Пикник с кровью
Шрифт:
— А убийства? — спросил Капитан. — Насколько я понимаю, вы занимаетесь и убийствами.
— Более чем на сорок процентов.
Капитан пустил вверх струйку дыма от сигары.
— И что вы собираетесь делать? Васильковые глаза его стали стеклянными, почти прозрачными.
— Глава полиции говорит о профилактике, усилении «видимого» присутствия государства и сил охраны порядка в центре, на окраинах, в пригородах…
Амброзио, вздохнув, подумал: «Сейчас он взорвется». Но Де Пальма подвинул кресло
— Государство? А оно существует? Существует еще? Или уже давно рухнуло?
— А вы как думаете?
— Я думаю, что Италия — не государство. Италия — конгломерат семей, а государство — это нация. Была попытка превратить это сообщество в нацию, но она позорно провалилась. Вам это говорит один из тех, кто пытался что-то сделать.
— Вы воевали? Де Пальма аккуратно стряхнула пепел в пепельницу.
— Какие курите сигары?
— «Клатмастер».
— Я так и знал.
— Как вы сказали?
— Их курил мой командир.
— Знаете, сколько лет мне было, когда я решил помочь в создании новой родины? Восемнадцать. Тогда как раз началась война. Я был в пустыне, с противотанковой пушечкой 47/32. Ее звали «Слоненок».
— Что вам запомнилось из тех дней?
— Запах порохового дыма, трудно было дышать.
— А потом?
— Я нашел это в книге, но это случилось и со мной.
Красный кориандр на лбу моего лучшего друга.
— Долго шел бой?
— Неделю, со второго по седьмое декабря. Знаете, что запомнилось? Снаряды, касаясь песка, издавали странные звуки, казалось, слышишь щебетание птиц.
— Английские снаряды?
— Чьи же еще? Против нас стоял восьмой танковый, потом эскадрон броневиков, королевские драгуны и Бог знает кто еще. Мы держали высоту 174… Он замолчал, во взгляде пронеслась тень грусти.
— Не понимаю, зачем я вам об этом рассказываю?! Вот уж верно: ветераны всегда невыносимы.
— А после войны, вернувшись домой, вы учились?
— Получил диплом инженера-электронщика. Занимался даже по воскресеньям, жил как бирюк, растерял всех друзей.
— А девушки?
Впервые улыбка осветила лицо Капитана.
— Встретил одну, стриженную под мальчишку, так тогда было модно. Худенькая, белобрысая, носила длинные юбки. Я спрашивал, хочет ли она мороженого, сока или вермута, она всегда предпочитала рисовую кашу с бульоном. Всегда хотела есть. Отец ее был репрессирован. Два года они ели одну картошку.
— Любили ее?
— Да. Но нужно было получить диплом, для нее у меня не было времени, я просто не мог. Математический анализ, аналитическая геометрия… Господи, на какую чепуху ушла моя жизнь!..
— Вы расстались?
— Она вышла за другого.
— Вы сказали, что Италия кажется вам не нацией, а конгломератом семей.
— Когда я вернулся домой из плена…
Скоччимарро, Меуччио Руини, Тромбадори… Они были плохо одеты, не умели говорить. Отец повторял мне: парень, поверь, в конце концов ничего не меняется, эта страна — ненадежная телега, не садись в нее, иди своей дорогой. Бедняга, он понимал, что все мои мечты, как и его, рухнули навсегда.
— Вы женаты?
— Прожили двадцать лет, потом разошлись. Детей не имели. Что говорить, характер у меня… А Антония дни напролет болтала как сорока, и голос у нее противный, сорочий… Минуты не могла помолчать. Мне хотелось посидеть в тишине с книжкой, подумать о жизни, а она… Однажды у меня просто лопнуло терпение.
— Вы хорошо знали синьора Датури?
— Я всегда обедал в его траттории, в полдень. Хороший был человек, из тех, знаете, что целиком отдаются работе, стараются все сделать как можно лучше. Превосходный кулинар и кондитер, работал за границей…
— Он увлекался новой историей. Я видел в его доме книги о войне.
— Некоторые посоветовал ему прочесть я. Некоторые подарил. Его интересовали морские сражения, особенно гибель «Бисмарка», броненосца «Граф фон Шпее».
— Он был не очень-то здоров…
— Ничего страшного. Если бы не встреча с этими подонками, он и сейчас был бы с нами, я уверен.
— Один из этих двоих убит, второй, предупрежденный по телефону, живет под страхом смерти.
— Поэтому вы и решили со мной познакомиться?
— И да, и нет, Капитан. У меня на плечах уже четвертое убийство, и единственное пока свидетельство — это калибр пули, всегда один и тот же.
— Любопытная деталь, — пожал плечами Капитан.
— Где вы живете, синьор Де Пальма?"
— На площади Бернини, я всегда там жил. Это квартира моих родителей.
— Ваша бывшая жена вышла снова замуж?
— Живет с одним художником, недалеко от меня, на улице Гуеррини. Иногда встречаемся.
— У вас есть домработница?
— Приходящая. Куда вы клоните, комиссар?
— Никуда. Пытаюсь понять, что происходит вокруг убийства. В данном случае — вокруг четырех убийств.
— А я тут при чем? Вам нужно мое алиби? Хотите знать, где я был, когда подстрелили грабителя?
— Разве я спрашивал об этом?
— Спросите, наверное. Что еще вы хотите знать? Есть ли у меня любовница? Да, есть.
— У меня тоже есть женщина, кстати, значительно моложе меня. Я еще не женился на ней, хотя тоже разведен.
Амброзио не первый раз пользовался своими неудачами, чтобы вызвать сочувствие, понимание ближнего. Если бы это услышала Эмануэла!