Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников
Шрифт:
Второй разбойник. В одну?
Лаунс. В одну.
Второй разбойник. Ну, значит, три-то можно выпить, — яд-то в одной.
Лаунс. А в какой — я не знаю. А вдруг именно вы с той и начнете. Представляете, чем это пахнет? Вы берете бутылку, делаете первый глоток и…
Второй разбойник. Здрасте, я ваша тетя.
Лаунс. Совершенно верно.
Первый разбойник. Черт возьми, но нельзя же из-за одной отравленной бутылки отказаться от трех неотравленных.
Второй
Первый разбойник. Что же делать?
Второй разбойник. Где же выход?
Лаунс. Выход-то простой.
Второй разбойник. Какой?
Лаунс. Вы сначала ответьте мне на один вопрос.
Второй разбойник. Ну?
Лаунс. Кто вы такие будете?
Второй разбойник. А ты что же, до сих пор не сообразил, дурак?
Лаунс. Нет.
Второй разбойник. Мы разбойники.
Лаунс. Разбойники! Караул, грабят!
Второй разбойник. Замолчи, негодяй! Разве можно кричать!
Лаунс. Значит, грабить можно, а кричать нельзя. Хорошенькие у вас порядки, нечего сказать. Кто же у вас за главного?
Второй разбойник. У нас, кроме атамана, нет главных. Все у нас тут одинаковы, и все у нас поровну, и каждый готов умереть за другого.
Лаунс. Умереть один за другого? Что же вы сразу мне этого не сказали? Ставьте их в ряд. Ставьте, ставьте, ставьте. Очень хорошо. Значит, способ такой. Вот вы… или нет, лучше вы… делаете по глотку из каждой бутылки, а вы зорко и внимательно следите, после какой бутылки он умрет. Скажем, он умирает после третьей. Значит, третью бутылку вы выкидываете, а остальные выпиваете.
Второй разбойник. Он-то выпивает, а я?
Лаунс. А вам не все ли равно — вы же умрете? А вам тогда все уже будет безразлично, вы же умрете. Причем как раз по всем вашим правилам — один за другого. Ну, что же вы ждете? Пробуйте.
Второй разбойник. Отказываюсь.
Лаунс. Ну хорошо, пусть пробует и умирает он, а пейте вы — разница небольшая.
Второй разбойник. Вот я сейчас возьму бутылку да как ахну тебе по голове.
Лаунс. Насколько я понял ваши слова, значит, вы тоже отказываетесь. Ну хорошо, тогда я буду пробовать.
Второй разбойник. Ты?
Лаунс. Я.
Второй разбойник. Ты хочешь сказать, что пожертвуешь ради нас своей жизнью?
Лаунс. А почему это вас удивляет? Вы не думайте, что только разбойники — хорошие люди, среди честных людей тоже находятся неплохие. Тем более что мне все равно умирать. И вообще, не уговаривайте меня, я решил. (Хватает бутылку, пьет.) Ой!
Второй разбойник. Что?
Лаунс. Ой!
Второй разбойник. Что? Что?
Лаунс.
Первый разбойник. Стой, негодяй! Попробовал — и довольно.
Второй разбойник. Кажется, уже ясно, что в ней нет яда.
Лаунс. А вдруг он осел на дно? Нет, уж жертвовать собой — так жертвовать. (Допивает.) Нет, не осел. Значит, яд в этой. (Берет третью бутылку, выпивает.) Все ясно, господа: раз в этих бутылках яда не было, значит, он в этой, в последней. Можно даже не пробовать. Сейчас я ее вылью, вырою ямку, вылью и засыплю. А то пройдет какой-нибудь зверь, лизнет и… Даже страшно подумать. (Отходит за дерево и выпивает последнюю бутылку.) Засыпал.
Вбегает Спид.
Спид(грозным голосом). Трепещи, негодяй, сейчас я тебя повешу!
Лаунс. Вот, вот. Или повесьте меня, пожалуйста, или прислоните к чему-нибудь, потому что стоять я уже больше не могу.
Спид. Что за черт, да ты никак пьян? Так и есть. Ну, пьяного тебя не испугаешь. Значит, шутка не удалась. Ну и шут с ней. (Срывает с себя маску.) Смотри, Лаунс, это я. Дружище, иди в мои объятья.
Лаунс(заплетающимся языком). Не дойти.
Спид. Лаунс, дорогой, это я. Я просто хотел тебя разыграть.
Первый разбойник. А разыграл-то он нас. Сознавайся, обманщик: ведь никакого яда в вине не было?
Лаунс. Дети мои, всякое вино — яд. И никогда я этого так остро не ощущал, как в данную минуту. (Спиду.) Дяденька, вы не знаете, как мне пройти домой?
Спид. Лаунс! Да ты что, до сих пор не узнаешь меня? Это я.
Лаунс. Я! А кто же это такое — я?
Спид. Твой приятель Спид.
Лаунс. Ну, раз мой приятель спит, и я усну. (Закрывает глаза, валится, его подхватывают).
Спид. Ребята, слышите голоса? Сюда идут. У носите, уносите его скорей.
Лаунса уносят.
Интермедии к спектаклю «Пугачев» по драматической поэме С. Есенина