Пилюля
Шрифт:
– О да! Жнаю я этот похотливый вжгляд. Жа швою невешту я перегрыжу тебе горло.
– А что ты сейчас грызешь? – волнительно спросил молодой человек и протянул руку. – Покажи, что ты сейчас положил себе в рот.
Фил похлопал себя по карманам, обеспокоенно отодвинулся назад.
– Это мои конфеты. Их тебе тоже жахотелошь?
– Где ты их взял? – спросил Саня, пододвигаясь к нему.
– Пожаимштвовал у одного швоего друга, – ответил Фил, поднимаясь.
Беспокоясь за него, две женщины из гарема втиснулись
– А твой друг, случайно, не ученый из России? – крикнул Саня. – Ты ведь у профессора Ширяева взял эти пилюли, правда?!
– Ну и что? Там у него было много. Ешли бы он по-прошил у меня, я бы тоже ш ним поделилша.
– Стой! Подожди! Дай мне одну. Всего одну!
– Ну, ты и даешь! Как это отдай?! Кто же вот так вот вожмет и отдашт?!
– Я куплю! – крикнул Саня! – Продай! Сколько хочешь?! Назови цену!
– Не продаетша! – крикнул Фил, пробираясь к выходу. – У шамого мало! Привык я к ним!
– Сколько! Назови цену! Ну!
– Миллион! – ответил Фил и вышел из вагона.
Молодой человек схватил с полки кейс и устремился вслед за женихом и его невестами.
Обогнав гарем и настигнув «шейха», Саня раскрыл перед ним кейс.
– Вот! Без пятнадцати тысяч миллион. Гони свою конфету! – потребовал он.
Носатый возбужденно выхватил кейс из его рук, захлопнул его и, трусливо оглядываясь по сторонам, вытащил из кармана и протянул молодому человеку самую дорогую в истории фармацевтики пилюлю.
– Ешть еще, – заговорщицки произнес Фил. – Отдаю по шестынот тышач за штуку.
– Он не дышит! – крикнула Рита, когда Саня появился в вагоне. – Он не дышит, Саша!
Саня схватил с раскладного столика стакан с чьим-то недопитым чаем, так же, как Рэм, разломал пилюлю и размешал порошок пальцем.
– Сейчас, сейчас, дядя Миша… Поднимай ему голову… Сейчас… Сейчас я челюсти ему разожму… Ну же! Ну же, пей!
– Он не пьет! Не пьет! – рыдая, причитала Рита. – Это бесполезно! Мы не успели… Не успели…
Рита опустила голову Кубинцу. Саня сел ему на живот и принялся делать массаж сердца.
– Ну же! Раз, два, три! Ну – раз, два три… Ну…
На десятой попытке грудь Кастро поднялась, в легкие пошел воздух, губы зашевелились.
Не веря своим глазам, боясь радоваться, чтоб не спугнуть удачу, Рита аккуратно, двумя руками, взяла стакан.
– Выпей, родной, выпей, – попросила она, вливая в пересохший рот Кастро спасительную смесь.
Заскрипела вагонная сцепка, поезд дернулся с места, ожил, все его члены почти одновременно пришли в движение.
Хуши сказал: «Часто, чтобы помириться, надо всерьез поссориться»
Вечерело. На улицах добавилось прохожих, на дорогах стало больше машин. Час пик. Готовясь ко сну, город избавлялся от нерастраченной за день энергии.
Аэропорт находился на
– … конечно. Всю жизнь, сколько ее помню, – о чем-то рассказывал Кубинцу Саня. – Всех своих детей она потеряла. Каждый час вспоминала их. Особенно Михаила. Очень жалела о вашей ссоре, винила себя… Она умерла быстро, никогда не болела, ни на что не жаловалась. Просто уснула и не проснулась. Остановилось сердце.
Саня замолчал. Кубинец отвернулся в сторону и печально выдохнул:
– Устал. Домой хочу.
– Правильно, – сказал Саня и взял его за руку. – Будем жить вместе.
– Согласен, ты, я и наша Глаша. Нормальной шведской семьей, – улыбаясь, произнес Кубинец, потом добавил: – Дом, Саша, это не стены с обоями, которые помнишь с детства, и не пьяные вопли с улицы на знакомом языке. Дом, это там, где любят и ждут.
– Так это все про нас. Ты на работе, я по хозяйству, пирожки в духовке, цветочки в вазе…
Кубинец усмехнулся.
– Была у меня любимая, поссорились, а теперь, видишь, сыном обзавелся. Поеду к ним. Примут, останусь.
– Ты с нами не полетишь? – с грустью в голосе спросила Рита.
Кастро подмигнул девушке и молодому человеку.
– Миритесь, ребята. Успеете еще нервы друг другу помотать. А я к брательникам подамся. Они меня давно в дело звали, да я все каких-то жар-птиц ловил.
– Но мы ведь еще увидимся? – спросил Саня.
– Куда ж от вас деться? Еще деток ваших понянчу. Надоели вы мне, но так как других родственников не наблюдается, придется терпеть.
– А он меня бросил, – с обидой в голосе объявила Рита.
– Опять? – спросил Кубинец.
– Нет, еще с того раза.
– Ну, может, увлекся какой-нибудь… Столько искушений, столько голых задниц по телевизору показывают. Потерпи: перебесится, вернется.
– При чем тут это? – возмутился молодой человек. – Просто, если люди не доверяют друг другу, они не должны быть вместе.
– Не надо было давать повода! – заявила Рита.
– Это не любовь! Так не любят! Клясться в любви до гроба, а через пять минут отречься! Это твоя любовь?
– Ой… ой… – подняв руки к груди, причитал Кубинец.
– Да! Все или ничего! – сказала Рита. – Я ни с кем не собираюсь делиться. Если побежал к другой, то уходи и не возвращайся!
– Все! – решительно сказал молодой человек. – Если я бабник и вор, то лучше нам больше не разговаривать.
– Она мне солгала. Откуда мне было знать?