Пилигрим
Шрифт:
Особенно тяжело было в первый год. Все приходилось начинать с нуля, словно заполняя чистый лист. Для начала поселенцам следовало решить остро вставшую проблему питания - тридцать с лишком ртов надо было как-то кормить. Выручили охотничьи навыки и кишащая непуганой дичью округа. Онерон заново отловил рогатую скотину и кое-какую птицу, яйца которой можно было есть. Так началось одомашнивание диких животных. Каждый свой шаг он подробно объяснял соплеменникам и просил Веда, чтобы тот тоже втягивался в процесс просвещения. Очень скоро маоры оценили пользу содержания коров, свиней и куропаток. Коней, оставшихся после набега, использовали как тягловую силу. В первое лето Со отобрал корнеплоды и овощи, которые быстро созревали и засеял ими вспаханный огород. Злаки, что колосились на старом поле, собрали и просеяли. Зерно растолкли в муку; маорам был представлен процесс выпечки хлеба. Так же быстро была освоена и рыбная ловля. Еды хватало и, что самое важное, оставались излишки, которые можно было откладывать впрок. Призрак голодной смерти исчез. Люди узнали собирательство,
Хлипкие дырявые шалаши канули в прошлое; на смену им пришли крепкие одноэтажные домики из обожженного кирпича, с деревянными крышами, с окнами и дворами, с амбаром и очагом. В центре селения заложили площадь, которую концентрическими рядами окружали ряды домов. С каждым годом их количество возрастало, и от центра протянулись радиальные улицы. Дом Онерона с молчаливого согласия нарекли - ни больше, ни меньше - Обителью, дом Веда - Первым очагом. Вед стал первым среди равных, а Онерон его мудрым наставником и отцом целого народа. Возражений не было - люди прекрасно видели мистическую связь обоих. За первый год общими усилиями создали основную массу орудий труда, без которых новый быт маоров сложно было бы вообразить. Ножи, молотки, чаши, копья, плуги, мотыги... Закладывались основы технологии, чему способствовали занятия по арифметике, письменности и азам геометрии. Алфавит оказался слишком сложным для восприятия, и пришлось заменить его иероглифами, которые наносили на специальные таблички остро заточенной костью. Знание о временах года расширилось: маоры узнали про месяц, неделю и счет времени, про астрономию и солнечные часы, про циклы зимнего и летнего солнцестояния. Онерон выработал систему условных единиц измерения - сажень, локоть, горсть, пуд, дневной переход.
Проходчики обошли местности, и по их описаниям Онерон составил первую географическую карту. Он уже видел направления будущей экспансии. Во-первых, побережье. Затем взгорья к северу от реки. Предстояло лично осмотреть владения и узнать, какими ресурсами располагает племя, чтобы планировать развитие. Для начала он хотел ограничиться малым, присваивать небольшие участки земли, ведь можно и подавиться чрезмерно большим куском. Постепенно, со временем эти территории отойдут к маорам. Вот что он обнаружил. Отмели реки содержали залежи красной глины, в распадинах взгорий проступали гранитные и железные жилы. Что ж, неплохо. Густой лес даст им древесину, из каменных глыб можно будет сработать плиты и блоки. Показывая маорам трофейные сабли, Онерон проводил пальцем по лезвию и рассказывал, как можно сделать такое прочное и смертоносное оружие, как плавить металл и придавать форму горячему, податливому куску.
Направлений в работе становилось все больше, и уже можно было приступить к разделению труда. Перед сельчанами ставили выбор - какое занятие им по душе? Человек избирал ремесло, обещал преуспеть в нем, совершенствуя свои навыки. Каждый работал, чтобы обеспечивать нужды всех, а уж потом и себя. Общественное становилось выше личного - того требовала ситуация. Маоры по-прежнему жили общиной, но уже родоплеменной. В селении появился свой рыбак, плотник, охотники, дровосек, снабжавший общину топливом и заготовками. Женщины готовили пищу, рукодельничали, трудились на грядках. Кто-то возился со скотиной в большом хлеву. За любым советом в любой момент можно было обратиться к Фаэту; достаточно пойти в Обитель или поймать его за каким-нибудь занятием, например в ангарах, подсчитывающим запасы, или у реки, мастерящим вместе с Ведом первую лодку.
Селение разрасталось. Все новые маоры приходили с севера и присягали Онерону на верность - слухи о чудесном месте на берегу моря, где всегда будешь сыт и защищен, распространялись молниеносно. Они появлялись поодиночке, что случалось очень часто, по двое или трое, семьями и группами. Каждый новоприбывший учился и занимал свое место в обществе племени. Их обучал уже не Онерон, а Вед и его соратники, мастера в своей области. Селение получило название Тарот, и спустя год после сражения с южанами в нем жило уже около двух сотен человек. Возникла необходимость в зодчих. Требовалось возводить все больше домов. От хорошей жизни женщины рожали детей, те подрастали, близился момент, когда им и приезжим детям потребуется наставник и школа. Онерон со всей серьезностью подошел к решению этой задачи. В Тароте постоянно бурлила жизнь - пугая кур, носилась детвора, нес дрова дровосек, рыбак возвращался с уловом, кожевник выделывал звериную кожу, чтобы из нее получились удобные мокасины или накидка. То и дело, по улочке проходил гончар с утварью для новой семьи или кузнец нес плотнику лезвия для мотыг. И у всех на лицах читалось оживление, торопливая тяга к сытной жизни, которой они так долго были лишены. Новый день - новая песня. Месяц прошел - на дом в Тароте прибавилось, и очередной путник робко стоит перед главными воротами.
При столь бурном росте следовало позаботиться и о безопасности. Маоры обрастали жирком, а на это позарится любой имеющий оружие и численное превосходство чужак. Тарот приобретал в округе известность как зажиточный, процветающий город, населяемый добродушным народцем. Сюда стали захаживать купцы из восточных пределов, и с юго-запада. Зародился торг и мена, еще шажок оставался до экономического и социального расслоения. Торговцы призывали обменять местные товары на редкие вещи издалека. Наблюдая этот процесс, Онерон создал регулярную армию из крепких и выносливых бойцов, назначил им старшину и приказал круглые сутки ждать нападения, ждать и тренироваться. Они получили ладное, надежное
Границы Маората расширялись, появились подконтрольные деревни со своими старостами и пограничные посты. По реке ходили рыбацкие лодки. Обитель Онерона превратилась в своеобразную академию, где маоры получали знания и постигали новые истины. Каждый день в условленный час приходила группа человек, они садились у очага и задавали вопросы. Постепенно их приходило больше, и в дом к Фаэту попадал тот, кто был быстрее и успевал раньше записаться.
Благополучие стимулировало духовное развитие людей. Изобретения позволили облегчить человеку работу и дали ему досуг. Зарождалось первое, грубоватое искусство. Одежды перестали быть второй кожей, они превратились в символ, знак отличия. Возникали произведения живописи и прикладного промысла. Женщины стали носить украшения, привезенные купцами. У зажиточных маоров по рукам ходили драгоценности и диковинные поделки. Мастеровые в свободное время лепили скульптуры и расписывали посуду. Тут и там звучали мгновенно сочиненные песни.
На второй год, с решением большинства важных стратегических задач и вхождением жизни в размеренное русло в Маорате жило 511 человек, из них три с половиной сотни населяли Тарот. Для правильной организации хозяйства и управления племенем потребовались специально обученные командиры - так зародилась государственность. Вед был избран Первым бессменным человеком Маората и по совету Фаэта ввел в стране основы демократии прямого типа. Теперь вопросы решались большинством голосов, а споры отдавались на суд правителю. При Веде состояло три распорядителя, отвечавшие за внешние, внутренние дела и за Великий путь Фа - эквивалент священника. В будущем они возьмут себе помощников и заместителей, а пока лично расхаживали по улицам и отдавали приказы.
К третьему году маоры окончательно освоили колесо и ось. Грузооборот сразу же увеличился, волов запрягали в повозки, а на круглые палки можно было наматывать веревку или нити. Так появилась лебедка. Знания в механике дополнил рычаг, что сразу же облегчило тяжелые физические работы. Главную площадь города расширили и выложили белым камнем. Онерон внимательно следил за тем, как строители думают над текущими инженерными задачами. Если раньше его советы подробно объясняли суть и подталкивали к решению, то сейчас он давал скупые, завуалированные ответы, предоставляя маорам возможность мыслить самостоятельно. Люди поняли, что по пустякам Фаэта беспокоить не стоит, у него и так дел невпроворот. Границы города не менялись, но жителей становилось больше, и их нужно было уместить на ограниченной площади. Когда решили перестроить Обитель, один из архитекторов подошел к Онерону и со смущенным видом сообщил, что знает, как уместить больше людей на одном месте: он думал три дня. Онерон выслушал его. Следовало бы поселить людей на крыше дома и обнести крышу стенами, а затем накрыть новой крышей. Разумеется, первая крыша должна выдержать вес нескольких человек, и с запасом.
– А как же люди поднимутся туда?
– спросил Со.
– По наклонным выступам. Я видел такие у водопада, да и в нашем северном краю ко многим пещерам ведет похожий путь. Нужно сделать одинаковые ступени, достаточно широкие, чтобы по ним пройти, и приставить их к крыше.
Онерон наградил догадливого строителя инкрустированной шкатулкой. Итак, без его помощи родилась концепция многоярусных зданий и идея лестницы. Это дорогого стоило.
К четвертому году население Тарота за счет притока иммигрантов возросло до тысячи жителей. Социальное и имущественное расслоение все больше углублялось. Требовалось ввести систему норм и правил, которые регулировали бы общественные отношения. Dura lex... Крестьяне и горожане, у которых уже была собственность, конфликтовали все чаще. Натуральный налог и продуктовое распределение еще сохранялись, но требовался эталон, универсальная единица обмена. Иными словами, Маорат дорос до стадии денежного обращения. На рынке, в мастерских, у торговых повозок товары обменивались на равнозначный продукт или на жемчуг, который стал основой денежной системы Маората. Маоры не знали драгоценных металлов, зато среди них имелись пловцы, способные доставать ракушки с морского дна. Как и полагается деньгам, жемчужины калибровались в зависимости от цвета, размера и формы. Кодекс, утвержденный Первым, закреплял основные правила поведения, ответственность и наказания. Развивающееся общество поражали закономерные болезни - преступность, безделье, приступы недовольства. К концу четвертого года эпидемия неизвестной лихорадки выкосила треть подданных Маората, но с ней удалось справиться - после вмешательства Онерона. Случались набеги кочевников. Все их успешно отбили. Жизнь медленно совершала круг; дети рождались, старики умирали. За городом образовался небольшой некрополь.