Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
— Что здесь происходит, мадам? Что с вами, мадам?!
Флорика глухо:
— Скорее полицию! Зовите сюда полицию!
У нее от возбуждения зуб не попадает на зуб.
— Сейчас, мадам! В отеле всегда дежурит полицейский!
Полицейский уже расталкивает зевак.
— Что случилось?
— Арестуйте меня. Я… Убийца…
Флорика указывает пистолетом на постель, потом роняет его и падает. В толпе нервный женский вскрик.
— Готовьте документы, мадам… Виза в порядке? Прописка? Коридорный и горничная, подходите ближе. Останьтесь свидетелями! Все
Он широко расставленными руками выпроваживает зевак в коридор.
— Свидетели, сюда!
Все трое на цыпочках подходят к постели, включают яркую люстру и лампу у изголовья, они видят ошибку и в недоумении переглядываются.
Крупным планом лица Сергея и Джонни: оба со смехом ныряют под навес лавочки в парке для того, чтобы укрыться от дождя. Вечер. По краю навеса над их головами бегает свет ярких цветных лампочек, резко и причудливо освещая мокрые лица.
Джонни, оживленно жестикулируя:
— Дождь сейчас пройдет. Переждем здесь. Так вот я говорю, Джеки, разведка — это игра без правил. Правильно?
— Нет. Это борьба за утверждение правил.
— Ерунда. Я не считаю вас новичком, Джеки, но всегда чувствую, что вы среди нас, настоящих разведчиков, чужой. То для вас неэтично, это несимпатично. Ха-ха-ха! Вы набиты принципами, как мешок картошкой! Какие принципы могут быть при работе с людьми без принципов?
— Работать можно со всеми, но принципы, Джонни, должны быть не для них, а для себя!
Джонни весело хохочет.
— Садясь играть, вы сначала осматриваете колоду, как бы ваши карты, боже сохрани, не оказались краплеными.
— А вот Дон Луис играет только фальшивыми картами и игру начинает прямо с запрещенного хода.
— Вы правильно сделали, Джеки, что передали его мне. Я для него подходящий партнер, у нас одинаковый набор фокусов!
— А если Дон Луис все-таки попытается подставить вам ногу?
Лицо Джонни меняется. Теперь это оскал хищника.
— Я постараюсь как можно больнее ее раздавить. Вы поставили мой заработок в зависимость от работы Дона Луиса. Так что же, я, по-вашему, буду с ним церемониться?
Они молча смотрят в лицо друг другу.
— Что вы хотите этим сказать, Джонни?
— Дон Луис любит сладкую жизнь и каждую ночь шляется из кабака в кабак. К утру он еле живой доползает до своей надушенной постели. Если он попытается накинуть мне на шею петлю, то до постели он не дойдет. Его тело найдут на пути в отель.
Снова обмен взглядами.
— Напрасно вы так смотрите на меня, Джеки! У меня четверо любимых детей и уважаемая жена, их мать. За них я отвечаю перед своей совестью, людьми и перед богом! Я — хороший семьянин, Джеки, это уж, извините, мой принцип!
Поздняя осень. Серый ветреный день. Быстрый бег туч над черно-синим вспененным морем. У низких скал вздымаются и бьются волны. Укрывшись от брызг и ветра, две темные фигуры едва видны на фоне мокрых и темных камней. Иштван и Лёвушка, прижавшись друг к другу и наклонив головы, беседуют под шумный рокот
Лёвушка:
— Что же делать, Иштван? Отступать поздно!
Иштван после молчания:
— Да. Мы вошли в соприкосновение с контрразведками на зыбкой почве работы с авантюристами. Если Джонни и Эмиль продают всех всем, то ясно, что они засекли Сергея и уже кому-то его продали. А может быть, и не только его?
— Сообщить наши опасения Центру?
— И поздно, и рано, Лёва. Поздно, так как Сергей уже попал в их поле зрения. Сергей заметил — Эмиль при последних свиданиях подавал ему странно липкие стаканы и брал их от Сергея за донышко и края. Понимаешь, Лёва, он, очевидно, не хотел испортить отпечатки пальцев. Что Сергей десятки раз сфотографирован — не подлежит сомнению. В баре прислуживают две хорошенькие итальяночки — Мар-челла и Грация. Недавно Сергей, внезапно обернувшись, как будто бы заметил в руках у одной из девушек наведенный на него маленький фотоаппарат. Другая девушка, заметив движение Сергея, прикрыла подругу. Все это лишь предположения, но очень уж все подозрительно.
Молчание. Ровный гул прибоя.
Лёва:
— Надо наметить наши действия. Что ты предлагаешь, Иштван?
— Разведку боем. Надо уточнить, работает Эмиль по мелочам с помощью своей мелюзги или у него есть помощники и цели посерьезней. Есть ли у него связи с какой-нибудь большой контрразведкой? Кто его начальники? Что они знают о наших людях?
— Ну?
— Я предлагаю спровоцировать его на расширение сотрудничества с Сергеем. Когда уточним положение, сообщим в Центр.
Раннее утро. Интернациональный бар. Официантки Марчелла и Грация готовят веранду и столики к началу рабочего дня. В пустом помещении у стойки стоит Сергей и пьет с Эмилем утренний кофе из больших чашек. Рядом в вазочке дюжина бриошей.
Сергей:
— Все идет у нас хорошо, мсье Эмиль. Но могло бы идти значительно лучше.
Эмиль вопросительно поднимает черные брови:
— Мсье?
— Я хочу сказать, что вокруг Лиги Наций толкается немало народа, вызывающего определенный интерес.
— Я вас слушаю, мсье Джеки!
— Аккредитованные при Лиге журналисты и репортеры; туристы, проявляющие необъяснимый интерес к делам Лиги и живущие здесь под предлогом лечения несуществующих болезней; коммерсанты, делающие вид, что они заняты закупкой часов от местных заводов, а на самом деле ничего не покупающие; да и все любопытные люди. Вы имеете связи в этой среде?
— Да, мсье.
— И кое-что знаете об этих людях?
— Да, мсье. Кто из них вас интересует, мсье Джеки? Или вас интересует какая-то национальность или страна?
— Нет, мсье Эмиль… Я заинтересовался людьми, питающимися за счет Лиги, как мухи на жирной кормушке.
— Давно известно, что самая питательная пища в мире называется политикой. Итак, мсье Джеки, я хотел бы услышать что-нибудь более конкретное.
— Для примера назову английского журналиста Джерома Роджерса, немецкого — Вольфганга Тона и итальянского — Умберто Колонна.