Пётр Машеров
Шрифт:
Молодые, талантливые и перспективные руководители в реестр руководящей номенклатуры не допускались. Процветали очковтирательство и приписки, служебные злоупотребления. В итоге все это парализовало активную деятельность партии и его государственного аппарата, нанесло огромный ущерб экономике страны.
Этот период в деятельности партии, руководства страны, в развитии ее экономики был не столько застойным, сколько застольным. Руководители всех уровней, используя свое положение, «пировали»: устраивали пышные банкеты, праздновали и отмечали юбилеи, организовывали выпивки «по случаю и без
Брежнев не любил застолий и шумных встреч. Скрипя сердце терпел, когда ему устраивали такие приемы, как, например, в Баку. Гейдар Алиев тогда вывел на улицы полтора миллиона человек…
В народе ходило много слухов о том, что Брежнев был склонен к спиртным напиткам. Но сотрудник охраны утверждал, что у него была старинная граненая рюмка, емкостью 75 грамм являвшаяся нормой употребления водки и коньяка. Он выпивал одну-вторую рюмку и ставил точку. На официальных торжествах, приемах ему всегда ставили бутылку из-под коньяка, в которую наливали густо заваренный чай.
Он уже еле-еле держался на ногах. Во время визита в 1976 году в Советский Союз Индиры Ганди прямо на официальном приеме Брежнев потерял сознание и начал валиться со стула. Крохотная Индира, опередив растерявшуюся охрану, подхватила его и не дала упасть.
Советских вождей всегда окружали таинственность и секретность. О них самих-то никто ничего не знал - что можно узнать по скупым строкам официальной биографии? А уж об их женах и детях - только сплетни да слухи...
Впрочем, и родственники «рулевых» старались держаться скромно. Чаще всего… Но не такой была Галина Брежнева. Дочь жила так, как хотела.
Ее интересовали все дела, особенно тянуло к коммерческой деятельности. Отец очень любил дочь, но знал ее слабости, стремился держать в руках, ограничивал поездки за границу. Галина Леонидовна очень рано поняла, что ей позволено многое. Слишком многое.
Во время болезни отца быстро сориентировалась и развернулась. Она была в курсе всех кадровых перестановок. Кого назначить на пост или повысить — решалось через нее: настолько было большим ее влияние на отца. Как-то Галина зашла в швейную мастерскую и воскликнула:
— Ах, если бы вы знали, какая это сила — власть! Даже сама удивляюсь: что ни скажешь, сразу же исполняется. Словно по щучьему велению.
Знаменитые брежневские черные густые брови и чудные глаза. Стройные красивые ноги, огромная грудь. Это привлекало многих мужчин к Галине Брежневой. А возможно, еще больше возбуждало желание стать зятем Генерального секретаря. Неудачные замужества…
Взять хотя бы ее побег из дома с последующим тайным замужеством. А ведь Галина, став женой циркача, силового гимнаста Евгения Милаева, была студенткой, училась в университете. Супруг был старше почти в два раза.
Через восемь лет она с Милаевым развелась и вышла замуж за иллюзиониста Игоря Кио. В этот раз супруг был младше ее на 15 лет. И снова брак был тайным. Молодожены обворожили заведующую сочинским загсом, сделали ей роскошный подарок и поженились в тот же день, когда написали заявление. Брак продлился девять дней. Взбешенный отец выслал в Сочи «группу захвата». Непокорную, разгульную дочь привезли
Галина снова закружилась в вихре нового романа. На этот раз с «серьезным» человеком — военным, 32-летним подполковником милиции, имевшим жену и двух детей. И вскоре вышла за него замуж, став Брежневой-Чурбановой. И хотя Юрий был моложе ее на семь лет, «два одуванчика», как Галина называла отца с матерью, чьей преданностью друг другу она восхищалась, ее брак одобрили.
Но, видимо, большое сердце Галины было шире рамок брака, потому что сплетники опять заговорили о ее новом увлечении - снова человеком из мира искусств. Молодой певец, солист театра «Ромэн» Борис Буряце был больше известен в Москве как Боря Бриллиантовый. Он был замешан в громкой истории о краже бриллиантов дрессировщицы Ирины Бугримовой. Уже через пару допросов в деле всплыло имя Галины Брежневой… Буряце ездил к следователю гоголем, рассчитывая на помощь дочери генсека. Но Галина не помогла. Буряце посадили. Эпоха Брежнева уже подходила к концу.
У Галины было все: красота, деньги, влиятельные связи. Не было лишь обычного человеческого счастья, которое она безуспешно искала в новых и новых романах…
В начале июля 1998 года в зарубежной печати появилась короткая информация под заголовком «В возрасте 69 лет умерла Галина Брежнева, фурия эпохи застоя».
«К середине 70-х она имела репутацию организатора вечеринок на природе, что превращалось в вакханалии, во время которых спиртное и шампанское текли рекой, а парочки валились в цветы» («Таймс», Великобритания).
«Она жила, как кремлевская принцесса, ее восхваляли и побаивались, но умерла как бродяга, в обычной клинике для алкоголиков. Галина Брежнева, дочь последнего советского “царя”, провела жизнь между блеском и нищетой. Несколько месяцев тому назад, оставшись без денег, она продала отцовские награды, но не тому человеку - ее обманули. Однако, если верить бытовавшим сказкам, она была сильной, была настоящей “золотой девчонкой” в постсталинском СССР, могла разрешить себе все, что хотела.
Дивная вещь - судьба. Она, которая имела все, закончила дни в приемнике для бедных. Тело ее кремировали. Юрий (ее муж Чурбанов), который обязан ей всем, вышел из тюрьмы и стал председателем российско-германского консорциума» («Республика», Италия).
***
Умер Михаил Суслов. Де-факто главный человек в партии, ее «серый кардинал». С его смертью равновеликого противовеса Юрию Андропову и КГБ не оказалось.
Однажды в кабинет Брежнева зашел помощник:
— Леонид Ильич, звонила жена покойного Суслова.
— Чего она хотела?
— Чтобы город Саратов назвали его именем.
— Ишь чего захотела. Еще назвать улицу… проспект, но чтобы весь город... Калошный завод надо назвать его именем — он до самой смерти в пальто и в калошах проходил. Я однажды на Политбюро предложил: «Давайте сложимся по червонцу и купим Михаилу Андреевичу Суслову пальто… — Леонид Ильич засмеялся… Подумав о чем-то, вскоре изрек: — Сын у него… и у Андропова скромные… Не в пример моей Гале… Ах да, Суслов… жену свою он уважал, я это помню…