Пираты Венеры
Шрифт:
— Клянусь! — гаркнул я, но в этот момент пальцы моих рук были скрещены — старый прием пиратов. Затем мы отсалютовали и произнесли: «Малту Мефис!»
— Теперь ты зани, — объявил Спехон. — Я приветствую тебя и поздравляю. Малту Мефис!
— Малту Мефис! — ответил я и отсалютовал.
Мне было присвоено звание токордочан, что соответствует нашему лейтенанту. Кордочан приравнивается к сержанту, а приставка «то» означает «выше», то есть выше, чем сержант.
— Ты будешь отвечать за обучение Водо, — предупредил Спехон Мантара. После этого мы распрощались.
Я облегченно вздохнул, выходя из приемной
Мантар повел меня к месту расквартирования офицеров, расположенному рядом с казармами, где жили солдаты. Все это размещалось в пределах ограды дворца. Здесь же парикмахер сделал мне прическу, какую принято носить воинам зани, после чего мы с Мантаром направились подобрать форму и оружие токордочана караула зани.
На обратном пути из вещевого склада я заметил признаки всеобщего возбуждения. Люди, выстроившись в шеренгу, что-то кричали. Сначала я ничего не мог разобрать, но потом расслышал непрерывно повторяющийся возглас «Малту Мефис!» и разглядел, что приветствие адресовано шеренге ганторов, неторопливо идущих по улице.
— Это движется наш любимый Мефис! — обратился ко мне Мантар. — Когда кортеж приблизится, стань в приветственную позу и кричи как можно громче «Малту Мефис!», пока он не проедет.
Присмотревшись, я увидел людей, стоявших на головах вдоль тротуара. Каждый из них выкрикивал приветствие во всю силу своих легких. Только женщины и дети не становились на головы, но все кричали и делали приветственные жесты руками, если только с их помощью не поддерживали тела в вертикальном положении. Крики начинались, когда первый гантор подходил на расстояние в несколько шагов, и завершались тогда, когда последнее животное отходило от приветствующих на некоторое расстояние. У меня создалось впечатление, что все эти люди начисто лишены чувства юмора.
Процессия поравнялась со мной, и я понял, что таких богато украшенных и крупных ганторов еще не видел. В золоченом хаудаке на одном из них сидел маленький невзрачный человечек в форме кордочана зани. Это и был Мефис. Он показался мне испуганным. Глаза бегали из стороны в сторону. Я догадался — и догадка позже подтвердилась, — что он постоянно боится за свою жизнь. Как впоследствии выяснилось, не без оснований.
После проезда Мефиса со свитой я обратился к Мантару, сказав, что хотел бы осмотреть город, особенно море и лодки на нем.
— А зачем это тебе? — с подозрением спросил он.
— Жизнь людей Водаро в основном связана с водой, и мы все любим воду, интересуемся лодками и плотами. Вот почему меня так привлекает конструкция малых лодок Амлота. Честно говоря, я бы не отказался иметь собственную маленькую лодку, потому что очень люблю плавать и рыбачить.
По-видимому, мое объяснение удовлетворило его. Мы наняли гантора и поехали на пристань. Здесь я увидел бесчисленное множество лодок, большая часть которых давно не использовалась по назначению.
Мантар объяснил, что, наверное, они принадлежат людям, мобилизованным в действующую армию.
— Как ты думаешь, удастся мне купить или нанять одну из лодок? — спросил я.
— Ты не должен ничего покупать или нанимать. Ты теперь член караула зани и можешь брать все, что пожелаешь, у любого, если он не член караула зани.
Это
Не могу сказать, что мне нравилась компания моих сослуживцев. За исключением Мантара. Он настоящий джентльмен. Большинство же остальных — грубы, жестоки и невежественны. Те, кто находился под нашим командованием, были ничуть не лучше. Казалось, все подозревали друг друга постоянно во всем, но особенно Мантара и меня. Их раздражала наша образованность; чувствуя свою необразованность, они ненавидели нас. В такой атмосфере всеобщей подозрительности мне не удавалось получить какие-либо сведения о том, что задерживало меня в Амлоте, а именно: о судьбе Минтепа, отца Дуары. Я верил, что он находится в одной из тюрем Амлота. Сам я мог без особого труда сбежать из города, завладев маленькой лодкой, и добраться до острова, где спрятан «Анотар». Однако прежде следовало выяснить, верны ли мои подозрения. Все, что мне до сих пор удалось узнать, я услышал случайно. Я не мог спросить напрямую и проявлял интерес к любому политическому или спорному вопросу. В результате нервы у меня были постоянно напряжены, и приходилось выбирать слова и контролировать жесты и поступки, и притом делать это достаточно естественно. Но подобное поведение характерно здесь для всех, я думаю, в том числе для Спехона и даже Мефиса. Каждый знал, что за ним следят — либо осведомитель, либо профессиональный шпион. Результатом была скрытность — беседы как таковые не велись, разве только между самыми близкими людьми, да и в таких случаях вряд ли люди разрешали себе высказываться о том, что таилось в их сердцах.
Прошло десять дней, но я ни на шаг не приблизился к своей цели. Я беспокоился и все больше скучал по Дуаре. Что она могла подумать? Как ей живется? Эти вопросы сводили меня с ума. Я был почти готов бросить то дело, за которое добровольно взялся, и бежать в Санару. Но когда я думал, какое счастье принесла бы Дуаре встреча с отцом или какое горе она почувствует, узнав, что отец томится в амлотской тюрьме и в любой момент может быть убит, мне только оставалось сжимать зубы и продолжать делать то, что я считал своим долгом. Вот в таком настроении я получил от Зерки приглашение посетить ее. Это совпадало с моим желанием, и я с радостью отправился к ней.
Мы приветствовали друг друга привычным «Малту Мефис!», которое перестало казаться мне неуместным. У меня зародилось подозрение, что Зерка прячет улыбку, когда исполнялся традиционный обряд приветствия. И еще мне показалось, что она сама меньше всего подходит к весьма невысокому уровню общества зани.
— О, — воскликнула она, улыбаясь, — какой симпатичный воин зани из тебя получился!
— С такой прической? — переспросил я, сделав гримасу.
Она приложила палец к губам: