Пётр второй
Шрифт:
А к тому времени стабилизировалось положение и на Юго-Западном фронте, так как Австро-Венгрия была теперь больше отвлечена боями в Сербии и на Итальянском фронте.
Наступление противника на всём Русском фронте захлебнулось, и на всём его протяжении наступило затишье.
Это случилось к концу сентября – началу октября 1915 года, когда наступательный порыв германской и австро-венгерской армий окончательно иссяк, а потенциал был исчерпан, и линия русского Западного фронта стабилизировалась от Браславских озёр на севере до Полесских болот
Обе стороны стали зарываться в землю, возводя мощную линию обороны.
А Россия начала восстанавливать свои сильно пострадавшие в боях воинские части и укреплять оборонительные рубежи.
Но неудачный для российской армии ход войны летом 1915 года вызвал массовую и ещё большую волну переселенцев с западных окраин Российской империи в её внутренние районы.
Стремительность изменения стратегической обстановки в ходе отступления русских войск сопровождалась не меньшей внезапностью выселения жителей.
В действиях чиновников, участвовавших в эвакуации населения, царила полная неразбериха, отсутствовала какая бы то ни было система и согласованность действий.
Гражданские власти не только не оказывали существенной помощи выселенцам, но иногда наносили им ущерб, приказывая бессистемно передвигаться, то назад, то вперед.
Многие направляемые полицией беженцы месяцами блуждали на пространстве нескольких десятков километров.
А власти всё ещё не были готовы к появлению такого количества беженцев.
До сих пор всё ещё не существовало каких-либо правовых документов и программ действий по оказанию помощи беженцам, не были определены лица, ответственные за облегчение участи пострадавших от войны, отсутствовала координация взаимодействий в этом деле со стороны различных учреждений и организаций.
Первоначально беженцы направлялись за Днепр, однако приближение фронта привело к последующей их отправке далее вглубь России.
Всё это привело к нищенскому положению и массовой гибели беженцев, и потребовало от царской администрации сделать всё возможное, чтобы улучшить их положение.
С этой целью был создан целый ряд организаций по оказанию помощи переселенцам, массово эвакуировавшимся из западных губерний России с лета 1915 года.
Для эвакуации населения из районов Северного, Западного и Юго-Западного фронтов царским правительством были созданы две государственные организации – «Северопомощь» и «Югобеженец» под общим руководством главноуполномоченных.
«Северопомощь», в частности, оказала помощь и некоторым семьям Кочетов, двигавшимся гужевым транспортом по важнейшей артерии беженского движения через Могилёвскую губернию в районе города Рогачёв, через который всего проследовало около семисот тысяч беженцев.
Через местные отделы Всероссийских благотворительных организаций, таких как Татьянинский комитет, Всероссийский земский союз, Всероссийский союз городов, государство
Среди таких мероприятий были и создание врачебно-питательных пунктов на железнодорожных и почтовых станциях по пути движения беженцев, и приёмных пунктов для инфекционных больных, помещений для временного размещения транзитных пассажиров, и даже бюро для оформления проездных документов.
Всего до конца 1915 года, без учёта земских и уездных управ, в России действовало 1.300 учреждений и обществ по оказанию помощи беженцам.
А тем временем, ещё 26 августа, семья Петра Васильевича Кочета вместе с оборудованием Гродненских предприятий и сотрудниками с семьями прибыла в Калугу теперь по железной дороге. Этот переезд гродненских учреждений в Калужскую губернию стал уже четвёртым с начала войны. Первые три переезда осуществлялись сначала в уездный город Слоним Гродненской губернии, а затем уже в Калужскую губернию.
Причём все расходы по этой эвакуации несла государственная казна.
Местные администрации Гродненской губернии в основном заботились об эвакуации лишь учреждений и служащих, оставляя на произвол судьбы население своих уездов. Так что семье Петра Васильевича просто повезло.
Стихийное, а отчасти принудительное, беженство охватило, прежде всего, православное население не только Гродненской, но и соседних Виленской, Витебской и Минской губерний.
Католики и иудеи гораздо реже, чем православные, оставляли свои селения, и зачастую, после того как фронт перемещался дальше, возвращались обратно домой.
Остальные же сознательно выезжали вглубь России.
По прибытии на место некоторые учреждения Гродно (гимназия, реальное училище, 2-ая Варшавская гимназия и типография) и Белостока были размещены в Калуге, а все остальные – в уездных городах Калужской губернии.
Учреждения Слонимского уезда оказались в Жиздринском уезде; Волковысского уезда – в Медынском; Бельского уезда, откуда были родом Кочеты, – в Мещовском; Кобринского уезда – в Мосальском; Пружанского уезда – в Козельском; Брест-Литовского уезда – в Малоярославецком и Боровском; Сокольского уезда – в Тарусском уезде.
Иногда деревня сама готовилась к въезду беженцев и, скорее, не запрещала им брать то, что они хотят. Но в отдалении от фронта дворы выставляли дозорных с вилами и собаками.
Газеты писали о моральном разложении беженцев и ярости местных жителей. Атмосфера, как сообщалось, накалилась до такой степени, что в любой момент могли вспыхнуть бунты.
Например, власти Могилева просили армию прислать казаков для охраны имущества, утверждая, что иначе может пролиться кровь.
Столь же плачевно выглядела обстановка вокруг железнодорожных станций, где появлялись импровизированные лагеря. Оттуда беженцев, которые жили в телегах и наскоро сооруженных шалашах, планировалось развезти по всей России.