Петр Первый на Севере
Шрифт:
Государь говорил Меншикову:
– Хорошему работнику надлежит иметь должность высокую. Отбираю у тебя Алексея Макарова ко двору, пусть ведает он моими кабинетными делами. В оные времена делами моего батюшки ведал тайный дьяк Демешка Башмаков. Перебирал я в досужее время те дела и вижу: Макаров управиться может лучше. Такого мне надо…
Жалко было Меншикову расставаться с Макаровым, но что поделаешь, против воли Петра не устоишь.
С 5 октября 1704 года Алексей Васильевич Макаров стал именоваться «кабинет-секретарем его величества». Как никто из самых близких Петра, он был облечен высочайшим доверием.
Самый краткий перечень дел кабинета говорит о важности этого учреждения, кстати сказать, весьма малочисленного по количеству служащих. В подчинении у кабинет-секретаря было восемь подьячих, а дела велись такие:
Переписка со всеми российскими министрами и агентами, находящимися за границей (шифром – цифирными письмами).
Переписка с губернаторами. Докладывание царю о челюбитных, поступивших в кабинет.
Сношения с Сенатом и Синодом. Ведание расходами на придворных и на покупки для двора.
Снабжение жалованьем и материалами выезжавших за границу.
Ведание устройством и оплатой садоводства в Петербурге, Петергофе и других пригородах. Приобретение зверей и разных «монстров» в Кунсткамеру и зверинец.
Полковые дела, а также писание «Истории или журнала государя императора».
Дела судебные, определение жалоб и доносов, поступающих в кабинет от фискалов, частных и должностных лиц по делам: измены, против здравия государя и против казенного интереса…
Промышленность железоделательная, чугунолитейная, таможенные дела также входили в деятельность кабинета. Одним словом, под строгим и тщательным наблюдением и руководством Макарова, состоявшего в непосредственном подчинении Петра, находились все функции государственного управления, кроме Преображенского приказа, творившего суд и расправу.
С особенным старанием, в угоду государю, Макаров изыскивал всюду, где мог, огромные по тем временам средства, стекавшиеся в казну кабинета. Значительные суммы «подносных денег» поступали от губернаторов, бурмистров, монастырей и купечества. Большие сборы поступали из Архангельска, где и после основания Петербурга продолжалась оживленная торговля и деловые связи с иноземцами.
Петр ревностно следил за прибылью от торговли с заграницей и любопытствовал, как о нем и о России отзываются в других государствах.
Иногда, закрывшись вдвоем с Макаровым в кабинете, Петр просматривал дела и учинял резолюции. Он проявлял интерес и к донесениям резидентов из-за границы, которые сообщали зазорные сведения, появлявшиеся в иноземных газетах. Французы писали о русском царе, что он всегда пьян. Петр собственноручно возражал на полях донесения: «Врет, каналья! бывает, но не во все дни». О Меншикове немцы писали, как о пройдохе, расхищающем казенные средства. С этим мнением иностранной прессы Петр не спорил и делал приписку: «Вор Алексашка, дознаюсь, ежели правда – несдобровать».
Приходилось Макарову быть сподручным секретарем у Петра в его боевых походах против турок и шведов.
В 1711 году в Кенигсберге Петр осматривал королевскую библиотеку и, обнаружив там рукопись летописца
В 1715–1717 годах, путешествуя в иностранные государства, Петр брал Макарова с собой. Под диктовку царя в журнале поденной записи Макаров фиксировал то, что его величеству диковинным показалось:
«В третий день его величество был в королевском доме в большой галерее, где лучшие картины, и смотрел в другой галерее модели лучших крепостей, и потом был в Лувре, и где делают статуи…
…поутру его величество был в Академии, где предлагали его величеству учители сорбонские о соединении веры, рассуждая, что легко сие учинить. На что его величество изволил им ответствовать: что сие дело немалое, и учинить скоро того невозможно, к тому ж его величество больше обращается в делах воинских. А ежели они того подлинно желают, чтоб о том писали к российским архиереям, ибо сие дело важное и требует на то духовного собрания…
В пятый день смотрел екзерциции (упражнения) французской гвардии конной и мушкетеров.
В шестой день его величество был у мастеров, которые делают инструменты математические, и некоторые лучшие у них изволил купить…»
Эти и многие, многие другие записи вошли в историю жизни Петра. Сбором материалов и составлением этой истории Алексею Макарову пришлось заниматься продолжительное время. Он собирал факты, записывал, редактировал и обобщал их.
Князь Долгорукий сообщал ему о подавлении булавинского восстания, Ромодановский – о стрелецком бунте, Шереметев, Репнин, Голицын, Апраксин писали в кабинет лаконичные мемуары о том, как они воевали против шведов. Генерал полиции Девиер сообщал в кабинет для истории о строительстве Петербурга и Кронштадта. Разумеется, все это делалось по указанию Петра. Использовал Макаров и те сведения, что добывал сам при допросе пленных шведских генералов. Петр неоднократно просматривал труды Макарова, вносил поправки. Приложил свою руку к истории и Феофан Прокопович – епископ, популярный в то время публицист и тонкий интриган.
Об этом первом труде, вышедшем в свет под названием «Журнал или поденная записка Петра Великого с 1698 г. до заключения Нейштадтского мира…» (СПб., 1770–1772) и изображающем деятельность Петра и его эпоху, спустя столетие после выхода историк Устрялов отозвался так: «Исполнение столь огромного предприятия было, однако, не по силам Макарова, опытного, искусного чиновника, но не историка, не писателя… Единственным, впрочем, немаловажным достоинством труда Макарова была добросовестность, с которою он пользовался бывшими в его руках источниками…»
В круг деятельности кабинета, а вернее лично Макарова, входило цензурное наблюдение за переводами книг с иноземных языков, а также создание личной библиотеки государя. Библиотека состояла из нескольких тысяч томов. Наиболее крупными поступлениями были: 4000 томов, купленных у медика Арескина, 500 книг, привезенных из Голландии, 2500 книг, взятых при завоевании Митавы.
Должность Макарова не входила в «Табель о рангах». Некоторым высокопоставленным особам не хотелось иметь дело с чиновником, выходцем из черни, не имеющим звания. Канцлер граф Головкин обратился однажды прямо к Петру, не считаясь с кабинет-секретарем.