Петля
Шрифт:
Марченко спокойно прочитал донесение, подписанное генералом Таировым, главой ташкентского КГБ. В шифровке Поляков обвинялся в нападении на хивинскую дачу Раджабова и предполагаемом хищении личной собственности «выдающегося деятеля узбекского общества».
— Как вы объясните все это, товарищ генерал? — выпалил Зорин.
Марченко знал, что зампред отличался упрямством, непреклонностью и не терпел возражений. Было также известно, что много лет Зорин имел тесные связи с узбекским руководством, их КГБ и таким образом с тамошней республиканской мафией… Виктор Петрович снова взглянул на донесение. Уверенный тон, сухой язык Таирова давали основание предполагать, что прежние связи Зорина оставались весьма
— Я обязан доложить, что полковник Поляков только что возвратился из Узбекистана после выполнения весьма опасной миссии. Олег Иванович преуспел в возвращении трех четвертей тонны золота высшей пробы, которое когда-то являлось советской собственностью и попало затем в руки бандитской узбекской группировки.
Всеми силами Марченко старался ничем не показать своего возмущения.
— Действия мои и Полякова находятся, конечно, в полном соответствии с линией на борьбу с организованной преступностью, провозглашенной нашим президентом, российским парламентом и его председателем, — продолжал Марченко. — Принятые меры вытекают и из решений нашей коллегии, членом которой вы являетесь.
Говорил Марченко сугубо официальным языком, чтобы подчеркнуть абсолютную законность поступков Полякова. Он хотел также подчеркнуть, что Зорин прямо-таки обязан рассматривать эти мероприятия как выполненные от имени КГБ, а не просто по личному распоряжению его, Марченко.
— Полковник имел точные инструкции, нацеленные на подрыв влияния криминальных структур в Узбекистане, вернуть золото его истинному хозяину — Центральному банку в Москве. Поручение Поляков выполнил с полной ответственностью и большим риском для себя. Сейчас он находится в кунцевской клинике, оправляется после ранений, нанесенных членами узбекской гангстерской организации. Это была месть за его участие в успешной операции по возвращению золота, украденного Раджабовым.
Зорин скривился при упоминании узбека. Но Марченко продолжал перечислять заслуги своего подчиненного.
— Я предлагаю выдвинуть Полякова Олега Ивановича для награждения в обычном служебном порядке, — с гордостью добавил он.
Марченко полагал, что нащупал что-то в поведении Зорина. Почему у заместителя Председателя изменилось лицо при упоминании имени Раджабова? Встревожился? Понял, что пришло время защитить старых друзей из Узбекистана перед властными коридорами Москвы?
— Но коллегия не санкционировала такое деятельное участие товарища Полякова в незаконном нападении с применением оружия на место жительства законопослушного члена узбекского общества, а именно товарища Пулата Раджабова, — почти в бешенстве отчеканил Зорин и резко вырвал у Марченко донесение. — Только вчитайтесь, Виктор Петрович. Ручные гранатометы, винтовочные мортирки, [9] только что не пушки. Разрушены стены и здания. Это больше похоже на войну, а не на операцию против незначительной уголовной группы.
9
Винтовочная мортирка — приспособление в виде короткого стволика, надеваемого на ствол карабина, автомата для стрельбы специальными гранатами за счет энергии патрона данного оружия.
— Товарищ заместитель Председателя, но это и есть война — война против наиболее гнусных преступников, — отвечал Марченко спокойным тоном. — Вы не можете подойти с парой наручников и попросить гангстеров, чтобы они протянули вам руки. Это люди не того калибра. У них достаточно средств, чтобы обеспечить себя оружием, содержать собственные силы безопасности и целую сеть подчиненных им более мелких бандитов.
— Но я хочу, чтобы вы меня правильно
Марченко понимал: Зорин делал все, чтобы отвести подозрения от себя и приклеить обвинение высшему должностному лицу, непосредственно вовлеченному в операцию — ему, Виктору Марченко.
— Я не располагаю полными данными, — врал Виктор Петрович. Он рассчитывал, что Зорин не знает о его поспешном визите в больницу. — Товарищ Поляков в настоящее время находится в почти бессознательном состоянии. Я жду, когда смогу как следует расспросить его. Уверен, мы должны поощрить полковника, а не искать предлогов для наказания.
Заместитель председателя ухмыльнулся.
— Но вы же двадцать минут назад вернулись из клиники, где лежит Поляков. О чем беседовали? О погоде? Или о том, какую девочку вы использовали в последний раз? И какая будет у вас нынешней ночью?
Марченко молчал.
— Ну, и как, генерал Виктор Петрович? — настаивал Зорин.
— Я выяснил, что Поляков в тяжелом состоянии и пока еще не может вспомнить все в деталях.
— Это не совсем то, о чем медсестра товарищ Черняева доложила нам всего лишь несколько минут назад по телефону.
— Но я вам говорю, что было на самом деле, товарищ заместитель Председателя. — Марченко снова заговорил сугубо официальным тоном.
Но ясно было, что Зорина он не убедил, того не волновало ни физическое, ни моральное состояние полковника.
— Поляков опозорил наше учреждение. Его следует уволить.
По личному опыту Марченко знал, какое наслаждение испытывает Зорин, распекая подчиненных. Но Виктор Петрович также понимал, что его долг — защищать каждого своего офицера.
— Уж не ослышался ли я, товарищ заместитель Председателя? Обычно КГБ с большим терпением и настойчивостью проводит операции по вызволению своих агентов, задержанных в западных странах. Это вопрос высокой профессиональной чести. Московский Центр прибегает даже к арестам невинных иностранцев, чтобы поторговаться насчет обмена. В том числе и когда наши агенты оказывались вовлеченными в насильственные и вооруженные операции. Но сейчас вы приказываете не поддержать, а уволить человека, действовавшего отважно и весьма профессионально, в соответствии с моими приказами, которые предусматривали даже насилие при выполнении задания, в том числе и с риском для жизни. Товарищ заместитель Председателя, это несправедливо и неприемлемо. Я протестую.
Зорин впился глазами в Марченко:
— Освободите товарища Полякова от обязанностей. Вы понимаете? Изгоните его из КГБ.
Он оперся руками о стол и нахмурился. Марченко понял это как молчаливый приказ выйти вон.
Марченко всегда презирал Зорина. Теперь он презирал его еще больше. Но на какой-то момент у него появилось чувство удовлетворения.
Глава 8
Это было не в натуре Марченко, но он должен был отблагодарить Полякова.
Генерал вернулся в свой кабинет и устроился около распределительного щитка с дюжиной персональных аппаратов. Имена и телефонные номера чиновников КГБ, начиная с Председателя и дальше вниз, были отпечатаны на пространном листе, занимавшем все место от одного края стола до другого и прикрытом толстым стеклом. А в личной записной книжке, что хранилась в нагрудном кармане, числилось еще больше сотни телефонов нужных лиц.
Он нашел номер Наташи и позвонил ей.
— Товарищ Трофименка. Это Виктор. Виктор Марченко.