Пираты сибирского золота
Шрифт:
Как он попал в пещеру, теперь никто и никогда не узнает.
Пройдёт ещё более ста лет, когда российские геологи из ВИМСа вместе с коллегами из Иркутска снова обнаружат здесь алмазы. Пока же удачливый авантюрист и душегуб одновременно, выходил из Дальней тайги в жилуху [28] , двигаясь к своей цели.
Как знать, не погибни тогда в пещере поисковик золота и алмазов, может быть открытие Якутской алмазоносной провинции произошло бы на 100 лет раньше и пути истории страны стали бы иными.
28
Жилуха — жилые места (жаргонизм).
Джао
(Со слов старца Василия)
По тем временам граница России и Маньчжурии была достаточно прозрачной. Горы, покрытые тайгой, или сухие степи к юго-востоку от Иркутска охранялись слабо, и много китайцев ходили на российскую сторону с торговлишкой для заработка, иные устраивались в глухомани с семьями, разводили огороды и даже роднились с редкими ещё по тем временам русскими, обжившими тайгу и пограничье.
Знавшие толк в промывке золотца, китайцы в одиночку или малыми ватагами лазали по тайге от юга Приморья до Приамурья и Забайкалья. В Приморье и по Амуру до 70-х годов XX века на географических картах были китайские и корейские названия рек, гор, а на побережье Японского моря — и бухт.
Со временем народности юга Сибири и Дальнего Востока столкнулись и с китайскими разбойниками — хунхузами. Знатоки тайных троп, охотники, рыболовы, следопыты, умные, хитрые, жестокие, любители делать ловушки на зверя и человека, вооружённые старинным оружием хунхузы были реальностью, а также костью в горле. С ними, в тайге и горах, мог встретиться ненароком любой человек. Однако чаще почему-то они нападали на караваны купцов, заранее зная, где эти караваны пройдут, а также на группы старателей осенью, когда металлишко везли в города. И опять они точно знали, где пойдёт золото, а где старатели без золота и денег, предвкушая расчёт за работу в конторе. Этих они не трогали.
Если караван вёз золото, то после налёта свидетелей не оставляли. Известны случаи, когда возвращавшиеся с приисков старатели отбивались от напавших разбойников. Именно они и были основными источниками слухов, в которых правда перемешивалась с жуткими выдуманными подробностями. Так, один крепко подгулявший старатель рассказывал в кабаке о том, как его спас собственный живот, который не давал ему и часу передышки. Он отставал от товарищей, присаживаясь под листвяк оправляться. Его третьи сутки терроризировал понос после обильного мяса, которое перепало артели после надоевшей каши. Он якобы видел, как его товарищам, ушедшим вперёд, практически без шума хунхузы рубили головы, затянув рты мхом и сняв с ног сапоги. Из двенадцати человек он один вышел из тайги и позже привёл на это место казаков и горную стражу. Безголовые трупы похоронили в общей могиле, а самого страдальца-очевидца по осени всегда бьёт трясучая. Находили и волчьи ямы с людьми, насаженными на острые колья, вбитые в дно ям на глубине 3–4 сажени, и валявшуюся рядом лесину с сучьями, обрубленными навроде лестницы. Встречали и скелеты, висящие на дереве. Человек на тропе наступал на корень, на голову ему падала петля, в этот момент разгибалось согнутое молодое дерево, и человек взлетал вверх и так и оставался висящим.
Среди пьяных сказок в кабаках, как-то тихо как бы сразу трезвея, старательский люд из бывалых, выкрутившихся из, казалось бы, самых невероятных ситуаций, недобрым словом поминал главаря самой «удачливой» шайки хунхузов — Джао Косого [29] . Его как бы и не было в этих местах, но он всё же был и действовал. Год, другой о нём ни слова, ни звука — и вдруг опять бесследно исчез караван с золотом, шедший с прииска «Желанного» под охраной 20 казаков. На 12 вьючных лошадях везли более 30 пудов шлихового золота.
29
Замечание к портрету Джао Косого. Лицо Джао было типичным для жителей северного Китая. Однако он имел это лицо не таким, как у обычных китайских купцов, спиртоносов, менял, перекупщиков и другого люда, странными путями попадавшего в пределы Российской Империи.
Дело
Если считать на чистое золото, получается чуть больше 400 килограммов. Убитый горем хозяин прииска из почётных граждан г. Иркутска поднял на ноги и горного начальника, и полицию, и атамана войска казачьего, которые занимались и охраной границы золотопромышленности. Казачьи разъезды перекрыли все известные дороги и крупные тропы, полиция проверяла купеческие караваны, горная стража появилась на всех приисках, и в целом весь край жил в эти дни в каком-то волнении. На ряде приисков и в самом Иркутске, а также на постоялых дворах и в гостиницах появились срочно прибывшие из Екатеринбурга и даже самой столицы переодетые в штатскую одежду жандармы по части тайного сыска. Дело дошло до Государя. Из доклада главы корпуса жандармов он понял, чего лишилась казна, — золото покупало Министерство финансов. 400 килограммов — это очень большие деньги, а казне всегда не хватает.
Самодержец приказал разобраться, вернуть золото во что бы то ни стало. В Иркутск и его округу было брошено всё, что могло помочь делу. В тот год Сибирь дала в казну 2086 пудов золота [30] по предварительной статистике из горных округов, однако часть металла ещё получена не была. Эти четыреста килограммов — чуть больше 1% от общей добычи. А на верфях строят военные суда, а армия? Это ж денег каких стоит. Царь посчитал, сколько можно получить за эти самые исчезнувшие сотни килограммов драгоценного металла и ужаснулся огромности числа. Однако прошли недели, прежде чем российская военно-чиновничья машина завертелась на полную мощность.
30
34169 кг.
Джао Косой на самом деле не был мифом. Он только на пару лет был моложе старца Василия и также был в возрасте, однако сохранил в себе жизненные силы существенно лучше, чем липовый Василий Авенирович, он же старец Василий, приживала купца Сурова.
Появился Джао на дороге Василия, когда оба были уже в силе по своим чёрным делам и у каждого за спиной была не только мрачноватая история, но и большие возможности, которые давало золото в своей чёрной круговерти.
Встретились они в момент, когда каждый из них думал взять караван с металлом. Каждый из них имел своего человека на том прииске, и у одного и другого всё было рассчитано, когда, где, сколько людей с собой, как уходить и т. д. Однако случилось так, что, идя на перехват каравана, обе ватаги столкнулись в тайге. Зная место ночёвки золотого груза при охране и время его прибытия на злосчастную поляну, добравшись туда загодя, неожиданно столкнулись две ватаги грабителей. Резню начали дозорщики. Пять человек Васильевых и шесть от китайца. Выстрелов не было. На шум схватки с каждой стороны набежало ещё человек по 8–10.
Сверкающие тесаки, сабли, дубины, хрипы, никто из схлестнувшихся в этой жуткой драке не орал. Резались молча. Ни те, ни другие не отступали. В каждой шайке было от 35 до 45 человек. Больше народа было у Джао. Через час на поляне было до 50 человек убито. И уже последние из оставшихся хотели кинуться друг на друга, когда раздался выстрел, а вслед за ним громкий вопль: «Шабаш! Будем говорить!» Все разом остановились и огляделись. Описывать картину того, что все увидели, нет смысла. Вперёд вышли двое. За Василием стояло 17 человек, за китайцем одиннадцать. Ранее не встречаясь, они узнали друг друга.
Оба были «хозяевами» огромных территорий. Джао Косой занимался своим чёрным делом на юге в верховьях Витима, Олекмы, Онона, Шилки, Ципы, Калакана и Бургузина. Василий с братией окучивали эти края северней по тому же Витиму, Мали, Чире, Жуе, Алдану до долины Лены.
Караван, который хотели взять оба варнака, двигался по «вотчине» Василия. Именно он остановил побоище, так неожиданно для обоих атаманов столкнувшее их. В тайге, по тем временам, кто первый заметил чужака, тот и бьёт или стреляет. Здесь первыми заметили китайцы. Они и начали.