Петербургский прозаик. Альманах №2
Шрифт:
– Так где же мой жених? Почему он не выходит?
Тут из своей комнаты появился смущенный Карп Сергеевич.
– Ну, что, Карп Сергеевич, согласны ли вы взять меня в жены?
Такого оборота никто не ожидал. Все стояли, не зная, что делать. Карп покраснел весь, смотрит по сторонам, не поймет, что происходит. Тут нашелся опять Володя:
– Да-да, конечно! Карп, отвечай, ну что ты!
– Д-да, согласен.
– Вот и хорошо. А кольца не приготовили? Впрочем, успеется.
В общем, после всего Карп пошел Елену провожать, а на следующий день ушел из нашей дружной коммуны. Через два или три месяца мы гуляли на свадьбе. И
Потом меня перебросили на другой объект. Я как-то интересовался, как там поживает Карп Сергеевич, говорили, что он очень удачно женился, девочка у них родилась, дружно живут.
У меня в юности была очень плохая память на имена, я мог хорошо запомнить человека в лицо, а вот имя никак не мог запомнить и выработал систему запоминания имен по носам. Человек бывает курносый, длинноносый, горбоносый, кривоносый, толстоносый, тонконосый. Запомнив, что человек, допустим, курносый, я при встрече вспоминал и его имя.
Сейчас передо мной сидел за столиком явный, по моей классификации, узконосый. Естественно, это был Карп Сергеевич. Я не мог ошибиться в том, что передо мной представитель узконосых Карп Сергеевич. Впрочем, Карп – имя достаточно редкое, чтобы запомниться при любом носе. Подошла официантка:
– Сегодня дежурное блюдо – мясное и рыба.
Карп быстро доедал, не обращая внимания ни на меня, ни на официантку. Я громко произнес:
– А рыбное – карп?
Он отпрянул от тарелки, посмотрел по сторонам, наши взгляды встретились.
– Здравствуйте, Карп Сергеевич.
Он улыбнулся:
– А, это ты? Привет!
Официантка ничего не поняла.
– Мясное блюдо, – ответил я ей, она ушла.
Карп Сергеевич спешил:
– Ты извини, у меня процедуры, вечером поговорим.
В обед мы не виделись, в разное время процедуры, а вечером поужинали вместе и пошли прогуляться.
– Как, Карп Сергеевич, ваша семейная жизнь?
– Ты знаешь, хотел бы вас всех поблагодарить за то сватовство в виде шутки. Признаюсь, до Елены я уже был в браке. Женился рано, на четвертом курсе института. Вроде бы все было хорошо. После института направили в монтажный отдел. Жена категорически отказалась со мной ездить по монтажам. Детей у нас не было, а я увлекся монтажом, к тому же поступил сразу и в аспирантуру, а тут как раз и темы такие интересные. Обычно я уезжал на два месяца в командировки. Однажды мне понадобилось вернуться раньше по аспирантским делам. Банальная история. Не предупредил, как говорят, жену, а там оказалось мое место занято. После развода я не встречался с женщинами. Конечно, Елена мне очень нравилась, но после первого, так сказать, опыта я не хотел ничего. И вдруг вы устроили шутку, а получилось кроме шуток все всерьез. Мы очень дружно живем, у нас отличная дочь растет. Елена работает в управлении городской торговли, а я главный инженер завода. В общем, все хорошо у нас сложилось. Спасибо тебе за то, что участвовал в этом.
Вот так первая моя командировка закончилась тем, что один из моих товарищей женился, и счастливо они живут.
Драчун
Артем уже второй год жил у деда. Родителям предложили поработать за границей, работа, может быть, не самая престижная, но денежная. Беда в том, что там не было русской школы, поэтому Артему пришлось остаться у деда и учиться на родине.
Дед приготовил
– Что, упал?
– Да на кулак нарвался.
– В долгу не остался?
– Похоже, что сполна рассчитался.
– Раздевайся, иди в ванну, я сейчас лед принесу, попробуем твой фингал подправить.
Артем пошел в ванну, разделся, а дед достал из морозильника лед, вернулся, стал прикладывать к щеке.
– Да, хорошо тебе досталось, – дед сложил лед в полиэтиленовый пакет. – Прикладывай сам, но долго не держи, чтобы не застудить, а то застудишь нерв, будет потом дергаться щека, лучше с синяком походить. Пойду обед разогрею.
Артем немножко подержал лед, умылся, принял душ и зашел на кухню. Когда покушали и перешли к чаю, дед сказал:
– Рассказывай, что случилось.
– Да понимаешь, дед, у нас в классе есть Мишка, у него отец якобы крутой, спонсирует что-то там в школе. Учителя Мишку спрашивают, только когда он сам руку поднимет, кроме учителя математики, у нее своя система, когда кого спрашивать. И вот три дня назад она подняла Мишку, естественно, тот ничего не знал, урок не выучил. Может быть, он и не глупый, но лодырь громадный. Учительница ему двойку поставила, а он ей пригрозил:
– Вот я папе скажу, папа придет, наведет у вас порядок, научит вас, как учить.
А на перемене созвал пацанов и говорит:
– Давайте устроим учительнице бойкот. Всем, кто будет участвовать в бойкоте, я по сто рублей дам.
– А в чем заключается бойкот? – спросил я.
– Завтра, когда она спросит в начале урока, кто задачи не решил, всем надо кричать: непонятно, непонятно! Поняли?
– А что там непонятно, все понятно, – сказал я Мишке при всех. – Я в этих делах ваших участвовать не буду. В школе учиться надо, а не бойкоты учителям устраивать.
– Ты еще пожалеешь об этом, – ответил Мишка.
На другой день, начиная урок, учительница спросила:
– Кто не решил примеры?
– Непонятно! Тяжелые! – загалдел класс.
– Как? Вы же всегда решали.
– Непонятно, плохо объяснили!
– А кто решил? – я поднял руку. – Все понятно было?
– Да, все понятно. Только непонятно, почему орут некоторые, а еще считаются отличниками. Витька, у тебя по всем предметам пятерки, тебе что, ставят ни за что оценки, как Мишке, чтобы не связываться с его отцом? Неужели ты не смог эти задачи решить? А ты, Петька, тоже в отличники метишь, а такие элементарные задачи не можешь решить? Вам сколько заплатил Мишка, чтобы вы горло тут драли? – пристыдил я этих двоих.
Мишка мне погрозил кулаком, а на перемене говорит:
– Мы тебе темную устроим.
– Зачем темную? Давай светлую, пошли в спортзал.
– Дождешься!
Как только последний урок кончился, прихлебатели Мишкины быстро схватили портфели и убежали. Я не торопясь шел домой, повернул за угол на улицу Ленина и услышал Мишкин голос. Смотрю: бегут четыре человека ко мне, оглянулся: сзади двое, понял, что драки не избежать. Снял рюкзак и бросил одному в морду, а сам встал спиной к стене и стал отбиваться от наседавших. Одного встретил кулаком в лицо, второго. Я такой злой был, что их много, шесть человек нападают, а еще шестеро вместе с Мишкой стоят поодаль, а он кричит: