практически ближайший тыл. Я о нашем лагере. -Не боись! На передовой там наши ребята крепко стоят! Сюда никто не прорвется. - А авиация? Артиллерия? А тут даже в деревне светомаскировку не соблюдают! - Это вы чуть припоздали. Сегодня как раз немцы все это пробовали - и авиацию, и артиллерию. Про артиллерию ничего сказать не могу - не видел, а вот как самолеты их падали сегодня и сколько их было - я насмотрелся за один день больше, чем увидел за всю войну. Да и пушек их не слышал, а вот наши грохотали целый день. И еще что-то постоянно ревело и свистело где-то тут неподалеку. Очень похоже на наши "Катюши". Я один раз слышал - это ни с чем не спутаешь. Ну, да вам это лучше известно. Так что раз командование решило поставить ваш лагерь тут - значит так надо. Но службу дежурную нужно организовать, как полагается!
– После чего забрал подписанный Флеровым акт о передаче имущества и, пожелав удачи и спокойной ночи, ушел со своими бойцами по ночной дороге туда, откуда они только что пришли. Все это время его бойцы уже обживали свой новый лагерь. Уже задымили буржуйки в палатках, стучал топор, коловший дрова и звучала незлобливая ругань назначенных дневальных из-за очереди за ним - от пограничников остался всего лишь один топор, а комбат не разрешил беспокоить местных. Организовав службу, Флеров пришел в свою палатку, где уже весело горела печка и, быстро развесив верхнюю одежду на быльцах кровати и, сняв сапоги и ремни, завалился на койку, почти сразу провалившись в сон. На рассвете его разбудил старшина, предупредив, что приехал тот же самый командир, который встретил их вчера. Капитан наскоро сполоснул лицо, оделся и вышел из палатки. Подполковник ждал его у палатки, с удовольствием прихлебывая горячий чай из железной кружки, обхватив ее ладонями и грея их. - Здравия желаю товарищ подполковник! -Здравствуй капитан. Хотя... Все по порядку. Вон видишь машина с кухней?- Флеров оглянулся. У дороги со стороны Хватов Завода стояла двухосная грузовая машина неизвестной марки с дымящейся кухней. Тоже непривычных квадратных очертаний. - Это теперь кухня твоей батареи. Вызывай старшину, пусть принимает по акту. Завтрак там уже для батареи сварен. В кузове продукты на батарею. Машина, кстати, тоже твоя. Она для хозяйства старшины.
– Подполковник дождался пока прибежал старшина, Флеров передал тому информацию и тот тоже с квадратными глазами убежал принимать теперь уже его имущество, и продолжил.
– Это было первое. Теперь второе.- Он расстегнул командирскую сумку и достал два пакета. - И с какого начать?- В раздумьях подполковник переводил глаза с одного на другой. -Ладно! Начнем с этого. Распишись в получении, вскрывай и знакомься. Я покурю пока.- И он пошел к кухне, относя кружку. Флеров вчитывался в приказ и не верил своим глазам. Штабом 20-ой армии ему приказывалось сформировать гвардейский минометный полк. К приказу прилагался штат полка - три дивизиона по три батареи. Батарея - шесть установок БМ-14. Кроме этого в полк входили роты связи, транспортная, ремонтная и целый зенитный дивизион в 12 установок. Мало того, что он не знал установок БМ-14, ведь всего лишь несколько месяцев назад только запустили производство БМ-13 и он был командиром первой батареи "Катюш", так он не представлял - откуда они тут могли появиться? А люди? Ведь это только боевых машин 54! Ведь тут нет ничего и взять это неоткуда! И что еще его смущало - в приказе перед его фамилией стояло звание подполковник. А он был капитан! Это наверняка ошибка! Тут как раз подошел подполковник из штаба. - Вижу, ознакомился. Тогда сразу, предупреждая твой вопрос - вот второй приказ.- Флеров снова расписался в получении и, вскрыв, принялся читать второй приказ. Этот приказ был короток. В нем сообщалось, что за заслуги перед Родиной в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками капитану Флерову присваивается внеочередное воинское звание подполковник. - Ну! Поздравляю!
– И он крепко пожал руку Флерова.
– Вот вроде пока и все новости! Люди для формирования твоего полка начнут прибывать сегодня ночью. Многих ты знаешь. Это из Кубинки, где сейчас формируются подразделения гвардейских минометов. Поэтому твоей батареи нужно подготовить лагерь для размещения прибывающих. Как только штат укомплектуешь - позвони дежурному по штабу - там либо соединят со штабом артиллерии, либо передадут. Тогда к тебе прибудет техника. Кроме зенитчиков. Их сформируют позже. Да! Чуть не забыл! Твой полк будет армейского подчинения. Теперь вроде все.- Посмотрев на все еще взволнованного новостями Флерова, подполковник перевел разговор на другую тему. - Как тебе вообще тут? Странности? Обратил внимание? - Да, мы мало что видели. Хотя...колонна машин странных, деревня очень уж странно выглядит - передовая в нескольких километрах, а там смех, к светомаскировке небрежно относятся. Да, вот! Машина старшины! И кухня тоже странная! - Ага! Кухня странная. Но очень полезная. И заметь - дышло под транспортировку машиной сделано. И машина тоже. Обрати внимание - полноприводная!
– Оглянувшись по сторонам и понизив голос, он продолжил. - Наш штаб прибыл сюда вчера около полудня. Сразу, на подъезде, как и вас, особисты проверили по списку, взяли подписки. Кстати, особисты нашей же армии, что удивительно. А потом поехали представляться союзникам. - Союзникам? Англичанам, что ли? - Да не! Откуда им тут взяться? Другие союзники. Форма странная. С погонами. Солдаты, офицеры! Но обращаются друг к другу - если по Уставу - товарищ лейтенант, полковник и так далее. Среди встречающих был генерал -лейтенант Ракутин - командарм 24-ой армии Резервного Фронта. Сосед наш слева. Он там вообще уже свой, в основном по имени - отчеству и к нему, и он обращается. Ну, про технику вообще трудно что-либо сказать. Просто все очень непонятно. В это время рядом с этим местом вел огонь артполк. И стрелял очень плотно, залпами не меньше как дивизионом сразу. Калибр 152. Это мы сразу определили. И периодически - вой, как от твоих минометов. Только они с одного места стреляли. Получается, не боялись ни авиации, ни артиллерии противника. Ну, про авиацию потом ясно стало. Ну, мы - весь артотдел армии - после представления спросили разрешения у особистов сходить на огневые. Те посмотрели на одного из союзников. Тот кивнул головой и нас туда проводили. Ну, что сказать? Такого мы ни то, что никогда не видели, а даже представить не могли. Представь себе - боевая машина на гусеничном ходу, с башней с небольшую избу, в размерах - длиннее десяти метров с пушкой и высотой больше трех. Пушка, кстати, 152мм - мы не ошиблись. А в стороне, дивизион реактивных минометов. Только не чета нашим "Катюшам" - машины громадные, пакет труб длинных сзади и они поворачиваются. 40 штук на одной. И те, и другие стреляли практически без перерыва, паузы только на перезарядку и наведение на новую цель. И снаряды - тоже не чета вашим - метра по три. Это было очень интересно, конечно, но главное нас ждало впереди. После этого нам разрешили посетить пункт управления стрельбой. Это была машина. Все туда зайти одновременно не могли, и я попал в третью группу по очереди. Еще обратил внимание, что лица выходящих, мягко говоря, ошарашенные. Но точнее был бы в данной ситуации русский матерный. И вот дождался я своей очереди. Заходим. Все забито аппаратурой. Перед ней в креслах сидит несколько человек. Перед каждым маленький экран. Не такой как в кино, но более точного описания, я не подберу. Почти все в наушниках и с кем-то переговариваются. Точнее передают данные для стрельбы. Это мы все поняли. Но самое интересное было на экранах. Я сразу не понял, а когда присмотрелся - вижу, что это съемка позиций немецких. Причем что-то летает над ними и снимает прямо в данный момент и каким-то образом передает это сюда. Как раз я наблюдал накрытие позиций немецкой артиллерии. Одним залпом! Больше не понадобилось. Может там, что-то и осталось. Даже наверняка осталось, но собрать это 'что-то' после такого точного огня и подрыва боеприпасов на позиции, получится не скоро. В этот день точно. А на соседнем экране как раз было видно накрытие исходных позиций немецких танков и пехоты реактивными минометами. Ну, отличить можно было всего лишь по бОльшей рассеиваемости снарядов. И напоследок, я видел как человек за экраном ... не знаю как это объяснить...в общем, он управлял снарядом, причем видел полет как бы из этого снаряда. Снаряд точно попал в избу. Я тут не выдержал и все же спросил, что это было. Тот представился мне оператором чего-то и пояснил, что по данным технической разведки в данной избе находился штаб немецкой дивизии. Стрелять по квадрату было нельзя - деревня жилая. Поэтому командованием было принято решение уничтожить штаб управляемым снарядом. Что мы все и видели. Управляемым! Ты понимаешь? В общем, я не знаю, кто эти союзники - они выглядят как русские. Если на форму не обращать внимания. Ведут себя как русские, говорят как русские. Ну, иногда слова непонятные проскакивают. Хотя анекдоты точно наши. Но появились они не зря, и помощь от них нам может быть огромная. У нас в штабе сейчас настроение, как будто мы завтра уже точно берем Берлин. Все понимаем, что будет это наверно еще не скоро, но теперь уверены, что победим. Ты вот знаешь, чем теперь наш штаб занимается? Учится! Весь штаб. Все отделы. И штабы дивизий, которые входят в состав армии тоже учатся вместе с нами. Правда и службу исполнять нужно, поэтому штаб поделили на две половины. Первая учится с восьми до пятнадцати, вторая с пятнадцати до двадцати двух. Преподают союзники. Я как раз учусь во вторую смену. Вот так, брат! - Мда... В любой другой ситуации - я бы не поверил. А сейчас... спросить хотел. Если это не тайна. Полк, мой полк. Черт возьми! Непривычно это произносить - резерв армии правильно? - Именно! - А что, вообще представляет из себя сейчас 20-я армия? - Сейчас ничего еще не представляет. Есть штаб армии и идет формирование ее самой. Из того, что я знаю, в армии планируется четыре дивизии. Мотострелковые, шестиполкового состава. Штабы и командиры дивизий уже тут и тоже приступили к учебе и формированию своих частей. В данный момент времени в дивизиях имеются, кроме штабов, батальоны связи, медсанбаты, формируются танковые части и артиллерия. Пехоты пока нет. И все учатся, получают новую технику, оборудование и формируются. Начальник связи армии и командиры батальонов связи ходят слегка очумевшие. Говорят, когда союзники передавали им новую технику, и они выслушали, ЧТО им передается и возможности этой техники, то вид у них был такой, что один из союзников назвал их состояние "отвал башки". По-моему очень точное определение. Так вот, связисты сейчас днюют и ночуют в своей технике, осваивая и тренируясь. Дальше очередь за танкистами и зенитчиками, и спецподразделениями дивизий. Личный состав частично берется из остатков частей 16-ой армии, а часть перебрасывается из-за линии фронта. Как для твоего полка. Летчики наладили воздушный мост с Большой землей. Десятки рейсов за ночь делают. Тут же не далеко. Резерв, куда будет входить твой полк, по плану будет состоять из мотострелковой, танковой и артиллерийской бригад, полков зенитчиков, противотанкистов и твоего. Так что с одной стороны армия получается не большая, а с другой, учитывая технику союзников - мощная. - Чего ж мы тогда 16-ой армии не помогаем? - Всему свой срок! Армия Рокоссовского дает нам время на перевооружение и освоение техники. Наступит момент, и мы станем ей помогать, а потом и заменим ее. Ладно. Пора ехать, службу никто не отменял. Еще встретимся.- Они пожали друг другу руки и расстались. Флеров проводил взглядом отъехавшую машину штаба армии и повернулся к лагерю. Почти вся батарея собралась возле новой кухни и счастливого старшины и его водителя, ставших обладателями первой техники батареи. Капот у машины был уже поднят и все водители заглядывали под него. - Как дети!
– подумал Флеров и, улыбнувшись, подал команду о сборе всего командного состава в своей палатке. Предстояла огромная работа. Но он был ей рад. А через сорок минут где-то невдалеке залпами стали бить орудия и иногда в промежутках слышался вой реактивных систем. Бог войны был явно за русских.
г. Вязьма. Штаб 16-ой армии.
Сегодня был крайне трудный день! Немцы сделали выводы из вчерашних неудач и сумели приспособиться к неблагоприятной для них ситуации. Немецкая пехота атаковала еще в утренних сумерках и не везде части его армии оказались на высоте. Видимо, успокоенные вчерашним успехом, командиры прозевали атаку. Ничего страшного не случилось - ни в одном месте немцы не смогли продвинуться дальше первого эшелона обороны дивизий. И не во всех дивизиях это случилось, но, даже вклинившись в оборону дивизий, они использовали этот момент с максимальной пользой для себя, немедленно усиливая эти направления резервами и, связав боем полки второго эшелона, атаковали во фланги дивизии, удержавшие свою передовую. В двух случаях пришлось использовать армейский резерв. Благо расстояния для маневрирования им были незначительны, а сам резерв максимально мобилен. Плюс прорывы произошли с разницей во времени в четыре часа, и резерв успел в оба места. Немцы понесли очень серьезные потери, но в данный момент они могли себе это позволить. Тем менее, уже вечером по итогам боев Рокоссовский дал команду на отход войск на северо- западном и северном направлениях. Иначе завтра вклинения немцев в оборону армии, как ржа разъедят ее и несколько его дивизий попадут в окружения, где будут немедленно уничтожены. Пока стабильно держался фронт на северо-востоке и востоке. Две немецкие танковые дивизии, потеряв возможность маневра, топтались перед нашей обороной, неся потери в танках и пехоте. На юге немцы в первой половине дня потеснили 309-ю дивизию, но двумя часами позже согласованный контр удар резервов 19 -ой и 214-ой дивизии ликвидировал вклинение и восстановил оборону. В этот день снова гораздо увереннее чувствовали себя дивизии с артполками в тылу, управляемыми союзниками. Артиллерия смогла отрезать первый эшелон наступающих от резервов и полки этих дивизий "пережевали" немецкую пехоту. Но таких дивизий было всего шесть плюс две дивизии, граничащие с Особым районам. 38-я и 214-я дивизии были уверены в одном своем фланге, поэтому их резервы смело действовали на противоположном. Более того, как сообщил консультант , 11-я немецкая танковая дивизия понесла сегодня критические потери, а контрудар резерва Особого района привел к уничтожению штаба этой дивизии и гибели ее командира. Судя по этому эпизоду - за этот участок фронта можно было быть спокойным. Союзники, по-видимому, используют все свои силы при необходимости, но это район не отдадут. В связи с этим, Рокоссовский поинтересовался их возможностями в оказании более существенной помощи его армии. Полковник, вздохнул и пояснил, что эти возможности существенно ограничены линией снабжения их базы в этом времени. Поэтому рассчитывать на их дивизии не стоит. Они просто не смогут их тут снабжать.
Аэродром "Двоевка".
Ночью аэродромы под Вязьмой больше напоминали гражданские аэропорты мирного времени. Транспортники, а их летало несколько десятков, и делали они не по одному рейсу за ночь, садились, взлетали, кружились в районах ожидания. Не будь РЛС, системы опознавания, устойчивой радиосвязи и грамотных диспетчеров на КП, аварии были бы неизбежны. Аэродромы кишели улетающими и прилетающими, командами разгрузки и погрузки, спешащими специальными и транспортными машинами. Комендантам аэродромов ночами было гораздо труднее, чем днем, когда работала боевая авиация. Этой ночью Захарову Москва прислала подарки - ожидаемые и совсем нежданные. Прилетело двадцать четыре истребителя. Все разных марок и полков. Остатки от авиации Западного и Резервного Фронтов. Захаров не привередничал - ему подойдут все. Он тут же распорядился дооборудовать их всем необходимым и на бумаге уже прикидывал, что у него получается, сводя однотипные самолеты в группы. Получалось следующее - 18 ЛАГГов, 15 Яков, 19 И-16-ых и 6 МиГов. Не густо! Но бывало и хуже. И тут ему доложили, что на аэродром приземляются штурмовики Ил-2. Через тридцать минут перед ним стоял подполковник Витрук Андрей Никифорович и докладывал о прибытии полка в его распоряжение. В полку было 22 самолета Ил-2. Захаров сразу же распорядился, чтобы вызвали начальника технической группы союзников. Тот появился минут через десять, еще не до конца проснувшийся. Поздоровался и с интересом посмотрел на неизвестного ему человека. - Вот, представляю командира штурмового полка, прибывшего в дивизию. Подполковник Витрук, Андрей Никифорович, 65-ый штурмовой.- Инженер пожал протянутую руку и представился в свою очередь. - Значит, наше предложение одобрено. Это хорошо! У нас тоже все готово. С утра начнем переоборудовать Ваши самолеты.
– Высказал он свое мнение по поводу прибытия штурмовиков. - А что значит "все готово"?
– с подозрением оглядывая странную форму инженера, переспросил подполковник. - Это значит, что Ваш полк переброшен сюда по нашей просьбе. Точнее предложению. И на случай положительного решения, мы подготовили все необходимое оборудование и вооружение. А так же инструмент и заготовки, чтобы ускорить процесс переоборудования самолетов. Бортстрелки прибыли с Вами? - Э...я тоже не в курсе предложений,- вмешался в разговор генерал. - Существует общий план по организации всей боевой деятельности в районе Вязьмы. План составлен нашим ...военно-политическим руководством. Но, он общий! То есть там расписаны мероприятия, но каждое в нескольких вариантах исполнения. Окончательное решение по плану остается за советским руководством. Так вот - по нашей части, то есть обеспечению деятельности ВВС, там был и вариант размещения ударных самолетов на территории окруженной группировки. Ну, к примеру, там был и вариант вообще вывода остатков 43-ей авиадивизии под Москву. Но эффективность, с какой действуют летчики товарища генерала в последние дни, видимо, подвигла руководство использовать положение аэродрома "Двоевка" по максимуму. - Да, что у Вас тут происходит? Странный человек говорит странные вещи, прямо скажу - попахивающие антисоветчиной, - занервничал подполковник. - Утром! Утром особист все объяснит, расскажет и заставит расписаться в том, что Вы все уяснили.- Подавляя зевоту, объяснился инженер.
– А пока сообщаю и Вам товарищ подполковник, и Вам товарищ генерал - майор - утром Ил-2 становятся на переоборудование. Конкретно: меняем радиостанции, ставим прибор опознавания, усиливаем крыло и устанавливаем пилоны под блоки С-5 и аппаратуру прицеливания, режем фюзеляж за кабиной пилота и оборудуем место для бортстрелка, устанавливаем туда пулемет калибра 12,7. После этой переделки каждый Ил сможет выдавать по цели в заходе до 32-ух НУРСов калибра 57 мм. Таким образом, будет достигнуто возможность гарантированного поражения цели за один заход и, следовательно, повысит живучесть самолета. Если товарищ генерал не откажет в любезности оказать помощь мои людям своими специалистами, 22 самолета сможем переоборудовать за неделю. - Примерно так. А сейчас, с Вашего позволения, - обратился он к генералу, как понял Витрук, скорей для проформы- я пойду досплю. Все до завтра. Точнее уже - сегодня.
– Поправился он, взглянув на часы. - Э...товарищ генерал-майор, это кто? И что это было? - Мда... ну, он уже сказал - утром все объяснит особист. И тебе, Андрей Никифорович, и всем твоим подчиненным. Ты лучше скажи, как тебе то, что он - и генерал кивнул на дверь, в которую вышел инженер, - собирается делать с твоими самолетами? - Да я вообще половину того, что он сказал, не понял! Что за "прибор опознавания"? Что за С-5? - Понимаешь, - протянул генерал - давай садись, тут двумя словами не опишешь... К утру на аэродром прибыли бортстрелки для штурмовиков 65-го полка.