Пике в бессмертие
Шрифт:
В тот день мы вылетели двумя группами на село Недайвода. Одну группу вел Пошевальников, другую — Потехин. При подходе к цели попали под сильнейший зенитный огонь и были атакованы истребителями. Группа Пошевальникова, в которой летел и я, сумела быстро отбомбиться и уйти. А у Потехина оказался поврежденным самолет.
Я ясно видел, как его «ИЛ» быстро снижается, оставляя шлейф черного дыма. Стрелок непрерывно вел огонь по истребителям. Последним усилием Владимир направил горящую машину в танковую колонну. И пока он не врезался в самую гущу танков, стрелок вел огонь. Взрыв! Прощай, Володя Потехин, прощай, боевой друг!
Так же погиб на территории Польши летчик нашего полка Виктор
Да, воевали и погибали люди по-разному. И если имена героев на всю жизнь врезались в мою память, если они до сих пор часто снятся мне, хотя после войны прошло пятьдесят пять лет, то фамилии того новичка я не помню. Фронтовая память хранит лишь то, что дорого и свято, что достойно нашей памяти.
Вскоре именно такой же бессмертный подвиг совершил командир звена лейтенант Борис Шапов.
Мы получили задание атаковать технику и живую силу противника в районе Радиул-Алдай и высоту 197. Группу в девять самолетов повел Степан Демьянович. В тот день это был мой второй вылет в этот район. К линии фронта идем довольно плотным строем. Внизу расстилается знакомая местность. Что ждет нас, я уже знал: будут бить зенитки. А будут ли истребители? Прошло не более трех часов, как мы здесь бомбили и штурмовали артиллерийские позиции, замаскированные автомашины и другую технику в садах Радиул-Алдая.
Пересекаем линию фронта. Немецкие зенитки открывают по нам огонь. Снаряды рвутся внизу и впереди. Значит, ставят заградительную завесу, надеются, что мы испугаемся и отвернем назад в сторону. Нам не впервой прорываться через подобные завесы. Но и привыкнуть невозможно, страшно проходить через нее, ибо каждый последующий снаряд может быть твой или кого-либо из летящих в группе. Завесу преодолеваем успешно. Зенитчики ведут прицельный огонь. Ухожу резко влево. Вижу спрятавшуюся автомашину среди яблонь, по ней и открываю огонь из пушек и пулеметов. Трассы идут точно. Думать о зенитках некогда. Уничтожить автомашину — и больше никаких. До земли остается 300 метров, пора бросать бомбы, и только тут замечаю еще несколько автомашин или что-то другое, хорошо замаскированное среди деревьев. Туда и сбрасываю бомбы серией.
Выходим на свою территорию и продолжаем набирать высоту для новой атаки. Сейчас будем атаковать высоту 197, где засели фрицы. Нельзя допустить, чтобы они контратаковали наши войска.
Звено Степана Демьяновича пикирует на цель. Вот-вот перейдет в пикирование и звено Шапова. Мы звеном идем еще с набором высоты по своей территории. В этот момент увидел, как в одном из самолетов звена Бориса Шапова разорвался зенитный снаряд. Хвост отваливается, и плоскость с работающим мотором, переворачиваясь, начинает падать вниз. Видны то голубой низ, то зеленый верх. Я направляю самолет со снижением. Жду и надеюсь, что летчик выбросится с парашютом. Стрелок наверняка погиб, снаряд разорвался в его кабине. Но не видно белого купола парашюта. Плоскость падает кабиной вниз в камыши небольшой речушки, протекающей около высоты. Вверх взметнулся столб огня и дыма.
Мы с яростью ведем огонь из пушек и пулеметов, пускаем эресы по окопам и траншеям, где прячутся фрицы. После третьего захода кончились снаряды и патроны. Степан Демьянович берет курс на свой аэродром. Вот тут, когда идем плотным строем, я увидел, что нет самолета Бориса Шапова.
Да, в том бою мы потеряли выдающегося боевого летчика, хорошо известного на всю дивизию.
Вот что пишут о нем авторы книги, посвященной генералу Рязанову. «В 144-м гвардейском штурмовом авиаполку Бориса Шапова любили за широту натуры, за волжскую удаль... Меньше года летал Борис, а успел сделать 133 боевых вылета, в 53 воздушных боях на «ИЛе» сбил восемь истребителей. Был награжден пятью орденами.
В
Днепропетровщина. Младший лейтенант Шапов так искусно уничтожал артиллерийские и минометные батареи на Бородаевских высотах, что командующий Пятой армией генерал Жадов трижды объявлял летчику по радио благодарность. Пехотинцы по летному почерку узнавали этот штурмовик.
Под Корсунь-Шевченко звено младшего лейтенанта Шапова сбило 11 транспортных самолетов «Ю-52», пытавшихся пробиться к окруженной группировке».
В 1944 году Б. Д. Шапову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Наш всеобщий любимец Саша Грединский любил этакие эффекты, чудил. Не редко на задания летал, не закрывая кабины фонарем. Сколько раз по этому поводу ему внушали командиры, советовали товарищи, что любой шальной осколок может убить его, что над целью фонарь должен быть закрытым, часто броня фонаря надежно защищает летчика. На все эти доводы он с подкупающей улыбкой отвечал:
— Так лучше видно, что творится вокруг. А осколки я увижу и отойду в сторону.
Как-то стояла жаркая погода. Саня, готовясь к вылету на задание, сбросил с себя комбинезон и майку, остался в одних трусах, подпоясался ремнем с висевшим на нем пистолетом, застегнул парашют и сел в кабину, ожидая сигнала о запуске мотора. В это время проходит инженер эскадрильи и спрашивает:
— Саша, ты полетишь в таком виде?
— А что? Если собьют, то поживиться фрицам нечем. Одни сапоги, — полушутя, полусерьезно ответил Саша. Так и взлетел.
7 июня мы возвратились с успешно выполненной штурмовки колонны отходящих сил противника на дороге Яссы — Думалей. После доклада на КП я пришел к своему самолету, обменялся мнением со своим механиком Яковом о выполнении задания. Он приступил к подготовке самолета к очередному вылету, а я в тени, под плоскостью лег на разостланный брезентовый чехол. День был жаркий. Незаметно уснул. Проснулся от пушечных и пулеметных очередей. Механик кричит:
— Грединского сбили!
Все бросились к месту падения самолета. Когда я подбежал, то увидел лежащих на земле Саню Грединского — на левой стороне груди кровь, техника Женю Грехова. Их вытащили их-под обломков прибежавшие первыми механики.
Как могло случиться, что такой летчик, как Саня Грединский, погиб над своим аэродромом? Вот что мы узнали из рассказов очевидцев.
На одном из самолетов их эскадрильи сменили мотор. Надо было облетать самолет до задания, таково требование наставления по эксплуатации самолетов. Саня решил это сделать сам, хотя облетать мог любой из летчиков, за исключением молодых. Саня любил летать, летал мастерски. Но тут нужно было учесть одно обстоятельство. Дело в том, что над базами «ИЛов» стали регулярно появляться два «Мессера», летавших «охотниками» в свободных полетах. Они явно охотились на штурмовиков. Прячась за лесом, за холмами, по лощинам, они крутились у аэродромов, опасаясь зениток, не подлетая близко, выжидали удобного момента, когда штурмовики, уже без прикрытия, шли на посадку, чтобы ударить по ним удачно использовали складки холмистой местности, идя на бреющем полете. Несколько раз проскакивали над нашим аэродромом, не открывая огня. Вскоре в соседнем полку сбили самолет, шедший на посадку после боевого задания. Экипаж погиб. Тут же скрылись на бреющем.