Писарь Первой конной
Шрифт:
— Хорошо, но мне нужно оружие с коротким стволом. Не с винтовкой же в засаде сидеть?
У меня, оказывается, была винтовка, которая хранилась в комнате охраны штаба. Об этом узнал случайно.
— Договорились.
Мы обсудили детали завтрашней операции, я вышел из штаба, и вздохнул полной грудью воздух свободы, а мог бы уже в тюрьме сидеть.
Глава 3
После беседы с особистами сразу пошел к Татьяне.
— Чего так поздно? —спросила она, открывая дверь. — Я уж не ждала.
— Да так, задержался, — ответил я. Посвящать ее в мои
— Сам посмотри там на полке, а я пока чай соберу, — сказала Татьяна и пошла на хозяйскую половину дома.
Я огляделся. Скромная комната, обои в мелкий цветочек, на окне цветущая герань в ярко-красных цветах, небольшой стол, пара стульев, кровать с горкой подушек. На полке над кроватью книги: Пушкин, Лермонтов, самоучитель немецкого языка 1917 года издания, сочинения Перси Биши Шелли в переводе К. Д. Бальмонта в 3-х томах. Недавно я держал один из томов Шелли в руках, только было это в другое время и в другом месте. Зашел в антикварный магазин, на глаза попались эти три тома. Я взял один и стал перелистывать. Вот такое дежавю.
Татьяна вошла в комнату с кипящим чайником. Только тут я вспомнил, что не успел дома поужинать. Татьяна принесла еще тарелку с парой больших кусков пирога с капустой, который сегодня пекла ее квартирная хозяйка и мы отлично поужинали, а потом, как-то не сговариваясь переместились на ее узкую кровать. Домой я ушел в три часа ночи, а ведь следующей ночью мне предстоит сидеть в засаде.
Утром зашел за документами к нашим писарям и как бы между прочим сказал, что нам и без их писанины работы хватает. Командиры бумаги несут и несут, никак наступление на белых планируют. Рябой Юрка в ответ мне крикнул:
— Ишь, сел за машинку, дак возгордился. Работай, давай! Не ленись!
В конце дня, я, как обычно, ушел с работы, а потом проулками вернулся к штабу. Федя-особист открыл мне окно, через которое я и проник снова в штаб. Никаких решеток в окнах первого этажа не было. Часовой стоял у входа с другой стороны здания. Удивительно, как у них тут весь штаб не вынесли.
Хотя, конечно, в нашем здании размещались различные подсобные службы штаба, в том числе и канцелярия, а сам штаб, где сидел командир 10-й армии, начальник штаба и хранились все секретные документы, был во дворе в одноэтажном каменном доме. Там и охрана была не в пример лучше.
Козлов вручил мне наган. Я покрутил барабан, в гнезда которого были вставлены патроны. Мы поднялись на второй этаж. В нашем кабинете уже сидел красноармеец с винтовкой. С виду совсем молодой парень не старше 18 лет. С нагана я еще ни разу в жизни не стрелял, поэтому для себя решил, что встану за дверью и как только лазутчик войдет в комнату, ударю его сзади рукояткой по голове. Револьвер системы Наган штука тяжелая, так что все должно получиться. А потом мы вдвоем с красноармейцем скрутим шпиона. Особисты должны нас страховать на первом этаже и при необходимости прийти на помощь.
Около трех ночи я услышал характерный шум открываемого замка и встал за дверью. Красноармеец отошел в угол комнаты в тень, так, чтобы вошедший человек его не сразу увидел. Дверь открылась и в кабинет вошел мужчина, не осматриваясь он сразу наклонился к корзине с бумагами. Я со всей силы опустил на его голову тяжелый наган, но человек, в последний момент что-то почувствовал
— Вениамин Андреевич, видите, какой он прыткий, всех бы нас здесь положил. Как увидел, что он вас ножом пырнул, тогда только и начал стрелять.
Я поднялся обратно в наш кабинет, красноармеец, дежуривший ночью со мной, был уже мертв. Он выстрелил из винтовки, промазал, бросился на лазутчика, нож вошел ему точно в сердце. Мне этой ночью сильно повезло.
Козлов заглянул в комнату, рука у него уже была перевязана, увидел распростертого на полу красноармейца и сказал.
— Так, Пашков, бери взвод красноармейцев и с Федей бегите брать рябого, а я возьму Иосифа Францевича.
Федя с красноармейцами уже ждал меня на улице, и мы быстро пошли в сторону дома, где жил Юрка. Его мы застали уже на коне. Видно он услышал выстрелы со стороны штаба и обо всем догадался. Юрка выстрелил пару раз в нашу сторону, и его кобыла легко перескочила через ограду двора на улицу. Красноармейцы, присаживаясь на одно колено открыли по нему огонь.
— Не стрелять, брать живым! — закричал Федор.
— Уйдет гад, — сказал кто-то из красноармейцев в ответ. Но чья-то пуля все-таки попала в лошадь, она споткнулась и стала падать. Юрка перелетел через голову кобылы и растянулся в дорожной пыли. На него сразу навались красноармейцы, закручивая за спину руки.
— Взяли вражину!
У штаба нас уже встречал Козлов с арестованным Иосифом Францевичем, который сопротивления не оказал. Спал дома сном праведника.
— Так может он ни в чем и не виноват? — спросил я у Козлова, кивая на Иосифа Францевича.
— Разберемся! У нас чай не царская власть, невиновных в тюрьме просто так не держат.
Я хотел вернуть ему наган, но Козлов махнул рукой.
— Оставь себе. Ты я вижу парень ловкий, грамотный, нам такие нужны. Я же до революции слесарем был в железнодорожных мастерских в Петрограде, а Федя вообще из деревни, все образование — три класса церковно-приходской школы. Сам понимаешь, трудно нам. Так как пойдешь к нам в особый отдел? С нашим начальником поговорю.
— О’кей, — ответил я. Козлов недоуменно на меня посмотрел. Тут я вспомнил разговор с комиссаром в первый день моей работы в штабе и пояснил:
— О’кей, — английской слово, означает «хорошо». Я занимаюсь самообразованием, учу английский язык.
— Понятно, — кивнул Козлов.
На следующий день Татьяна сразу набросилась на меня с вопросами. Еще бы, герой, шпиона в штабе армии поймал. Рассказал в общих чертах, не вдаваясь в подробности. Когда в нашу комнату заглянул Самуил Аронович, я сказал ему, что у меня теперь есть наган и требуются патроны к нему.