Пейзаж с убийцей
Шрифт:
— Значит, вы испугались, когда московская дамочка стала вас расспрашивать о доме, — вкрадчиво сказал он. — Понятно! Было чего пугаться. Живете-то незаконно. А вдруг Антипов умер? И эта дамочка его единственная наследница?
— Да это все муж мой! — завопила Долгушина. — Чтоб ему на том свете припекло! Я разве в этом соображаю?! Он прибежал домой такой радостный, говорит: «Антипов надолго уехал! Спрятаться он решил! Ему больше здесь показываться нельзя, ищут его! Но ему деньги нужны срочно! Он дом решил
— Когда это было?
— А я помню, когда?!
— В конце девяносто второго, — подала голос невестка. — Я тогда беременная вторым ходила… Аккурат, когда Штейнера убили, я забеременела… Измучились мы в одном доме жить. Тесно было…
— Откуда ваш муж узнал об этом?
— Говорил он с Антиповым.
— Где, когда?
— Не знаю. Не помню… Помню, что прибежал с вытаращенными глазами. А у Антипова дом очень хороший. Нестарый, планировка правильная. Просторный дом, и бревна просто каменные. У меня муж всегда этому дому завидовал. Мы двести долларов всего заплатили.
— Flo получается, что вы купили дом у Антипова, когда он уже сидел в тюрьме? Вы же говорите, по доверенности из тюрьмы покупали?
— Да вроде бы!
— Не успел Антипов спрятаться, посадили его, — снова влезла невестка. — Мы так поняли.
— Зачем же продавал тогда?
— Папа сказал, что он никогда в Корчаковку не вернется. Здесь его всегда будут ждать.
— Кто?!
Они странно переглянулись.
«А эта дамочка неглупые просьбы из своей Москвы шлет!» — с неприятным чувством подумал Терещенко.
— Слушайте, если я сейчас начну все выяснять сам, то могу навыяснять то, чего бы вам и не надо, — проникновенно сказал Терещенко. — Давайте вы ответите на мои вопросы, и я после этого уйду. Напоминаю, что расследую я покушение на убийство вашего участкового Михайлова.
— Да это-то при чем?! — застонала Долгушина-старшая.
— Вы купили этот дом по липовым документам, ладно. Вы почему-то были уверены, что Антипов в Корчаковку больше не сунется…
— Так папа сказал! — крикнула невестка.
— Оставьте папу в покое! Вы не только с папиных слов знаете, что Антипова здесь могли ждать, правильно?
Две напуганные женщины стояли у стены и смотрели на него, как кролики на удава.
— Ну, вот что. — Он сделал вид, что собирается встать. — Надо вернуть собственность хозяину. Антипова уже никто не ищет, пусть возвращается в свой родной дом.
— Ищут! — возразила старшая Долгушина.
— Кто?
— Этот человек.
— Какой?
— Он появился незадолго до смерти мужа. Это был его знакомый. Он у нас даже ночевал. Они с мужем шептались, потом он уехал. А муж сказал, что Антипов, действительно, натворил делов… То есть правильно он тогда все почувствовал. Ох и чутье у него было!
— Что это был за человек?
— Обычный
— Блатной?
— Не знаю.
— Ваш муж ведь сидел?
— Сидел. Но по глупости.
— Говорят, он смотрящим был?
— Много чего говорят… На покойника теперь можно вешать что угодно.
— Чего этот человек хотел?
— Он сказал, что Антипов еще захочет сюда вернуться. И что если он вернется, то ему надо обязательно позвонить.
— Вы должны были ему позвонить? Или сам Антипов?
— Он сказал: «Все равно». Еще он сказал, что если кто-то будет Антиповым интересоваться, мы тоже должны ему сообщить.
— И вы послушались! Вы такая послушная?
— Он денег оставил, — сказала невестка.
— Сколько?
— Сто долларов. Сказал, еще даст, если надо.
— И кто интересовался Антиповым за это время? — спросил Терещенко.
— Никто. Первая эта девка московская.
— Значит, поговорив с ней, вы побежали к автомату и позвонили по этому номеру? За столько лет он не изменился? Это был новосибирский номер?
— Нет, американский! — съязвила старуха. — Новосибирский, какой же еще. А изменился он или нет, я не знаю. Я сказала, как он просил: что я из Корчаковки, что Антиповым интересовалась молодая девка, которая приезжала на машине. Номер машины сноха записала. Там сказали: «понятно» и трубку повесили.
— Кому еще вы звонили?
— Михайлову. Тоже рассказала об этой девке. На всякий случай… В газетах пишут, что целые банды орудуют, убивают стариков, дома их захватывают.
— Тащите этот номер, — приказал Терещенко.
Старуха, словно ждала, достала из кармана халата скомканный листочек. На нем был обычный новосибирский номер, без имени.
— Что же он в бега-то подался — Антипов? — спросил Терещенко, разглаживая листок.
— Да он всю жизнь в бегах! — сказала Долгушина. — Он здесь больше года и не жил никогда. Правда, в тот раз, как приехал, заявил: «Теперь, наверное, осяду. Надоело мотаться!» Ну, человек предполагает, а Бог располагает… Такую судьбу выбрал. Мой вон тоже, только размечтался ребенка на коленках покачать, — она кивнула в сторону невестки, — так сразу сел… У нас тут много таких.
— А что за распря у вас с Антиповым вышла незадолго до убийства Штейнера?
— Вон что вспомнили! — Старуха скривилась. — Мало ли из-за чего соседи ругаются! Его пес моих кур перегрыз… А ты бы обрадовался?
— Собаку тоже, говорят, загрыз?
— Нет, этого не было. Врать не буду…
— Вы даже участковому жаловались, да?
— На Антипова? Что я, дура, что ли? Мне муж покойный башку бы свернул! Так просто сказала по-соседски. Он извинился, стал пса привязывать.
— А где теперь этот пес?