Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
— А Геббельс?.. Гесс? Гиммлер?
Сергей думает. Потом беспомощно разводит руками. На лице смущение.
— Милая Дорис, у ваших вождей такие убийственно похожие фамилии… У нас в Америке их никто не различил бы…
Дорис насмешливо щурится.
— Но вы в Великой Германии, граф. В стране, где рождается Новый порядок. И я хочу сделать вас если не нашим патриотом, то, по крайней мере, человеком, знающим и уважающим страну, где он так приятно проводит время. Я буду обучать вас политике!
— Согласен. Плачу поцелуями. Сколько
Они смеются. Он наклоняется к ней.
— Даю задаток!
Сергей у себя в спальне, сидит в кресле, глубоко задумавшись. «У нее есть какой-то план. Она играет со мной, как и я с ней». Он встает и идет к зеркалу. Смотрит на себя, повернувшись к стеклу правой половиной лица. И вдруг пальцами оттягивает нижнее веко книзу. Из зеркала на него смотрит слезящийся глаз, окруженный красной каймой.
Сергей вздрагивает, передергивает плечами, бормочет «бр…», садится опять в кресло и опускает голову на руки.
Париж, поздняя весна. Каштаны отцвели и уже покрыты пылью. Бульвар над рекой. На скамейке Сергей и Иштван.
— Плохо, Иштван.
— Не думаю. Сергей, ты же любишь повторять: разведка — это школа терпения. Ну и терпи. Мы скоро будем хозяевами положения, и тогда твоей обязанностью будет смягчить, а потом вовсе устранить его недоверие и страх.
— Жалко времени!
— Но потеря времени зависит от нас — мы за нее в ответе!
Парижское кафе. Иштван читает газеты. Быстро входит Сергей и садится рядом. У него возбужденное и сияющее лицо.
Иштван понимающе улыбается и кивает головой.
— Поймали?!
Сергей взволнованно закуривает.
— Удача полная. Оказывается, он остановился буквально рядом с обычным местом встречи — в отеле «Наполеон». Он бегал по улицам, чтобы стряхнуть наблюдение. Его до порога довела Альдона. Увидела через стеклянные двери, что он взял у швейцара ключ и поднялся на лифте. Она вошла и спросила: «Не возвращался ли мужчина в светлом костюме?» Ей ответили утвердительно, и она узнала номер и этаж! Альдона сделала вид, что поднялась за Роем, посидела полчаса в коридоре и незаметно ушла.
— Здорово! Теперь дело пойдет, Сергей!
Сергей гордо выпрямился.
— Оно уже пошло. По счастливой случайности, я ожидал наших на улице Терн, это совсем недалеко от «Наполеона». И на свой страх решил использовать удачу и развить успех!
— Ну и что же получилось?
— Явился в отель, нашел номер и…
— Ну?
— Постучал и, не ожидая ответа, вошел.
— Нахал!
— Конечно. Рой стоял у окна и курил. Я извинился и объяснил, что только что узнал, что надо изменить день следующей встречи. Мне придется съездить в Турцию. Рой сначала побагровел от злобы, но мои объяснения показались ему правдивыми. Мы установили новую дату встречи, и я скромно удалился, отвесив на прощание с десяток поклонов.
— В чем же
— На кровати стоял старомодный барский кожаный саквояж. На нем среди пестрых наклеек еле виднелись инициалы владельца: Э.Г.О. Рой даже не заметил, что с ним произошла катастрофа.
Иштван с волнением жмет руку Сергею.
Личная комната аптекаря. Степан и Иштван торопливо, с большим волнением листают толстую книгу в красном переплете с золотым тиснением.
— Дальше, дальше, Степан. Это личный состав Рейхсканцелярии, потом будет Военное министерство. Дальше, ищи Министерство иностранных дел. Еще… Ну, вот!
Они склоняются над страницами.
«Э» — это, конечно, первая буква имени. Давай искать на «Г» или «О». Назад… Здесь… Читаем всех подряд! Вот!!
Они выпрямляются в восторге торжества. Степан негромко, но предельно ясно читает:
— Барон Эрих фон Голльбах-Остенфельзен. Капитан Генерального штаба германской армии в отставке. Доктор математики. Государственный советник. Адрес: Берлин, СВ, Подбельски-аллее,168. Он! Это наш рабочий-типографщик! С бахромой на обшлагах пиджака!
На сумрачном лице Иштвана теплится улыбка радости.
— Поймали! Только бы теперь не вывернулся! Надо дать знать Сергею и Лёвушке!
Степан в магазине аптекаря. Когда покупатели уходят, он ныряет за прилавок.
Фасовочная. Степан спокойно моет руки у умывальника. Из задней двери глядит жена аптекаря Кэтль, женщина лет тридцати пяти, с маленьким ребенком на руках. Она делает Степану тревожные знаки. В углу стоит детская колясочка.
— Шнелль, шнелль, коммен зи дох!
Задняя жилая комната. За столом сидят Лёвушка и Иштван. На столе все для чая. Они через наушники слушают радиопередачу из Москвы.
Хроникальные кадры о прибытии в Москву Дмитрова, Попова и Танева после Лейпцигского процесса.
— Эх, быть бы сейчас в Москве! — в один голос лепчут Лёвушка и Иштван.
Нехотя снимают наушники и садятся за стол, Степан со вздохом вытирает лицо платком:
— Время идет. Давайте говорить о делах.
Кэтль наливает всем чай и уходит в магазин.
Начинает Степан.
— Да-а, с Роем у тебя успех, Иштван, но это еще не победа.
— Это предпоследний шаг к победе!
— А последний?
Иштван негромко чеканит слова:
— Вся группа двигается в Германию.
— Зачем?
— Когда Сергей явится к нашему типографщику с визитом на его виллу, то это и будет победа.
Они молча пьют чай.
Размешивая ложечкой сахар, Степан задумчиво говорит:
— Что в нашем деле считать победой, Иштван?
— Победа — выполнение задания, нам дали задание выяснить личность Роя, и мы ее выяснили.
Степан качает головой.
— А для чего?
— Чтобы заставить Роя работать на нас так, как хотим мы.