Петров, к доске! Книга вторая

Ларин Павел

— Петров, ми-и-иленький, ты ка-а-ак?! — заикалась Наташка сквозь рыдания.

— Да все хорошо со мной. — Отвечал я всем сразу, и Деевой, и случайным свидетелям, и физруку, но меня никто не слушал.

До кучи из тачки появился брат Ромова и вся эта толпа сочувствующих и помогающих накинулась на него. Какая-то бабуля даже несколько раз долбанула бедолагу авоськой по спине, обзывая не самыми приличными словами.

Ромов-средний выглядел, кстати, гораздо хуже, чем я. Его лицо было абсолютно белым, губы тряслись, зубы стучали и

возникало полное ощущение, что его сейчас стеганет падучая.

Не прошло пяти минут, как со стороны школы прибежала директриса. Окно ее кабинета выходило как раз на проезжую часть, поэтому, услышав визг тормозов, крики и коллективную истерику, Жаба, естественно, подошла посмотреть, что происходит. Посмотрела, оценила, а потом со всех ног кинулась на улицу.

Когда она появилась рядом со мной, видок у нее был почти такой же, как у брата Ромова.

— Ну, Петров… Ну… — Она схватила меня за плечи и начала поворачивать во все стороны, пытаясь обнаружить признаки предсмертной агонии, которая, по мнению директрисы вот-вот должна была приключится. — Когда ты сказал, что решишь мою проблему, я, конечно, от тебя ожидала, что угодно, но ты… У меня действительно больше нет той проблемы. Потому что теперь мне на нее плевать!

В общем, честно говоря, это был самый форменный дурдом.

Меня отвели сначала в школу. Там мне устроили детальный, подробный осмотр. Когда выяснилось, что на самом деле мои руки, ноги и все остальное на месте, директриса немного успокоилась.

Но самое главное, на фоне произошедшего, вопрос с вызовом родителей утратил свою актуальность. Это, что говорится, из разряда, не было бы счастья, да несчастье помогло. То есть, по сути я на самом деле избавил одноклассников от серьёзных проблем, правда, не совсем так, как собирался.

— Петров, — Заговорщицким шепотом начала директриса, предварительно отправив всех из медицинского кабинета в коридор. — Ты давай, знаешь, что… Ты скажи, что шел на урок. Да? Просто опоздал. Хорошо? Я обещаю, что выполню нашу предыдущую договорённость. Да?

— Кому сказать? — Точно таким же шепотом спросил я.

— Всем! Всем скажи! — Директриса присела на кушетку и схватила меня за руку.

Я сначала не понял, чего она хочет. Тем более, половина класса меня видела. Они знают, как на самом деле все было. Я сначала явился в школу, а потом ушел. Но уже через минуту до меня дошло.

Директриса просто-напросто испугалась. Учебное время. Ответственность за меня несет школа. А я вместо того, чтоб грызть гранит науки, оказался под колесами машины главного инженера завода.

Кстати, главный инженер тоже примчался. Не знаю, кто и как успел ему сообщить о случившемся, но залетел он в школу ровно в тот момент, когда я заверил Жабу, что никому не признаюсь, почему во время урока шлялся по улице.

— Идиот… — Бросил отец Ромова в сторону старшего сына, который мялся возле окна, ожидая итога моего осмотра.

Потом Ромов-старший подошел ко мне,

положил руку на плечо и спросил:

— Все хорошо? Давай, отвезу тебя в больницу. Пусть там еще хорошенько все проверят.

— Николай Николаевич, к счастью, Алексей чувствует себя прекрасно. — Тут же влезла Жаба.

Причем, интонации голоса директрисы звучали так, будто это лично ее заслуга. Видимо, она намекала главному инженеру, что проблема решилась только благодаря ее участию.

В общем, с горем пополам я отбился от всех этих доброжелателей и отправился домой. Не сам. Не своим ходом. Меня отвёз отец Ромова.

— Точно все хорошо? — Спрашивал он по дороге раз десять.

Я неизменно уверял его, что все отлично. Однако это была лишь первая часть марлезонского балета.

Мать, пребывая в святом неведении, о произошедшем не знала. Она спокойно отпросилась с работы, а затем отправилась в школу, дабы узнать, что именно натворило ее чадо. Как и остальные родители. Те тоже явились у назначенному времени.

В итоге, директрисе пришлось сказать им, что вышло недоразумение. Да, дети немного пошалили, но вызывать она никого не собиралась. Только для острастки припугнула. Педагогический ход.

Именно в тот момент случилось закономерное. Мать вдруг выяснила, что родила на белый свет героя. Ей об этом сообщили мои одноклассники, которые подскочили к родительнице и наперебой стали расспрашивать, все ли со мной хорошо.

А она, как бы, немного была не в курсе. Но когда до нее дошло, что родного сына несколько часов назад переехала, намотала на колеса, таскала по земле туда-сюда машина, (варианты просто разнились, но во всех я, истекая кровью, практически был при смерти) матушка бегом кинулась домой.

Сначала она рыдала. Потом обнимала меня, жамкала и целовала в темечко. Затем, убедившись, что сын в полном комплекте, ничего не сломано и не повреждено, схватила ремень и всыпала мне по первое число. Хорошо, что в качестве ремня выступал пояс от ее летнего платья и больно не было вообще.

— Ты только пять минут назад говорила, что я твоя кровиночка! — Отбрыкивался я, уворачиваясь от «ремня». Но делал это, конечно, больше для спасения мужской гордости.

— Вот я тебя породила, я тебя и драть могу! А если с тобой что-то случится, вообще пришибу! — Ругалась матушка, гоняя за мной по комнате со своим дурацким поясом.

Только она успокоилась, подошло время забирать Илюху из сада. Тот узнал о подвиге старшего брата на подходе к дому. Им встретилась мать моего одноклассника и полчаса они с нашей родительницей обсуждали этот ужас.

Илюха впечатлился, возгордился и побежал по соседям рассказывать, как Алексей(то есть я) остановил целый танк(то есть «Волгу») ради спасения толпы каких-то непонятных, но очень красивых девчонок. Вот так приблизительно выглядела история по версии младшего братца.

Казалось бы, все. Должно уже затихнуть. Ни черта подобного.