Пираты Венеры
Шрифт:
Когда мы вытянули усталые тела на не слишком удобном, но тем не менее желанном ложе, донесшееся снизу рычание большого зверя убедило нас, что убежище отыскалось вовремя. Я понимал, что нам может грозить от хищников, которые живут или охотятся на деревьях, но все мысли о том, чтобы не спать, были сломлены полным истощением и тела, и разума.
Засыпая, я услышал голос Дуары. Он был сонным и далеким.
— Скажи мне, Карсон Нейпер, а что такое любовь?
Когда я проснулся, наступил новый день. Я поглядел на сплетение ветвей и листвы подо мной и какое-то время не мог
Два дня мы продвигались в том направлении, где, как нам казалось, лежал океан. Пищей служили яйца и разные плоды, имевшиеся в лесу в изобилии. Лес кишел жизнью — неведомые птицы, обезьяноподобные существа, которые бегали, непрерывно болтая, по деревьям, пресмыкающиеся, травоядные и плотоядные животные. Многие из них выделялись размерами и свирепостью. Худшими из тех, кого мы видели, были тарбаны; но нам удавалось избегать их благодаря привычке этих зверей рычать и реветь, что предупреждало об их близости.
Другим существом, заставившим нас пережить несколько неприятных моментов, был басто. Я уже встречался с ним и раньше, когда мы с Камлотом отправились в злосчастную экспедицию за тареллом. Поэтому пришлось быстро влезть на деревья, едва только мы завидели одного такого зверя.
Верхняя часть головы басто напоминает американского бизона — у него такие же короткие, мощные рога и плотная вьющаяся шерсть на затылке и на лбу. Маленькие глаза окаймлены красным ободком. Шкура голубая и немного напоминает шкуру слона, с редко растущими волосами, за исключением головы и кончика хвоста, где волосы гуще и длиннее. Плечи зверя поднимаются очень высоко, но спина быстро опускается к огузку. Передние ноги, чрезвычайно короткие и массивные, переходят в трехпалую ступню. Задние ноги более длинные и тонкие, и ступни меньше. Передние несут на себе три четверти веса зверя. Морда похожа на кабанью, только шире; снаружи видны два больших изогнутых клыка.
Басто — всеядное животное, легко раздражается, так что от него лучше держаться подальше. Благодаря басто и тарбанам мы с Дуарой за первые несколько дней скитаний по лесу стали первоклассными древолазами.
В нашем противоборстве с природой меня больше всего удручало отсутствие оружия и неспособность добыть огонь. Возможно, — последнее самое худшее, потому что огонь необходим и как защита от зверей, и для приготовления пищи.
На каждом привале я экспериментировал. Дуара тоже увлеклась этим, и ни о чем другом мы не думали и не говорили. Зато постоянно проверяли всевозможные комбинации из камней и кусков дерева, которые подбирали по пути.
Я много раз читал, как первобытные люди добывают огонь, и теперь перепробовал разные способы. Натер мозоли, вращая палочки, ударяя камнями друг о друга. Наконец, измучившись, я готов был прекратить свои попытки.
— Не верю, что кто-нибудь может добыть огонь, — ворчал я.
— Ты же видел, нобарган смог, — напомнила Дуара.
— Там была какая-то хитрость, — настаивал я.
— Ты хочешь прекратить попытки? — не унималась она.
— Конечно, нет. Это вроде гольфа. Большинство людей не может научиться играть в гольф, но лишь немногие бросают попытки овладеть искусством
— Что такое гольф и кто такой Прометей? — спросила Дуара.
— Гольф — помутнение рассудка, а Прометей— миф.
— Я не понимаю, как они могут тебе помочь.
Я склонился над кучей гнилушек, прилежно ударяя друг о друга разными камешками, которых мы набрали днем.
— Я тоже не понимаю, — пробормотал я, со злостью ударяя двумя новыми камнями. Сноп искр вырвался из-под пальцев и поджег гнилушки.
— Прошу прощения у Прометея! — воскликнул я. — Он вовсе не миф!
Благодаря огню я смог сделать лук, заострить копье и стрелы. Я натянул на лук на тетиву из волокон прочной лианы и приладил к стрелам перья птиц в качестве оперенья.
Дуара очень заинтересовалась моей работой. Она собирала перья, расщепляла их и привязывала к стрелам длинными стеблями очень прочной травы, росшей в изобилии по всему лесу. Наша работа облегчалась использованием острых кусочков камня, служивших прекрасными скребками.
Не могу найти слов, чтобы описать перемену, произошедшую со мной после изготовления оружия. Раньше я чувствовал себя, как зверь, на которого охотятся и чье единственное спасение — в бегстве, а это самая неподходящая ситуация для человека, который хочет произвести впечатление на объект любви своими героическими качествами.
Не могу сказать, что в то время я думал именно так, однако, все лучше осознавая тщетность моей мечты и постоянно ощущая, как во мне растет комплекс неполноценности, и в самом деле начал стремиться предстать пред Дуарой в более выгодном свете.
Теперь все изменилось. Я стал охотником, а не добычей. Мое жалкое, несовершенное оружие изгнало сомнения из моего рассудка. И я готов поспорить с любой опасностью.
— Дуара, я найду Вепайю и привезу тебя домой, к твоему отцу!
Она посмотрела на меня с сомнением.
— В последний раз, когда мы разговаривали, — напомнила она, — ты сказал, что не имеешь понятия, где находится Вепайя, и даже если бы знал, то не надеешься попасть туда.
— Но тот наш разговор был несколько дней назад. Теперь все изменилось. Теперь, Дуара, мы можем охотиться и у нас будет мясо на ужин. Следуй за мной, чтобы не распугать дичь.
Я зашагал вперед со своей былой самоуверенностью и, возможно, несколько неосторожно. Дуара шла в нескольких шагах позади. В этой части лес густо зарос кустарником, и я не мог видеть далеко ни в одном направлении. Мы шли звериной тропой, быстро и бесшумно.
Вскоре я заметил какое-то движение в зелени перед собой, а затем различил очертания большого животного. И почти сразу тишина леса была разбужена мычанием басто и громким треском ломающегося кустарника.
— На дерево, Дуара! — крикнул я, тут же повернувшись и побежав назад, чтобы помочь ей избежать опасности. Но Дуара неожиданно споткнулась и упала.
Басто опять замычал. Оглянувшись, я обнаружил, что свирепое создание стоит на тропе всего в нескольких шагах от меня. Он не бросился в атаку, но медленно приближался, и я понимал, что зверь обязательно догонит нас раньше, чем мы успеем залезть на дерево. И все из-за секундной задержки, вызванной падением Дуары.