Писарь Первой конной

Почтарев Алексей

— Помочь?

— Кто таков будешь? — спросил мужчина в железнодорожной форме.

— Пассажир этого поезда, — я показал железнодорожный билет. Мужики на телеге сразу потеряли ко мне интерес.

— Помоги, — кивнул в сторону тамбура железнодорожник, — поднимайся в вагон, будешь складывать мешки под лавки.

Через пятнадцать минут все мешки были распиханы под лавки. Так как номеров мест на билетах не было, я занял первую понравившуюся мне верхнюю полку. Забрался на нее прямо в сапогах. Матрасов и постельного белья естественно проводник

не выдавал.

Поезд тронулся и через пять минут подошел к вокзалу. Как я и предвидел, пассажиры штурмом брали вагоны, лезли в дверь и в окно. На мое место никто не претендовал. Поговаривали, что даже на крышах вагонов все места заняты.

По вагону пошел проводник. проверил билеты у тех, у кого они были и взял плату с остальных. Не сомневаюсь, что все собранные с безбилетных пассажиров деньги пошли проводнику в его личный карман. Поездка на крыше вагона была бесплатной.

До Москвы ехали три дня. Поезд подолгу стоял на станциях: периодически паровоз заправлялся водой, два раза полностью поменялась паровозная бригада, да и сам паровоз. На третий день утром, наконец прибыли в столицу нашей родины. 12 марта 1918 года советское правительство переехало из Петрограда в Москву. С этого момента столицей России вновь стала Москва.

А я с интересом смотрел в окно, не узнавая родной город: незнакомые дома, незнакомые люди. Удастся ли в этом городе мне осуществить задуманное и вернуться домой? Скоро узнаю.

Глава 15

Привокзальная площадь перед Павелецким вокзалом встретила шумом большого города: громыхал по рельсам трамвай; перекликались извозчики; кричали продавцы — разносчики, предлагая свой нехитрый товар; по тротуарам двигались толпы народа.

Пока я стоял перед вокзалом, соображая, куда мне двигаться дальше, подошел милиционер в темно-синей форме.

— Помощь нужна?

— Да! Не подскажете, как попасть в комиссию ГОЭЛРО?

— Документы у вас есть?

— Есть, — я достал из кармана шинели справку из госпиталя и красноармейскую книжку с отметкой о демобилизации из Красной армии.

Милиционер внимательно прочитал справку, лениво пролистал красноармейскую книжку, потом повернулся к своему напарнику, которого я сразу не приметил, тот стоял чуть в стороне, разговаривал с мужиками самого деревенского вида.

— Савельич, комиссию ГОЭЛРО не знаешь?

— Хрен ее знает, — пожал плечами Савельич, — даже не слышал про такую.

— В сторону Кремля поезжайте, — посоветовал мне милиционер, — вон как раз в ту сторону трамвай идет, там и спросите.

Я кивнул милиционеру и побежал к остановке трамвая. Потом долго бродил по центру Москвы узнавая и в то же время не узнавая город, слишком много изменений произошло за сто лет.

На вопрос, где заседает комиссия ГОЭЛРО, проходящие мимо москвичи лишь пожимали плечами, никто про такую комиссию не слышал, что в общем-то неудивительно, в первые годы советской власти количество разнообразных комиссий,

которые собирались по любому поводу и без повода — зашкаливало за все разумные пределы.

Красная площадь выглядела непривычно — мавзолея по понятным причинам еще не было, по краю площади были проложены рельсы трамвая, а у магазинов ЦУМ теснились торговые павильоны довольно затрапезного вида, которые разбирали рабочие.

В Кремль было не попасть, в воротах стоял часовой, которому, проходящие мимо люди предъявляли одноразовый пропуск. Часовой не читая накалывал пропуск на штык своей винтовки. Выход из Кремля был свободный. Я подошел ближе.

— Братец, не подскажешь, как попасть в комиссию ГОЭЛРО?

Часовой, боец лет двадцати пяти, внимательно на меня посмотрел.

— Фронтовик?

— Да, воевал на Южном фронте, был ранен.

— Кто сейчас в 4-й Петроградской кавалерийской дивизией командует?

— Кто сейчас командует, не знаю, два месяца в госпитале провалялся, а осенью командиром был Ока Иванович Городовиков.

— Годится, — улыбнулся часовой, — я сам пару месяцев как с фронта в Москву вернулся. Вижу, что ты человек правильный. Туда иди, — боец показал за ворота, — справа увидишь каменное двухэтажное здание, там спросишь про свою комиссию.

Я прошел внутрь Кремля и действительно справа от кремлевской стены увидел каменное двухэтажное здание. Зашел внутрь.

— Здравствуйте, — обратился я к мужчине средних лет, который шел по коридору с солидной кожаной папкой в руках, на ходу просматривая документы, — вы не подскажете, как мне найти члена комиссии ГОЭЛРО Павла Александровича Флоренского?

— Флоренского? — переспросил мужчина и остановился. — Насколько я знаю, он работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины...

— Где мне его можно найти?

Мужчина смерил меня взглядом.

— Зачем вам Флоренский?

— По личному делу.

— Он сейчас скорее всего в Троице-Сергиевой лавре. Комиссия по охране памятников заседает именно там.

Я вышел из здания и остановился в раздумьях. В XXI веке до Троице-Сергиевой лавры можно спокойно доехать на электричке, а как сейчас? В 1920 году никаких электричек нет. Поедет ли на такое расстояние извозчик, большой вопрос, да и с деньгами у меня напряженно.

Значит прежде всего нужно выяснить дорогу у знающих людей. Я вышел из Кремля.

— Нашел свою комиссию? — поинтересовался часовой.

— Нашел. Оказывается, мне в Сергиев Посад нужно. Не знаешь, как туда добраться?

— Так на поезде, — посоветовал часовой.

Я поблагодарил часового за помощь и пошел в сторону Ярославского вокзала. Дорогу примерно знал. По дороге у разносчика купил кулек пирожков с капустой.

На вокзале совершенно свободно приобрел билет до Сергиева Посада. В отличие от Саратова в Москве на поезд садили только по билетам. На перроне стоял здоровый мужик в железнодорожной форме и всех безбилетных без разговоров заворачивал к кассам.