Писарь Первой конной

Почтарев Алексей

Спрыгивает с коня и начинает шмонать карманы убитого, находит документы, кошелек. Пачка денег в кошельке его заинтересовала, стал пересчитывать. У убитых красноармейцев винтовки с примкнутым штыком, я поднимаю одну и не раздумывая бью штыком под левую лопатку Жоры. Тот издает слабый стон и валится лицом в землю. В любую минуту из ворот могут появиться люди. Выдергиваю штык и сразу втыкаю в мягкую землю, чтобы очистить от крови. Закидываю винтовку за свою спину, ловлю лошадь, легко вскакиваю на нее, даю ей шенкелей. Лошадь птицей несется по дороге. Успеваю доскакать до развилки, как гремит выстрел, потом другой, пули свистят

над головой. Поворачиваю в сторону Сызрани — город совсем рядом. Березовая роща, разросшаяся возле дороги, хорошо меня скрывает. Сейчас для меня главное — это уйти от погони.

Лично мне Жора ничего плохого не сделал, однако я его убил. Хорошо рассуждать со стороны, мол оглушил бы парня прикладом по голове и все дела. На самом деле не все так просто. Лишнего времени у меня не было, в любую секунду в воротах могли появиться бандиты. Сразу не обдумав свои действия, я взял винтовку, как обычно, ее держат в руках, то есть прикладом назад, а стволом с примкнутым штыком вперед, поэтому просто ткнул штыком в подставленную мне спину и попытался скрыться.

Понятно, что бандиты случившееся мне не простят. Скорее всего прямо сейчас за мной движется погоня. Сызрань — город небольшой, здесь все на виду, а я в красноармейской форме, на местного жителя совсем не похож.

Еду по городской улице шагом, поглядываю по сторонам, думаю, что делать. Вдруг впереди услышал звуки духового оркестра, играли «Варшавянку». Сразу мысли повернулись в нужном направлении.

Вопрос: где может спрятаться человек в военной форме? Ответ: в военной части, среди других военных в такой же форме. Мне сильно повезло, по главной улице в сторону Волги шла военная часть, за их спинами мерно покачивались винтовки с примкнутыми штыками. Я спрыгнул с лошади и бегом, придерживая одной рукой стучащий по боку приклад винтовки, догнал колонну красноармейцев, пристроился в последнем неполном ряду, пытаясь попасть в такт движения.

Идущие рядом бойцы, конечно на меня посмотрели, но никто ничего не сказал. Одет я так же, как они, с оружием, мало ли почему отстал, а потом догнал колонну. Не их дело выяснять, на это есть командиры, а все командиры — впереди.

Мы вышли на причал и направились к стоящему у причала пароходу «Коновод», на который погрузились вместе оркестром и через полчаса двинулись вниз по Волге в сторону Царицына на Южный фронт. Теперь погони бандитов мне можно было не опасаться.

На палубе красноармейцы расположились кто где хотел. Через некоторое время я заметил, что среди красноармейцев ходит военный, внешне похожий на командира и о чем-то их расспрашивает. Встречаться с этим человеком мне не хотелось. Документов у меня не было, да и в списки этой части моя фамилия не занесена. Когда командир шел в мою сторону я вставал и переходил немного дальше, так, чтобы не привлекать своим хождением к себе внимания и в то же время оказаться как можно дальше от опасного для меня человека.

Наконец командир оставил свое занятие и куда-то ушел. Мне кровь из носу нужна была «Служебная книжка красноармейца». Такая у меня была в 10-й армии, но осталась, скорее всего в ЧеКа. Если бы я смог достать пустой бланк, то все остальное для меня было делом техники. Где такие бланки могут храниться? Думаю, у писаря части. Осталась найти писаря, и я буду с нужным мне документом.

Я еще раз осмотрел палубу, ничего похожего на канцелярию видно

не было. Скорее всего писарь разместился где-то внизу в каюте. Подошел к открытому люку и стал спускаться по трапу вниз. Здесь тоже все было забито людьми. Стал пробираться, поглядывая по сторонам.

— Эй, ты чего ищешь? — окликнул меня тот самый командир, что недавно бродил по палубе.

— Писаря ищу.

— Зачем?

— Красноармейскую книжку нужно восстановить.

— Потерял?

— Нет, упала в воду, размокла.

— Понятно. Иди за мной, — приказал командир. Подвел к красноармейцу, который сидел за столом на снарядном ящике рядом с иллюминатором, и что-то быстро писал на листе бумаги.

— Шмыль, оформи этому товарищу «Служебную книжку красноармейца», — приказал командир и стал по трапу подниматься на палубу.

— Яков Шмыль, — представился писарь, — что там у тебя?

— Потерял красноармейскую книжку, нужно восстановить.

— Потерял?! Как же я тебе ее восстановлю? — удивился он. — Это не положено. Нужно делать запрос. Быстро не получится.

Тут я вспомнил, что у меня на поясе висит кобура с револьвером. Я ее снял и положил на ящик перед писарем.

— Подарок, от чистого сердца.

— Если только с твоих слов..., — писарь неторопливо убрал кобуру с револьвером в свой вещмешок, — ты же ведь не в тыл едешь, а на фронт, воевать за советскую власть. Зачем же мы делали революцию, если люди не будут верить друг другу! Опять же и командир приказал.

Яков достал нужный бланк и с моих слов достаточно быстро все оформил. Имя я оставил прежнее, Дмитрий, а фамилию взял из фильма «Белое солнце пустыни» — Сухов.

— Печати только у меня нет, — с сожалением сказал Шмыль, — она у комиссара, он ее в кармане носит.

Пошел искать комиссара, тот нашелся на палубе, беседовал с группой красноармейцев. Я присел неподалеку, около часа слушал проводимую среди бойцов политинформацию, и как только комиссар встал, подошел к нему с просьбой поставить печать.

— Как ваша фамилия, — спросил комиссар строго.

— Боец Сухов, товарищ военный комиссар.

— Что за безалаберность, боец Сухов, — возмутился комиссар, — Сегодня у бойца нет печати в красноармейской книжке, а завтра он забудет патроны в бой взять. С таких мелочей и начинается беспорядок в армии.

Пол часа комиссар читал мне нотации, потом достал печать из кармана и шлепнул на первую страницу книжки. Нужный документ я раздобыл, осталось внести имя бойца Сухова в списки части, а это значит опять придется идти к писарю, вот только дать мне ему пока нечего. Придется ждать удобного момента.

Глава 13

Под утро, еще в темноте, пароход прижался к обрывистому берегу Волги, с борта сбросили узкие деревянные сходни, по которым красноармейцы стали спускаться на берег. В бледном свете ущербной луны тускло поблескивали штыки. На берегу у горевших жарким пламенем костров взводные выкрикивали имена бойцов. Через пол часа на востоке стало светлеть, и командиры приказали строиться в колонну.

Я, как и в Сызрани, пристроился в конце колонны, где на меня никто не обращал внимание. Через четыре часа, когда колонна сильно растянулась из-за отставших бойцов, объявили привал. Уставшие красноармейцы садились прямо на землю, доставали из вещмешков хлеб и сало, чтобы перекусить. У меня вещмешка не было.