Пик Гамлета
Шрифт:
– Точно не известно. Но большинство лошадников - девочки в возрасте от пятнадцати до... ну, по-разному. Говорят, - она быстро глянула на него, - здесь дело в каких-то запахах, которые вызывают возбуждение. Почему-то именно у женщин... Но в шестнадцать я сменила лошадь на мотоцикл.
– Почему?
– Мотоцикл - это механическая лошадь, - мисс Алиса снова посмотрела на него и рассмеялась, - ощущения очень похожи. Даже посадка похожа.
– А что стало с вашей лошадью, когда вы перешли на мотоцикл?
Мисс Алиса пожала плечами:
– Продали. Лошади не привязываются к человеку. Им только надо, чтобы с ними хорошо обращались. Кто именно - все равно.
– Люди такие тоже есть, - сказал Конго, -
Мисс Алиса быстро глянула на него, но ничего не сказала.
– Если я правильно определил, вам нравится французская эстрада...
Она улыбнулась и выставила вперед ладони защищающимся жестом:
– Кроме Пиаф!
Конго засмеялся ее жесту:
– Почему?
– А вы ее слушали?
– Нет.
– Но знаете?
– Конечно.
Мисс Алиса перестала улыбаться:
– Вот именно. Бренд круче музыки. И все с ним носятся. С брендом - не с музыкой! Мне нравится любая музыка, в которой есть мелодия. И совершенно не нравится женская эстрада. Отдает посиделками подружек, которые никак не могут найти мужиков. Исключений знаю мало. Джина Джоплин - но это не эстрада. "Я смогла выжить!" Правда, она-то как раз этого не смогла. То ли передозировка, то ли какая-то темная история... Еще у Мирей Матье есть "Чао бомбино, сори". Я посмеялась, когда немного выучила французский и услышала эту песню. Кроме традиционного европейского антиамериканизма там есть еще кое-что... общечеловеческое... как не надо делать...
– она усмехнулась, - посмотрите этот текст и подумайте над ним... Но конечно, я предпочитаю мужской вокал. И еще больше - инструменталки.
– Сами заинтересовались или кто подсказал?
Она улыбнулась:
– Подарок от мамы. Один из двух очень настоящих подарков, которые я от нее получила... У нее музыкальное образование, она хотела стать пианисткой. После встречи с отцом предпочла заниматься семьей. Но продолжала играть - дома. У меня хороший слух. И хорошее чувство ритма. Например, я чувствую, что переключение передач при разгоне подчиняется разным ритмам - в зависимости от того, насколько интенсивно разгоняешься... я всегда езжу только на "механике"... Мелодия меня с детства завораживала. Любая - стиль не важен. Так что я одинаково хорошо кушаю и классику, и классический рок, и диско...
– мисс Алиса усмехнулась, - и вот что интересно! Старшая сестра училась играть на фоно. Меня эта участь миновала, - она засмеялась, - папа отмазал! Но если серьезно - ясно же было что ребенок, для которого главный кайф - это движение и пространство, не сможет часами сидеть за пианино... Так вот: меня не учили музыке, но я ловлю от нее кайф. Сестру учили, и она ее терпеть не может.
Конго засмеялся.
Мисс Алиса поулыбалась, и Конго заметил, что улыбка ее стала немного другой.
– Отец рассказывал мне, как однажды пришел в зал, где мама так скажем, тренировалась в игре на фоно. Понятно, в одиночестве... Он сказал, что это выглядело очень сексуально - юная леди с субтильной фигурой перед огромным черным "Стенвеем". Что-то вроде того, как иные леди облизываются на большие черные автомобили... Он говорил - она даже глаза прикрывала каким-то очень характерным образом во время игры. Она не видела, как он вошел...
– Мисс Алиса посмотрела в сторону, потом на Конго, потом снова в сторону, - я постеснялась спросить, что было дальше. Но с тех пор секс с участим длинного черного рояля стал одним из моих планов. Не реализованным пока...
Она посмотрела на Конго.
Он спросил:
– Почему - не реализованным?
Мисс Алиса с деланным безразличием пожала плечами:
– Не нашлось подходящего рояля. Там был концертный, самый большой... их несколько размеров, такие рояли не держат дома, - она посмотрела на Конго, - иногда я жалею,
Он засмеялся.
Потом встретился с ней взглядом.
Ее глаза содержали мечтательное ожидание. Очень легкое и явно наигранное. Но сама тщательная дозированность этой игры вызвала у Конго вспышку явственного восхищения. Она знала, что и как сыграть. Чувствовала. Ни одна девушка, которую Конго знал хорошо, не могла играть так.
– А что было вторым подарком?
Ее взгляд стал серьезным:
– Вторым было то, что она показала, как ведет себя нормальная женщина с нормальным мужиком. Поэтому в детстве мне казалось, что вокруг очень много сумасшедших. Которые специально делают все так, чтобы было плохо...
Он смотрел на нее, слушал ее и думал - кто она? Просто любимая дочка состоятельного папы? Или чем-то занимается? Судя по возрасту, она может учиться... Может, она специально избегает разговора о том, кто есть кто?
И вот что еще было интересно ему про нее.
Он хорошо - очень хорошо - помнил то первое впечатление, которое она произвела на него. Она так и стояла у него перед глазами: вышла из машины узнать в чем дело и помочь. Искала эти самые цепи. Выясняла, куда он едет и советовала, как это лучше сделать. И никогда не отводила глаза. И не улыбалась этой ускользающей, почти незаметной улыбкой, глядя в сторону. Сейчас она играла совсем другое существо.
За окнами быстро темнело, посетители исчезли; время шло. Они все говорили - о самых разных вещах, часто не связанных друг с другом; мисс Алиса была все та же.
Тянуть дальше не стоило, и когда в разговоре наступила очередная пауза, Конго посмотрел в темно-фиолетовое окно, осмотрел пустой ресторан и сказал:
– Похоже, по здешним меркам уже поздно. Давайте устраивать вас на ночь...
Когда они вышли в фойе, она сказала:
– Надо затащить вашу машину на стоянку перед отелем. Ночью наверняка пойдут снегоочистители - она может им помешать.
Снова было полувыжатое сцепление и такие маневры с его "Опелем" на веревке, что за их просмотр можно было брать деньги. Но Алиса не изменилась, игра была все та же. Он спросил два сингла и оплатил оба. Алиса молчала. Он взял ее чехол с лыжами и второй рюкзак - побольше и заметно потяжелее первого - и отнес в ее номер. Она молча следовала за ним. В номере, войдя первым, он поставил в угол чехол и рюкзак, и свою сумку, которую нес на плече, и повернулся к вошедшей следом мисс Алисе. Он так и не включил в номере свет, и она стояла возле двери, темным силуэтом на фоне неярко освещенного коридора, и смотрела на него.
Тогда он молча шагнул к ней, и обнял обоими руками - за талию и за плечи. Пока они шли по лестнице да по коридору, он постарался убедить себя, что идет с давней знакомой, которая только и думает, чтобы оказаться с ним вдвоем в номере. В таких вещах важна естественность и отсутствие сомнений. Люди, похоже, не столько анализируют ситуацию, сколько подсознательно оценивают вашу уверенность в том, что должно быть именно так...
Алиса молча уперлась руками ему в грудь.
Надо сказать, он оценил силу этого движения - особенно учитывая, что отстраненно-выжидающее выражение ее лица при этом не изменилось и ни малейшего намека на стресс он у нее не заметил. Но после всего произошедшего у этого жеста могло быть только одно правдоподобное объяснение, и в следующую секунду Алиса оказалась прижата к нему настолько сильно, насколько он мог это сделать. Ее руки сразу ослабли; несколько секунд она не двигалась и даже, кажется, не дышала. Он плавно ослабил усилие; она быстро вдохнула и выдохнула. Он отпустил ее, захлопнул дверь и повернул ручку замка. Потом подхватил мисс Алису на руки и осторожно положил на койку.