Пионовый фонарь
Шрифт:
ТОМОДЗО: Да вон же, смотри!..
РАССКАЗЧИК: Ну, разве не справедливы золотые слова древних: «Боги не мешают процветанию смертных. Добиваясь процветания, человек побеждает небо, но вот он достиг желаемого, и небо побеждает его».
О-Минэ всматривалась вдаль, когда Томодзо выхватил нож из медных ножен у пояса и изо всех сил ударил её в спину. Он метил ей между лопаток, и она с визгом упала на землю, цепляясь за его рукав.
О-МИНЭ: Ты
ТОМОДЗО: (хрипло). А ты как думала? Возьму бабу, какую полюбил. Молись…
Томодзо перехватил нож лезвием вниз и погрузил его в тело О-Минэ, в ямку над ключицей. О-Минэ, корчась от боли, вцепилась Томодзо в подол. Тогда Томодзо уселся на нее верхом и перерезал ей горло. О-Минэ испустила дух. Он встал, обтёр и вложил в ножны клинок, не оглядываясь, поднялся на дорогу и что есть духу побежал домой.
Дом Томодзо. ТОМОДЗО колотит в дверь своей лавки. Выходит приказчик БУНСКЭ.
ТОМОДЗО: Открывай, Бунскэ! Скорее!
БУНСКЭ: Кто это? А, хозяин… Сейчас. (Отодвигает засов на воротах.)
ТОМОДЗО: Беда, Бунскэ! На дороге на нас напали пятеро бандитов, меня схватили, но я убежал… А вот О-Минэ скатилась по дамбе вниз, я не знаю, что с ней…Собирай всех, пошли туда!
Переполох. Спустя некоторое время слышны вопли ТОМОДЗО, который обливается слезами: «О, ужас! Горе-то какое! Если б мы хоть немного раньше прибежали, не умерла бы она такой ужасной смертью!»
РАССКАЗЧИК: Кто-то побежал сообщить властям. Власти осмотрели труп и велели забирать его домой. Вскоре тело предали земле, тут же, неподалеку от деревни. О том, что Томодзо убийца, никто не догадался… День шел за днём, и вот на седьмой день…
Дом Томодзо. ТОМОДЗО возвращается из храма, навстречу ему – БУНСКЭ.
БУНСКЭ: Вы из храма, господин?
ТОМОДЗО: Да, Бунскэ. Зажги курительные палочки за упокой.
БУНСКЭ: Неприятность у нас в доме: служанка заболела.
ТОМОДЗО: А-а…
БУНСКЭ: Да как-то необычно…
ТОМОДЗО: Кто заболел?
БУНСКЭ: О-Масу. Ни с того ни с сего затряслась и упала, а сейчас лежит и всё время в бреду несуразности какие-то говорит.
ТОМОДЗО проходит в комнату для прислуги. БУНСКЭ – за ним. На постели лежит О-МАСУ.
ТОМОДЗО: (присаживаясь у постели). Что с тобой?
О-МАСУ: (в бреду). Томодзо, если бы ты знал, как больно мне было, когда ты повернул нож в моём теле…
БУНСКЭ: (испуганно) Она такие странные вещи говорит, хозяин.
ТОМОДЗО: Очнись, О-Масу! Жар у нее, наверное. Укройте ее одеялами!
Бунскэ принёс одеяла, навалил их на больную, но она вдруг одним махом отбросила их, села и уставилась в
БУНСКЭ: Что это она?
ТОМОДЗО: (встревоженно). Уж не лиса ли в тебя вселилась, О-Масу?
О-МАСУ: Знаешь, Томодзо, никогда еще мне не было так больно… Особенно, когда ты ударил меня в ямку над ключицей. Лезвие вошло в грудь, и это была такая мука…
ТОМОДЗО: (ему явно не по себе). Что она болтает, с ума, что ли, сошла?
О-МАСУ: Восемь лет мы прожили с тобой в нищете. И вот теперь, когда всё было так хорошо, ты убил меня, чтоб жениться на О-Куни…
ТОМОДЗО: (он поражён). Видно, ей очень плохо... Бунскэ, это ты говорил мне вчера, будто из столицы приехал хороший лекарь? Быстро, беги за ним!
Бунскэ убегает.
Не отослать ли её к родным?.. Да нет, если она станет болтать такое и у себя дома, я всё равно пропал. (Он уходит к себе в лавку.)
БУНСКЭ приводит лекаря – это Ямамото СИДЗЁ .
БУНСКЭ: Хозяин. вот это он и есть, знаменитый лекарь из Эдо.
ТОМОДЗО: (кланяясь). Благодарствуйте. Мы здесь в лавке торговлей занимаемся, тут беспорядок, не угодно ли будет пройти в комнаты?
Томодзо проводит Сидзё в гостиную, усаживает на почётное место и склоняется перед ним, уперев руки в пол.
Зовут меня Сэкигутия Томодзо, разрешите поблагодарить, что вы согласились взять на себя труд посетить меня.
СИДЗЁ: Да-да, и я рад познакомиться. У вас, говорят, кто-то внезапно заболел. (Пристально смотрит на Томодзо.) Э-э, а давненько мы с тобой не виделись, парень! Надо же! Как поживаешь, Томодзо? Это твой новый дом? Превосходно! Впрочем, когда ты с женой ещё жил у господина Хагивары, я всегда думал, что вы далеко пойдёте…
ТОМОДЗО: Господин Ямамото Сидзё! Ну, совсем не ожидал! Как это? Откуда вдруг?
СИДЗЁ: Да в Эдо я окончательно проелся, и поехал в Никки к знакомым. Остановился я переночевать на постоялом дворе, и тут попросили меня осмотреть больного. Ну, лечил я его, лечил, а он вдруг и выздоровел! Зато уж слух про меня разнесся, что я великий лекарь! Сам знаешь, больных-то я терпеть не могу… А что твоя жена?
О-Минэ. Здорова она?
ТОМОДЗО: Она… Её восемь дней назад зарубили на дамбе бандиты…
СИДЗЁ: Какое горе! Как же это?.. Да, видно, есть всё-таки судьба, о которой толкуют монахи. Жаль, очень жаль… А кто же больная?
ТОМОДЗО: Служанка. Жар у неё, и в бреду она такое бормочет…
СИДЗЁ: Ну что ж, пойдем посмотрим, а потом недурно было бы и за чаркой поболтать. Приятно все-таки встретить старого друга…
ТОМОДЗО: Сюда пожалуйте, здесь женская половина.
ТОМОДЗО и СИДЗЁ проходят в комнату для слуг, где лежит О-МАСУ.
БУНСКЭ остаётся за дверью.