Пикировщики
Шрифт:
А на вопрос «Что сегодня на обед?» бойко отвечал:
— То, о чем соседи-фрицы только мечтать могут!..
Обо всем, что видел и слышал на «горячем выступе» под Зубцовом и на переправах через реку Вазузу, я подробно рассказывал авиаторам дивизии. Рассказывал и призывал их еще ожесточенней громить ненавистного врага, быстрее гнать захватчиков с нашей родной земли.
Экзамен на гвардию
Шефы из Москвы. Мосты — трудные цели. Одиссея пропавшего экипажа. Бдительность старшины. В лагере пленных. Вместе с «Нормандией». Встреча с М. И. Калининым. Бомба зависла в люке. «Голубая девятка».
Новый, 1943,
В землянках, на КП полков и эскадрилий, в столовых — традиционные, скромно украшенные елки. На этот раз вместе с нами Новый год встречают шефы из Москвы. Они привезли рапорты рабочих коллективов Краснопресненского района столицы о трудовых достижениях, а также сотни писем фронтовикам от трудящихся Москвы, много подарков — ими загрузили несколько машин!
В коллективном письме девушек-москвичек рассказывалось о том, как они в лесу заготавливают дрова, «ведут бой» за топливо для заводов, фабрик, госпиталей, школ, детских садов. О масштабах своего «сражения» заготовительная бригада сообщала так: «Если сравнить годовую потребность дров для Москвы и все постройки улицы Горького в кубическом измерении, то эти две величины окажутся примерно равными». Патриотки не жаловались на трудности, на то, что заняты неженским трудом. «У нас все хорошо», — утверждали они и заверяли воинов, что с честью выполнят порученное им задание.
Девчата призывали гнать фашистского зверя дальше, в свою берлогу, громить врага на земле, в небесах и на море и возвращаться скорее домой — с победой.
«Мы ждем вас, родные защитники. Пусть наши думы о вас, наша любовь придают вам силу и стойкость в боях за Отчизну», — говорилось в конце письма, которое я зачитывал перед началом самодеятельного концерта в 130-м бомбардировочном авиаполку.
Новый год — новые заботы. Пользуясь затишьем на фронте, полки усиленно обучали летному мастерству прибывшее из училищ пополнение. Осваивали мы и бомбометание с пикирования. Боевая практика подсказывала, насколько оно результативно, особенно при работе по малоразмерным и узким целям — мостам, переправам, командным и наблюдательным пунктам, отдельным зданиям и сооружениям.
Мосты — чрезвычайно трудные цели. Разрушить мост удавалось далеко не всегда. Именно неудачи в бомбометании по мостам и заставили нас заняться подготовкой снайперов — «мостовиков». Достичь наибольшей точности попадания бомб в такую цель, как показал боевой опыт, можно было лишь с пикирования.
И дивизионный учебный центр, о котором я упомянул, созданный на базе 6-го бомбардировочного авиаполка, сыграл решающую роль в овладении авиаторами дивизии этим способом бомбометания.
В учебном центре проходили обучение и все новички. Только за январь — март 1943 года через него прошли двадцать пять экипажей молодых летчиков, штурманов и стрелков-радистов. Удавшийся опыт с собственным учебным центром нам пригодился и позже. В 1944 году, когда на укомплектование дивизии прибыли двадцать экипажей, летавших ранее на американских самолетах А-20.
Затишье на Западном фронте позволило командованию и политотделу дивизии больше внимания уделить бытоустройству полков и подразделений, удовлетворению нужд и запросов воинов, их просьб, касающихся улучшения условий жизни семей, освобожденных от гитлеровской оккупации. Бытовых-то проблем накопилось! Вот, казалось бы, мелочь — починка обуви. Но нет починочного материала — что тут будешь делать! Или обувь для полковых богатырей. Где было взять сорок шестой размер? Я хорошо помню механика 2-го бомбардировочного авиаполка сержанта Михаила
Продовольственное снабжение воинов нареканий вызывало обычно больше, чем любые другие бытовые стороны фронтовой жизни. Причиной тому были и низкая квалификация поваров, и отсутствие нормативного ассортимента продуктов — отсюда и однообразие блюд. По моему распоряжению работу пищеблоков в полках лично контролировали заместители командиров по политчасти.
Как-то, помню, пилоты пожаловались на капитана Рассолько — начальника продовольственной службы 127-го батальона аэродромного обслуживания. Стал я разбираться с жалобой и выяснил, что она вполне справедлива. Когда авиаторы — который уже раз — подняли вопрос о качестве приготовления пищи, начпрод оборвал их в грубой форме:
— Вы, видно, не хлебали вокзальных щей в Москве!..
Распоясавшегося начпрода пришлось призвать к порядку и строго наказать.
Должен заметить, что, несмотря на трудное время, переживаемое войсками и всей страной, питался личный состав дивизии вполне удовлетворительно. Среднесуточная калорийность пищи соответствовала нормам: у летчиков она составляла 4000–4700, у техников 3000–3500 и у младших специалистов 2500–3000 калорий.
К текущим нашим хозяйственным заботам нежданно прибавилась еще одна — переход на новую форму одежды и введение знаков различия. Десятки солдат и сержантов, имеющих навыки портняжного мастерства, занялись перешивкой обмундирования. Погоны шить не решились — ожидали их поступления от органов тыла фронта. Новые знаки различия мы с командиром дивизии приняли из рук командующего 1-й воздушной армией генерала С. А. Худякова. Вручение погон в частях провели в торжественной обстановке, по заранее разработанному порядку: командиры полков вручали погоны своим заместителям, флагманским специалистам части и командирам эскадрилий; комэски — своим заместителям и командирам звеньев, а последние — подчиненным им офицерам и сержантам.
Воины всех категорий званий, надев на плечи погоны, как-то сразу подтянулись: в подразделениях улучшилась строевая выправка, полностью исключились случаи нарушения формы одежды. Вошедшее в обиход слово «офицер» не вызвало у нас никаких сомнений и кривотолков в отношении его исторического прошлого. Понятие «офицер Красной Армии» все восприняли в новом его содержании: являясь продолжателями лучших традиций красных командиров, принадлежность к офицерскому корпусу личный состав дивизии ассоциировал с чистыми и благородными чертами защитников социалистической Родины, с патриотизмом передовой демократической части русского офицерства.
Такому пониманию бойцами и командирами, а теперь — солдатами, сержантами и офицерами дивизии положений Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 года и Приказа № 25 НКО СССР способствовала большая разъяснительная работа среди воинов, которую развернули политорганы, партийные и комсомольские организации.
Командир дивизии В. А. Ушаков, получивший звание генерал-майора авиации, в январе 1943 года был выдвинут на должность командира бомбардировочного корпуса. Вместо него к нам прибыл полковник С. П. Андреев из инспекции ВВС Красной Армии. За плечами Сергея Павловича был многолетний опыт службы в бомбардировочной авиации: перед войной он командовал авиационной бригадой. Энергичный и жизнерадостный, атлетического телосложения, полковник Андреев любил спорт, занятия которым стали для него постоянной потребностью.