Пираты Мексиканского залива
Шрифт:
– Сегодня Хулия проведет с нами свой последний вечер, – сказал Педро Хуан, обращаясь к жене. – Мне очень жаль, но я спокоен за нашу Хулию, ведь она отдаст свою судьбу в руки человека, который ее безгранично любит, хотя она и отвечает равнодушием на его чувство.
В этих словах скрывался тайный смысл, но разгадать его мог бы только Москит, ужинай он в это время за одним столом с семьей.
– Да, завтра свадьба, если богу будет угодно, – откликнулась сеньора Магдалена.
– Для нашего последнего ужина, – продолжал Педро Хуан, – я припас
– Ошибаешься, мой друг, – с улыбкой заметила сеньора Магдалена, – я делаю исключение в двух случаях: мне нравятся, несмотря на их испанское происхождение…
– Вина, – подсказал Педро Хуан, – и…
– И мой дорогой муж, – нежно заключила сеньора Магдалена.
– Ну так вот, муж идет в погреб за вином! – весело воскликнул бывший живодер, поднимаясь из-за стола.
В этот миг сеньора Магдалена почувствовала себя поистине счастливой. Нагнувшись к Хулии и поцеловав ее в лоб, она сказала взволнованно:
– Видишь, дочурка? Тебе я обязана своим счастьем.
Хулия ответила матери поцелуем и украдкой смахнула слезу со щеки. Дорогой ценой платила она за счастье матери.
Педро Хуан вернулся, неся в одной руке откупоренную бутылку, а в другой – наполненный бокал.
– Вот так вино! – воскликнул он. – Я разрешил себе его отведать, сделал всего один глоток из вежливости, да, именно из вежливости. Это ваш бокал, Хулия, возьмите; ты, Магдалена, дай мне свой бокал, а тебе я налью в свой… отлично… Теперь выпьем втроем за то, чтобы Хулия была счастлива, как я на то надеюсь.
Все трое осушили свои бокалы.
– В самом деле, прекрасное вино, – сказала сеньора Магдалена, – не правда ли, дочурка?
– Да, чудесное, – ответила Хулия, подавляя ощущение какого-то неприятного привкуса.
Ужин проходил оживленно, семья засиделась за столом; Хулия первая встала со словами:
– Я пойду к себе, матушка.
– Тебе нездоровится?
– Нет, просто хочется спать. Покойной ночи.
– Храни тебя господь.
Хулия ушла в свою комнату.
– Уж не заболела ли она? – с участием спросил Педро Хуан.
– Да нет, у нее, наверно, голова закружилась от этого вина, – сказала сеньора Магдалена, – да и мне уже пора на покой.
– А я пойду заканчивать дела. Мы должны выделить Хулии приданое. Для нас это вопрос чести.
– Как ты добр, Педро Хуан! – сказала сеньора Магдалена. – Не задерживайся слишком долго.
Сеньора Магдалена удалилась в спальню, а Педро Хуан отправился на склад, чтобы там переждать некоторое время.
Хулия вошла к себе, еле держась на ногах от слабости и непреодолимой сонливости; чувство непривычной истомы охватило ее с такой силой, что, позабыв запереть дверь, она, как была в платье, бросилась на кровать, сомкнула глаза и погрузилась в глубокий сон.
Немного времени спустя дверь в ее комнату тихонько отворилась и два человека, проскользнув, как тени, повернули ключ в замке.
– А что, если
– Для этого ей надо было бы дать понюхать уксусу, – успокоил его Москит.
– Что же дальше?
– Я открою балкон, спущусь по веревке вниз, а вы свяжете девушку и спустите ее вслед за мной.
– Веревка может поранить Хулию.
– Так оберните ее сперва в простыню и веревку привяжите к простыне. Здесь невысоко, я приму ее на руки.
– Отлично.
– Подождать вас внизу?
– Нет, отнесите ее в тот дом. Я приду туда только завтра, чтобы не вызвать подозрений.
Москит скользнул по веревке вниз, Педро Хуан спустил вслед за ним крепко спящую девушку. Москит взял ее на руки и пустился в путь.
Педро Хуан свернул веревку и вышел, заперев за собой на ключ спальню Хулии.
XV. СОПЕРНИЦЫ
Москит отнес Хулию в дом на улице Санто-Доминго. Покачивание в пути и свежий ночной воздух понемногу привели девушку в чувство, и, когда Москит со своей ношей вошел в дом, она окончательно очнулась от сна.
Против ожидания, дом оказался незапертым, но внутри Москит не нашел никого, кроме женщины, заранее нанятой Педро Хуаном; Паулита еще не успела прийти.
Задыхаясь от усталости, Москит опустил свою ношу на кровать в комнате, предназначенной для Хулии.
Девушка села на край кровати и с ужасом огляделась по сторонам; все происшедшее было так странно и необычно, как бывает только во сне. Наконец ее взгляд остановился на Моските; она узнала его.
– Что это?! – воскликнула она. – Где я? Это ваш дом? А мне снилось, будто я вернулась к матери и должна выйти замуж…
Москит молчал, не зная, что сказать.
– Ради бога, объясните, что происходит, – продолжала Хулия. – Кажется, я схожу с ума. Где Паулита?
На этот вопрос ответить было нетрудно:
– Она скоро придет, сеньора, вот-вот придет.
– Не понимаю, что со мной, была ли я больна или видела все это во сне? Никак не могу собраться с мыслями, голова такая тяжелая.
– Сеньора, вы еще не вполне выздоровели: думаю, вам будет полезно поспать до прихода Паулиты.
Хулия не могла отличить явь от сна, хотя она и проснулась, но наркотическое действие порошка продолжало туманить ей голову, мысли путались; она попыталась размышлять, но была не в силах сосредоточиться и припомнить все, что произошло ночью.
События вчерашнего дня всплывали перед ней сквозь легкую дымку – слишком ясные, чтобы походить на сон, и слишком смутные, чтобы быть явью.
Голова отяжелела и клонилась на грудь с ощущением неясной боли; казалось, Хулию лихорадит; с покорностью больного человека она согласилась:
– Вы правы, посплю до прихода Паулиты; у меня какая-то слабость.
И, опустив голову на подушку, она снова погрузилась в сон. Москит вышел из комнаты и встретился лицом к лицу с Паулитой.
– Как ты задержалась, Паулита!