Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Быстролетов Дмитрий Александрович

«Пойман… Если остановлю такси, они потребуют паспорт… Заберут… Надо стряхнуть слежку…»

Сергей прибавляет шаг. Почти бежит. Сворачивает. Снова угол. Еще один. Переходит улицу. Мокрое лицо Сергея: на нем проблеск надежды, затаенная радость в еще несмелой улыбке.

«Все будет хорошо! Ну…»

Он роняет платок и наклоняется. Двое в тумане круто тормозят шаг.

«Надежды нет. Провалился…»

Мокрое лицо Сергея, он с тоской смотрит вокруг.

«Все это останется… Москва… Товарищи… А я погиб, уже

вычеркнут из жизни…»

Сергей вытирает лицо. Мгновение стоит вытянувшись перед витриной, внутренне собираясь с силами. Подбородок выставлен вперед, кулаки сжаты.

«Нет, это еще не смерть! Это борьба за жизнь! Еще посмотрим, чья возьмет! Дойти до большого универмага, побегать по этажам, раз десять поднимусь и спущусь на лифте, затем на улицу и в такси! Раза два-три сменю машину и домой!»

Твердыми и быстрыми шагами Сергей идет вперед, решительно выставив вперед грудь и подбородок, насвистывая модную мелодию.

Впереди сквозь дождь и снег все ярче и ярче выплывает надпись «Femina».

«Это лучший в Берлине ночной кабак, подземный многоэтажный дансинг… Масса мужчин в темных костюмах… Один похож на другого…»

И, позабыв умный план, Сергей неожиданно для себя самого с лихорадочной поспешностью вильнул в сторону и проскользнул в освещенную дверь.

Шикарный вестибюль. Яркий свет. Статуи. Цветы. Мимо спешат мужчины в темных костюмах и дамы в вечерних платьях. Прислуга в золоченых ливреях. Сергей торопливо покупает входной билет и быстро спускается вниз по широкой мраморной лестнице. С каждым шагом вниз нарастает встречный гул толпы, все яснее и яснее звучат танцевальная музыка и ровный гул шарканья тысячи ног.

Первая площадка. Направо и налево коридоры и двери в ложи. Нарядные парочки отдыхают после танцев. Курят.

Вторая площадка. То же.

Дно золоченого подвала, третья площадка. Большой буфет и бар. Сергей облегченно вздыхает. Из-за колонны долго наблюдает за лестницей. Шпиков нет. Он радостно улыбается. У зеркала смахивает капли воды с волос, поправляет прическу и галстук.

«Как удачно, что я в смокинге. Хотел подождать время отъезда в ресторане, так и получилось! Таких, как я, здесь

сотни — я как ворон в вороньей стае: пойди отличи меня от других. Да, удачно, очень ловко получилось!»

Сергей возбужденно потирает руки и расправляет плечи как атлет перед выходом на состязание.

«А как вдруг захотелось есть! Вот и посижу в буфете часок».

Он садится за столик.

Молодая женщина, сидевшая за другим столом, подсаживается к Сергею.

— Не скучно одному?

Она вынимает сигарету, Сергей щелкает зажигалкой. Официант подает ужин на две персоны. Сергей улыбается и болтает с незнакомкой, но, покрывая немецкую болтовню, громко и укоризненно звучит по-русски внутренний голос, строгий голос разведчика, укоризненный голос долга:

«Эх,

зачем сел… Сам навязал себе улику и свидетеля… По акценту запомнит… И зачем не сдержал себя, не дошел до универмага, а вбежал сюда — этот подземный дансинг может оказаться золоченой мышеловкой… Поддался нетерпению… Эх…»

Они что-то говорят, улыбаясь друг другу, а внутренний голос оправдывается:

«Да что я — заяц, что ли? Наблюдение удачно стряхнул, сейчас поболтаю для видимости, где-нибудь в пустой ложе подремлю до девяти и домой… Вокзал — рядом, чемодан запакован. Время есть. Все в порядке!»

— Что ж, пойдем танцевать, бэби?

Свет в зале гаснет, зажигается бегающий голубой и розовый свет внутри стеклянных колонн. Аргентинский оркестр играет танго. Сергей и женщина входят в струю танцующих.

Тот же столик в ресторане. Сергей незаметно кладет деньги в ладонь женщины.

— Ну вот и все. Мне пора. Я не один. Завтра зайду, мы потанцуем больше. Гутен абенд, майне даме!

Женщина явно разочарована. Она насмешливо щурит подведенные серые глаза вслед уходящему Сергею.

Сергей идет по коридору и приоткрывает двери в ложи. Одну, третью, пятую. Вот пустая ложа. Темно. Сергей тихо входит и садится в углу дивана.

«Надо отдохнуть. Шпики сейчас сидят над кружками пива в дешевенькой пивной и теряются в догадках, куда я исчез. Пусть… Вздремну — время есть. Завтра трудный день».

Сергей устраивается поудобнее и хочет закрыть глаза, свет в зале вдруг вспыхивает ярче и сквозь щель задернутых занавесок протекает в ложу. Сергей видит столик, сервированный на две персоны, холодный ужин с вином и на этом фоне острый профиль женщины, внимательно наблюдающей за танцами.

«Что делать? Уйти незаметно? Она может испугаться и поднять крик… А если явится ее кавалер. Тогда будет еще хуже. Уходить надо поскорее…»

Сергей встает и негромко говорит:

— Уважаемая дама, в темноте я не заметил вас и вошел в ложу без разрешения. Простите.

Незнакомка мгновенно задернула занавеску. В темноте звучит ее испуганный голос:

— Кто вы? Не открывайте двери в коридор!

— Я — случайный посетитель. Вы слышите по акценту — я иностранец. Но скажите, как можно уйти, не открыв дверь в коридор?

Голос из темноты:

— Там очень светло?

— Да.

Пауза.

— Сядьте. Посидите минутку. Потом я отвернусь, и вы выйдете.

— Но ваш спутник…

Горький смех.

— Ах, мой спутник… Его нет. Я пришла одна. Ужин на двоих заказан для прикрытия, чтобы прислуга не хихикала за моей спиной. Пусть думают, что я занята…

Сергей от нетерпения закуривает: «Надо уходить!»

— Но почему, мадам?

Пауза.

— В детстве я попала в автомобильную катастрофу и получила тяжелый ожог правой половины лица и правой руки. Я — пугало.