Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
— Как кто?! Кто в мире является сейчас ставленником тринадцати сионских мудрецов и верховным цадиком?
Генерал делает страшные глаза и произносит загробным голосом:
— Рейхсфюрер Адольф Гитлер!!!
Сергей этого не ожидал. От удивления он даже не улыбается. Несколько придя в себя, неуверенно начинает:
— Но позвольте…
Генерал вспыхивает. Стучит ладонью о стол. Захлебываясь словами, отвечает:
— Не позволю-с, молодой человек, не позволю-с! Вы извините мою горячность, но для старого человека идея — это дело веры и чести! Немецким фюрером Германии был и пока остается император
Генерал наливает себе большую граненую рюмку.
— Что вы знаете, мистер Джеки, о сионских мудрецах? Ничего? Я так и думал! Так слушайте же, я вам сейчас же открою глаза на мир, в котором вы живете-с!
Комната в гостинице. Иштван и Сергей. Хмурое лицо Иштвана. Плотно сжатые губы. Светящиеся от сдержанной ярости глаза.
— Сколько же резидентов этот гад насадил у нас?
— Он не назвал цифры.
— Но ты мог же заглянуть и определить на глаз?
— Нет. Иноходцев стоял прямо против меня и держал журнал так, что я ничего не увидел.
— Черт…
— А не все ли равно, Иштван? Надо переснять страницы журнала. Дома потом быстро разыщут всех резидентов вместе с их разведывательной сетью! Пока не поздно, давай разрешение на операцию!
— Подожди, я поговорю со Степаном.
Тот же фешенебельный высокогорный курорт. Лето. Извилистая горная дорога среди елочек, волшебные виды зеленых ущелий, белых вершин и сияющего неба. На скамейке сидят Степан и Адриан в гриме. Кормят белочек.
Адриан:
— Я на днях уезжаю и должен выполнить обещание указать вашему человеку Флорику Бомбеску. Поэтому прошу вас быть сегодня в Цюрихе в отеле «Бар-о-ляк». Ожидайте в вестибюле. Она войдет приблизительно в семь часов вечера. Я подниму к глазам книгу в красном переплете — это знак, что вошедшая — Флорика. Потом она обычно переодевается у себя и сейчас же спускается в бар. Там ваш человек подцепит ее и предложит вместе поужинать. Все ли согласовано, товарищ Стефан?
Степан протягивает руку:
— Спасибо. Через месяц мы увидимся здесь, дорогой Адриан. Я сообщу ответ из Центра, его позывные, дни и часы вызова, а также явки в Скандинавии!
Веранда дорогого отеля. Ночь. Полукруглый блестящий, как зеркало, паркетный пол, по краям окруженный столиками. Богатая публика — мужчины во фраках, женщины в вечерних туалетах. Позади столиков выложенный голубым кафелем канал воды, отведенный от быстрой и чистой горной реки. По каналу лениво плавают полусонные лебеди и лениво получают подачи. Мягко звучит оркестр.
Через паркет к столику идет пара: Сергей во фраке и статная, несколько полноватая, смуглая брюнетка с красивым, но грубоватым лицом. На ней белое платье с блестками, поверх которого наброшена алая материя, на правом
Флорика и Сергей за столиком. Идет живой любезный разговор, во время которого он и она не скупятся на самые обворожительные улыбки. Иногда он слегка наклоняется к ней и говорит что-то вполголоса, а она, гордо подняв голову, слушает, глядя в пространство, и довольная улыбка не покидает ее красиво очерченных и ярко накрашенных губ.
Она:
— Если вы обманете меня, Джеки, то помните: у меня в соседних странах есть немало могущественных друзей в полиции и разведке. Первая же гадость с вашей стороны — и ваша судьба решена. День, когда вы сунете нос из этой страны, будет вашим последним днем!
Обмен улыбками.
— А если вы обманете меня, Флорика, то знайте: именно в этой стране у меня немало могущественных друзей из числа разведчиков. Первая же гадость с вашей стороны — и вы даже не успеете добраться до границы!
Обмен улыбками.
Она:
— Друзья зовут меня Кометой. У меня в сумочке браунинг. Стреляю я неважно, но готова стрелять когда угодно, хоть сейчас!
Он:
— Друзья зовут меня «убийцей из Сингапура», но я человек ласковый и по убеждению вегетарианец.
Он принимает свирепый вид, она смотрит на него с восхищением.
Оба хохочут.
Она:
— Люблю нахалов! Обожаю шпану, Джеки! Всем сердцем чувствую, что мы с вами сработаемся!
Она кладет свою руку на его руку и пальцами перебирает его пальцы, добавляет томно и со значением:
— Мы сработаемся, Джеки.
На экране хроникальные кадры и фотографии из советских и других газет и журналов. Голос диктора: 26 июня 1935 года. Введение всеобщей трудовой повинности в Германии. Языческий шабаш на горе Гессельберг под предводительством Геринга, где фашисты, одевшись в древние тевтонские одежды, беснуются вокруг костров в честь языческого бога Вотана. В эту ночь Геббельс устроил такой же ночной шабаш на горе близ Гёттельберга. Голос диктора еле слышен сквозь дикий вой и рычание фашистских дикарей.
Летний день. Флорика вся в белом, Сергей в светлом костюме на катере, бешено мчащемся по озеру. Мимо проплывают зеленые горы, великолепные санатории и туристические отели, пляжи и яхты. У руля Сергей.
— Какая роскошь, Джеки!
— Да, потому что со мной здесь вы, Флорика!
— Как приятно это слышать! Я с вами готова вечно мчатся вдаль, Джеки. Вот так, как сейчас — сквозь теплый ветер и брызги!
Сергей выключает мотор и оборачивается к Флорике. С видимым наслаждением закуривают.
— Я ценю эти мгновения счастья, Флорика, потому что для меня они редки.
— Почему, Джеки?
— Я человек небогатый и мне не всегда можно предаваться удовольствиям. Увы, я должен работать!
Флорика задумывается. Отвечает, глядя на него влюбленными глазами:
— Сколько долларов вам надо в месяц?
Сергей хохочет.
— Ни одного от вас, Флорика! Деньги мне нужны, чтобы самому сделать частыми такие чудные дни. Помогите мне заработать больше!
— Каким образом?