Писатель: Назад в СССР
Шрифт:
Самоуверенная девица была уже в моей комнате. Сидела скромно на стульчике, положив руки на колени. Я сел напротив. Прежде, чем решать, кто из нас и где будет спать, надо было выяснить ее нынешний, как будут говорить в будущем, статус.
— Так что с тобой случилось? — спросил я. — Только рассказывай спокойно, без слез.
Невзирая на мое предупреждение, она потупилась и прошептала:
— Меня… — всхлипнула, — отчислили из академии…
— Почему? Сессию не сдала?
— Д-да…
— И что же, никому из своих не сообщила?
— Д-да…
— Восстановиться
— М-можно, но только на следующий учебный год, и то если я сдам все экзамены.
Она грустно вздохнула, намекая, как это будет нелегко и нескоро.
— Следовательно, стипендии у тебя больше нет.
Она помотала косичками. Однако с этим надо было что-то делать.
— Надя, — сказал я. — Ты человек взрослый, поэтому я тебе и скажу как взрослой. С завода я уволился. Завтра пойду устраиваться в редакцию. Какая-то зарплата у меня будет, но не слишком высокая. Когда меня начнут публиковать, одному богу известно, так что тебе придется устроиться на работу. И придется сочетать ее с подготовкой к восстановлению в ВУЗ.
Я со значением посмотрел на нее. Кажется, такого моя родственница не ожидала, но и не согласиться не могла.
— Да, Тёма, я понимаю, — только ответила она.
— Вот и хорошо, — кивнул я, наивно полагая, что с самым сложным уже покончено. — Теперь — о бытовых вопросах. У меня две комнаты, ты знаешь, но после гибели родителей я живу только в этой. В их комнате я даже пыль не протирал…
Я немного помолчал. Надо признать, вся ситуация здорово действовала мне на нервы, и еще не растворившийся в крови адреналин снова вздыбился, поднимая на поверхность мою печаль и горечь.
— Думаю, ты понимаешь — почему?..
Надя снова только кивнула, а я продолжал:
— Теперь, когда ситуация изменилась, мы откроем вторую комнату, и в ней будешь жить ты… Видимо, это неизбежно. Наверное, какие-то вещи мы соберем и спрячем, чтобы не касаться… В остальном, ты сможешь обустроить ее под свои нужды.
— Спасибо, Тёма! — сказала она.
— Ну этим мы займемся завтра! — проговорил я. — А пока ты ложись на диван, а я вытащу раскладушку.
И тут Наденька меня огорошила:
— А разве мы не можем лечь вместе?
Глава 13
— То есть, как это — вместе? — опешил я.
— Ну-у… диван разложим и ляжем, — самым невинным тоном объяснила она.
Блин! Сейчас семьдесят пятый год. Некоторые фразы могут звучать совсем с другим смыслом для современного человека, несколько испорченного вседозволенностью телевидения, интернета и прочей ютубной шелухи.
Мне сразу вспомнился концептуальный анекдот из одного предложения: «Мальчик в клубе склеил модель».
Самая соль в том, что со времен Союза в этой фразе изменилось значение буквально всех четырех слов.
Но дабы не поддаваться искушению и не испытывать свою «родственницу», я замотал головой:
— Прости, но я люблю спать один и вообще храплю…
Надя кивнула. Я вытащил из-за шкафа раскладушку и принялся устраивать себе постель. Родственница усвистала в ванную. Я вынул из шкафа толстое верблюжье
Положив одеяло на диван, я быстренько устроил себе гнездышко и завалился спать. Уснул быстро, даже не услышав, как кузина вернулась из ванной. Проснулся не рано. И долго еще лежал, нежась под одеялом, которое оказалось теплее, чем я думал. Пощупав его руками, я удивился тому, что его гладкая поверхность стала ворсистой. А открыв глаза, убедился, что поверх своего ватного одеяла я накрыт еще и верблюжьим. Наденька позаботилась. Ну и ладно…
Самой родственницы в комнате не было. И вообще — в квартире царила тишина. Не удивительно, ведь рабочий день. Правда, Наденьке-то идти некуда, но мало ли по каким делам она ушла, может, как раз на работу устраиваться?
Лично мне можно было никуда не торопиться. Я вылез из-под одеяла, отыскал свои тапочки, прошлепал к туалету, а потом дернул на себя дверь соседнего помещения. И обомлел. В нашей старой, чугунной, крашенной и перекрашенной ванной стояла, облепленная мыльной пеной, обнаженная девушка.
Мне хватило и секунды, чтобы увидеть все, вплоть до темного треугольника в низу живота. Извинившись, я захлопнул дверь, но забыть увиденное уже не мог. Конечно — это была кузина. Я не обратил внимания на шум воды, когда пребывал в сортире. Почему-то был уверен, что она ушла.
Интересно, а Наденька заметила, что я на нее пялюсь?.. Блин, конечно же, заметила!.. Я ведь буркнул «Извини», а потом еще и дверью хлопнул… Ладно! Переживет.
А может, она специально не закрыла дверь? Промелькнула в голове гаденькая мысль. Хрен знает… Я еще не научился определять и расшифровывать ее повадки, слишком мало мы с ней знакомы. Если так, то пусть лучше с Телепневым в эти игры играет. Сумеет заманить его в свои сети, будет ей все — столичная прописка, а в перспективе получение отдельной жилплощади. Правда, в той жизни, которую я уже прожил, наша коммуналка так и не была расселена, но, во-первых, Наденька этого не знает и знать не может, а во-вторых, в этой новой версии реальности все может пойти по-другому. Ведь тогда не было никакой Надежды Васильевны Федоровой, а теперь — пожалуйста, она есть. Голая… До сих пор перед глазами стоит. Тьфу, блин, что я, голых баб не видел!
Кстати, надо позвонить Ларисе, вот что… Ну или начать-таки запланированную осаду Лидочки… Хотя, если честно, связываться с девицами себе дороже… На дворе 1975-й, а не 2023-й — нынешние нравы не настолько свободны. Если девушки и отдаются до ЗАГСа, то, чаще всего, с намерением своего избранника в перспективе туда всё-таки затащить.
Размышляя обо всем этом, я вернулся в комнату и оделся. После направился на кухню, открыл холодильник и принялся доставать из него все, что осталось от вчерашнего пиршества. При этом я включил радио, что висело над дверью, и пластиковая коробочка принялась извергать какую-то музыкальную классику.