Пираты Тагоры
Шрифт:
Секунды утекали одна за другой, однако тяжелой поступи Темных Лесорубов слышно не было. Потом раздался насмешливый и чертовски знакомый голос:
– Вы молодец, Диего! Все-таки нашли его. Отличная работа!
Эспада шумно вздохнул, сунул пистолет в кобуру и выбрался из купола. Снаружи стоял Геннадий Комов – член Мирового Совета, член Совета КОМКОНа с правом решающего голоса, член-корреспондент Академии наук, доктор ксенобиологических наук, собственной персоной. Он был одет в спецкостюм с активной защитой, но шлем снял, держа в опущенной руке.
– Черт вас побери, Геннадий Юрьевич! – не сдержался Эспада. – Нельзя же так пугать! Вы угнали звездолет
– Быстро соображаете, Диего. – Комов и бровью не повел, внимательно разглядывая стену купола. – Это вам тоже в плюс. Сработаемся. Однако вы ошиблись. Я прилетел на «Призраке». Это новый класс звездолетов с точной фокусировкой. Пока еще опытный образец. Впрочем, без технологии Странников не обошлось… С наблюдения начинается любая наука.
Эспада почувствовал себя круглым дураком. И разозлился, сразу позабыв о своих недавних переживаниях.
– Что за игры, товарищ Комов? – он повысил голос. – Я не малек на подхвате. Я сотрудник СГБ. И не потреплю, когда меня используют втемную, как… словно…
Эспада сбился и замолчал, потому что первым, кто пришел ему на ум для сравнения, был Птицелов, которого он активно использовал в своих целях и примерно для того же, для чего высокомерный комконовец использовал эмиссара СГБ, работающего на Саракше под прикрытием.
Тем не менее архаичным обращением «товарищ», которое ныне употреблялось только на заседаниях Советов, он привлек внимание Комова. Тот перестал изучать стену и повернулся к Эспаде.
– Ситуация меняется очень быстро, Диего, – сказал знаменитый комконовец примирительно. – Мы едва успеваем следить. А уж реагировать… Тагоряне вступали с вами в контакт?
– Вступали, – неохотно признал Эспада, поправив сползающий с плеча рюкзак за лямку.
– Вас не удивило присутствие тагорян на Саракше? – спросил Комов, прищурившись. – Что вы знаете об их миссии здесь?
– Они рвались сюда. – Эспада кивнул на купол. – Здесь «кладка». Так они называют этот… артефакт.
Комов неопределенно покачал головой. Он снова отвернулся от собеседника и, осторожно ступая, приблизился к пролому, включил фару на шлеме. Используя ее как фонарик, посветил внутрь.
– Здесь иероглифы, Диего, – сообщил он после небольшой паузы. – Кажется, это письменность Островной Империи? Посмотрите, пожалуйста.
Эспада подошел. Действительно, среди беспорядочного переплетений белесых нитей хорошо были различимы, будто впечатаны, характерные символы. Они и впрямь выглядели как иероглифы Островной Империи, но с тем же успехом их можно было назвать китайскими – внешнее и очень поверхностное сходство, которое может ввести в заблуждение только человека, мало знакомого с иероглификой.
– Что скажете? – Комов ждал.
– Надо разбираться, – отозвался Эспада. – Я боюсь ошибиться… И ввести вас в заблуждение. Вон тот… символ… похож на «биэ», что означает разлуку, прощальное напутствие и отрицание. Следующий за ним – «эр», его принято расшифровывать как «близкий», «недавний», «новорожденный». Символ правее – «уш», это простое прилагательное «черный». Самый крайний – «энь», время, вторая половина дня…
– Хорошо, – сказал Комов. – Вижу, что вызывает затруднения. Поэтому с расшифровкой подождем. – Он вдруг порывисто хлопнул ладонью свободной руки по янтарину. – Красота какая, Диего! Вы хотя бы понимаете, что вам… нам удалось найти?
– Вам виднее, – сказал Эспада; он снова поправил рюкзак. – Но мне хотелось бы знать, при чем здесь Тагора?
– Тагора – ерунда, эпизод. С ними мы тоже разберемся. А этот артефакт, Диего,
– Понять – значит упростить, – пробормотал Эспада.
– Что? – комконовец услышал цитату, хотя, казалось, витает в облаках. – Вы пока ничего не понимаете, Диего. – С азартным блеском в глазах он шагнул к собеседнику. —
Но я надеюсь, вы будете моим сторонником. Я давно думаю над проблематикой новых вызовов. Мы как цивилизация давно не растем. Наша культура стагнирует, она обеднена. Техника развивается, а мы – нет. Сейчас началось повальное увлечение историей. Теория исторических последовательностей, реконструкторы, игровые модели. Говорят, это результат взаимодействия с отсталыми цивилизациями типа саракшиан. Чушь говорят! Просто мы не видим будущего, нам и так хорошо – свобода, сытость, здоровье, творчество, от бесконечности тайн к бесконечности знания. Поэтому ищем смыслы в великом прошлом – где все было неоднозначно, где каждый сам искал ответ на вечные вопросы, где уникальность была даром, подвигом и вызовом. Вас не пугает эта архаизация общественного бессознательного, Диего? Меня пугает. В прошлом нет достойных рецептов. Прогресс – это дорога в одну сторону. И мы слишком долго топчемся на одном месте, боимся сделать первый шаг. Но время пришло! Начинается новая история, Диего! История будущего! Земной человек должен стать галактическим, обрести сверхзадачи и сверхцель. Мы должны подняться над равниной старых убеждений, устаревшей морали, мелких приземленных грез. Мы должны устремиться ввысь, оторваться от сгнивших корней…
– Вертикальный прогресс?
– Отличное словосочетание! – Комов хлопнул Эспаду по плечу и даже засмеялся; никогда Диего не видел его таким возбужденным. – Мне нравится. Не возражаете, если использую в своих выкладках?
– А Саракш? – спросил Эспада. – И прочие? Им найдется место в вашем вертикальном прогрессе?
Комов сразу поскучнел.
– Когда-нибудь и у них появится такая возможность. Но я поставил бы на тагорян. Или на голованов. У них больше шансов. Они ведь почти вырвали у нас знамя лидера… И еще будут пытаться. Но ничего, мы успеем раньше… Мы уже успели раньше…
Внезапно шлем в руках Комова забормотал по-английски. Тот недовольно нахмурился, поднял его, поднося к уху.
– Yes, – сказал Комов, слушая скороговорку. – All right… Yes!.. What’s up?.. I understand you… «Tasmania»?.. Yes! O’key!
– «Тасмания»? Здесь? – глупо переспросил Эспада. – Но как?
– Да, – подтвердил Комов, нахлобучивая шлем. – Мы наконец-то нашли ее. Схватка за будущее начинается.
Глава шестнадцатая
В боксе, куда поместили Птицелова, было белым-бело. Свежая побелка на стенах и потолке, светлый линолеум под ногами, мебель – шкаф, тумба и койка – тоже покрашена белой краской. За ширмой из полиэтиленовой пленки – белый рукомойник и белый унитаз. За белой дверью – темный коридор одного из подземных уровней Отдела «М». Где-то неподалеку – архив, телефонный коммутатор, подсобные помещения, но туда не выбраться. Замок на дверях крепкий, в коридоре же сидит на табурете вооруженный охранник. Без шума не вырваться…