Петр 2 альтернативный
Шрифт:
– Понятно. Полагаю, мы можем сделать ни к чему ни обязывающий дружественный жест, послав наследнику британской короны мои соболезнования.
– Это хорошая идея, Ваше императорское величество.
– Учусь у тебя, Андрей Иванович. Но в Англии сильна власть Парламента. Нужно отправить отдельное соболезнование и в его адрес, но от лица нашего Сената.
– Почему Сената, Государь, а не Верховного Тайного Совета?
Разговор проходил в моём кабинете. На этот раз Левенвольде не присутствовал, деликатно оставив нас наедине с Остерманом. Я откинулся на спинку стула. Кресла в России появились уже несколько десятилетий назад, но, учитывая мою тщедушную фигуру за огромным рабочим столом, я не решился усиливать
– Андрей Иванович, через пару недель цесаревны и герцоги уедут из России. В Верховном Тайном Совете останется только пять человек, в то время как сенаторов у нас полтора десятка. В английском Парламенте около тысячи человек в двух палатах. Наш Сенат это не Парламент, конечно, но чего-то более похожего у нас нет.
Остерман понимающе покивал головой.
– Возможно, стоит отправить соболезнование не только от вашего имени, но и от имени вашей невесты?
Хм... Похоже мой вчерашний выход на бал под ручку с Марией Меншиковой породил какие-то сомнения в рядах антименшиковской партии. Нужно внести ясность, пока мы одни.
– Мария Меншикова никогда не станет царицей, Андрей Иванович. Я об этом говорил не раз и решения своего не поменял.
В глазах барона читался мучающий его вопрос о судьбе Меншиковых вообще. Попробую немного прояснить для него будущее.
– Что касается Верховного Тайного Совета - остаётся либо вновь расширить его состав за счёт новых членов, либо упразднить. Я считаю, что правильнее вернуться к установлениям Петра Великого, когда в отсутствии царя страной управлял Сенат. Поэтому оставшиеся после отъезда советники и ты в том числе, вновь получат звание сенатора. Надеюсь, это не вызовет большого неудовольствия.
– Я готов служить тебе, Государь, на любом поприще, но боюсь, Александр Данилович будет против.
– Полагаю, да, он будет против. Но в Верховном Тайном Совете кроме него останется ещё четыре человека. Если большинство решит согласиться с моим предложением о роспуске Совета - не вижу препятствий.
– Есть же ещё недавно подписанный всеми Тестамент императрицы, Пётр Алексеевич.
– Да, это проблема. Можно игнорировать эту проблему и просто сжечь завещание императрицы, а можно поступить по закону. Пусть высший судебный орган страны рассудит - справедлив ли пункт Тестамента о том, что страной правит Верховный Тайный Совет.
– Ты говоришь о Сенате, Государь?
– Да, Андрей Иванович, пусть Верховный Тайный Совет будет распущен не мною, а Сенатом. Это поднимет его авторитет.
Остерман задумался. Я просто физически чувствовал, как он обдумывает будущую ситуацию. Благодаря моим действиям Сенат может превратиться в псевдопарламент, что гораздо лучше, чем отсутствие Парламента вообще. Для такого интригана, как Остерман, в новой конфигурации верховных органов власти появляются дополнительные возможности. Полагаю, и другие советники не будут против, даже Голицын, первый сторонник конституционной монархии в России. Против будет Меншиков, а он также ещё и президент военной коллегии. На любое решение Сената он может ответить барабанным боем гвардейских полков под окном. И тогда придётся вступить в бой мне. Но, если я что-то понимаю в людях, Остерман ещё не уверен насчёт моей поддержки.
– Андрей Иванович, не торопи события. Дождись отъезда голштинцев и тогда будем действовать быстро и решительно. Решение Сената будет поддержано мною лично и верной мне армией.
Остерман широко открыл глаза. Слов против Меншикова произнесено не было, но моя готовность использовать военную силу должна прибавить ему и другим заговорщикам уверенности. Кто бы придал уверенности мне, ведь я не могу предсказать, как начнёт действовать
В этот раз Остерман не стал развивать тему моих планов, но поинтересовался, откуда у меня появились сведения о заключении договора с империей Цин уже через месяц. Похоже, Исаев воспользовался моим советом и пообщался на самоварно-чайные темы с начальником российской почты. Мне не оставалось ничего другого, кроме как с улыбкой поведать об очередном откровении, которое у меня было.
– Поразительно, Пётр Алексеевич! Может быть, в этом откровении были какие-то подробности о деталях договора?
Рассказал вице-канцлеру все подробности дипломатических отношений России и Китая в ближайший год. Остерман внимательно слушал, стараясь ничего не упустить. Когда я закончил, обсудили перспективы заказа самоваров для ямских станций. Государство имело возможность заработать на введении лицензий или откупов для торговли чаем или использования самоваров, но я решил не добавлять барьеров в российскую экономику. Пусть казна ничего не заработает напрямую, но новые товары (самовары и чай) быстрее найдут покупателя. А это по цепочке поднимет производство сукна для бартерного обмена на чай, производство тех же самоваров и бог знает чего ещё.
– Андрей Иванович, я знаю, что ты мзду не берёшь, но дозволяю тебе войти в долю с Исаевым в его самоварной коммерции. Купцу понадобится высокий покровитель, а взамен я прошу тебе пообщаться с советниками коммерц-коллегии на предмет того, как продолжить и улучшить торговлю российскими товарами через наши консульства. И не только в Кадисе и Бордо.
Пришлось объяснять вице-канцлеру мои грандиозные планы по расширению торговли российскими товарами прямо в иностранных городах, а не только в Петербурге.
– Коллегии иностранных дел нужно вместе с коммерц-коллегией искать возможности для расширения такой торговли. Заключайте договоры о взаимном снижении пошлин, снятии ограничений на торговлю всеми российскими товарами или только их части. Поддержка российских купцов за границей должна быть всяческая. Надеюсь, наши торговцы не станут жаловаться мне на равнодушие и леность наших консулов к их нуждам. Обсудили перспективу получения патентов на самовары, секстанты и производство бумаги из опилок. Последнее правда я пока хотел подержать в секрете, но сомневался, что это удастся проделывать долго. Город был переполнен иностранцами и одной секретности тут недостаточно. Нужно быть лидером в таком производстве, чтобы никто не смог превзойти российскую бумагу по цене и прочим конкурентным преимуществам. Что касается патентования на другие изобретения существовала проблема меркантилизма во Франции или Навигационного Акта в Англии. Их нужно было как-то обойти. Возможно, придется подписывать договор о взаимном признании авторских прав. Возможно, патент будет не на изобретателя а на какое-то подставное лицо. Пусть юристы работают.
– Ещё свяжитесь с Куракиным в Париже. Есть одно деликатное дело. Пусть отыщет казначея иезуитской миссии в Китае де Антреколя. У него должны быть письма от сына из Китая в которых раскрывается технология производства фарфора. Возможно, он даже опубликовал их. Если нет, пусть договаривается о том чтобы предоставить копию нам. Этот фарфор уступает по качеству дрезденскому, но полагаю наши химики смог найти свой рецепт. Я подозрительно взглянул в сторону Остермана, но никакого удивления моей осведомлённостью в его глазах не увидел. Видимо он привык уже к этому.