Пишущая судьбы
Шрифт:
Айрина даже не подходила под типаж женщин, которые мне нравились. Характерная кукольная блондинка со стандартно красивым лицом, которое забываешь через пять минут, после расставания. К таким представительницам женского пола я всегда относился с лёгким пренебрежением и предпочитал брюнеток. Плюс, я терпеть не мог язвительных и ироничных девушек, а она относилась именно к этой категории. "Ну почему она?" - повернувшись на бок, в очередной раз спросил я себя.
Вспоминая всё, я даже не мог понять, когда она меня заинтересовала. Впервые увидев её, пьяную и шатающуюся, я испытал презрение и предупреждённый о её характере, отвечал ей в тон на все уколы, чтобы поставить её на место, а потом,
"Как же это произошло? Может тогда, когда она плакала и цеплялась за меня, рассказывая о том самолёте?" - я задумался. "Скорее всего, да".
До этого она была для меня избалованной, язвительной, эгоистичной куклой, а тогда я вдруг понял, что это маска, за которой прячется испуганный ребёнок, который рано остался один и наделал массу ошибок. Она была такой беззащитной и так доверчиво прижималась ко мне, что внутри что-то дрогнуло. "Получается, у меня ушли сутки на то, чтобы влюбиться?" - удивлённо подумал я. Только тогда я ещё этого не понимал и просто испытывал тягу к ней.
Меня просто стало засасывать, по-другому это назвать нельзя было. Чем ближе я её узнавал, тем больше она мне нравилась, несмотря на все пакости и колкости, которые она мне устраивала или говорила. Они веселили меня и заставляли искренне смеяться, чего уже давно не было.
Я улыбнулся, вспомнив, как она зашила мне все брюки и испортила ботинки. Тогда, выковыривая из них газеты, залитые клеем, я почему-то подумал, что жизнь с ней никогда не будет скучной и рутинной. Если с ней разговаривать нормально, то она становиться чуть ли не ласковой кошечкой, но стоит устроить хоть малейшую провокацию, и она тут же выпускает когти и шипит. Ей было глубоко плевать, что я богатый человек, и это было для меня чуть ли не в новинку.
Здесь, в Москве я уже давно привык что женщины, как правило, ведут себя двумя способами, чтобы привлечь внимание таких, как я. Одни разыгрывали покорность, мягкость и понимание, другие же выказывали лёгкую скуку и пренебрежение, как бы бросая вызов. Но, по сути - и те, и те, играли лишь роли, чтобы получить себе, если не мужа, то хотя бы богатого любовника.
А вот Айрине было на самом деле глубоко плевать на мой статус. Она была настоящей и вела себя хоть и вызывающе, но естественно, без всякой фальши и наигранности. А ещё мне очень нравилось о ней заботиться. После смерти родителей я впервые почувствовал себя по-настоящему кому-то нужным.
По утрам, когда ей начинал сниться кошмар, и я ласково её успокаивал, а она в ответ прижималась ко мне, я понимал, что вот это чувство искреннего доверия я не куплю ни за какие деньги. И мне ужасно нравилось баловать её всякими вкусностями. Она так радовалась, когда я готовил что-то вкусненькое, что я чувствовал себя самым нужным для неё человеком.
День, когда она писала мою судьбу, был переломным в наших отношениях. Я уже тогда понял, что не хочу с ней расставаться, но были некоторые моменты, которые не давали мне покоя. Во-первых, я очень хотел её, и мне важно было знать, что и в постели мы подходим друг другу. Во-вторых - меня волновала её независимость, а вернее упрямство. Айрина терпеть не могла, когда ею командовали, и всегда старалась взять вверх, я же готов был уступать ей только до определённого момента. Я понимал, что если она не признает моего авторитета в семье, наша жизнь превратиться в ад, а я хотел, и для неё и для себя счастья. Надо было как можно скорее показать ей, что её взбалмошность я готов терпеть только до определённого момента и если она будет переступать рамки, то за это может последовать наказание. Надо было заставить её хоть чуть-чуть повзрослеть.
Нет, ломать её характер и подстраивать его под себя
Вот тогда я принял одно из важных решений - не говорить ей пока, что люблю её, чтобы не давать ей в руки лишний козырь. Она должна была первой признать, я необходим ей. Хотя, был момент, когда мне хотелось плюнуть на всё и кричать об этом.
Прелести плотских отношений я познал рано, и не смотря на то, что любил секс, стал уже относиться к нему спокойно. Меня по-прежнему интересовали женщины, но если раньше я предпочитал проводить каждую ночь с новой партнёршей, то в последние годы начал отдавать предпочтение не количеству, а качеству. Инга была превосходной любовницей, и это в своё время сыграло немаловажную роль, когда я принимал решение о женитьбе на ней, а до неё у меня было пару любовниц, которых я с удовольствием содержал за их таланты. Но с Айриной я понял, что заниматься сексом и заниматься любовью, это абсолютно разные вещи.
То, что я тогда испытал, описать было невозможно, и я окончательно понял, что больше мне никто другой не нужен. Мы идеально подходили друг другу во всех отношениях, и отступать я не собирался. "Странно, хотел получить день из жизни, а получил смысл всей жизни" - тогда думал я, прижимая её к себе.
Оставалась только самая малость - чуть подкорректировать её характер и заставить считаться с моим мнением. Но как это сделать я не знал, пока она сама не помогла мне в этом. То, что она прописала, и дало мне возможность проучить её.
Сначала я действительно планировал вернуться к ней четырнадцатого июля, чтобы она успела соскучиться по мне, но не успел сесть в самолёт, как понял, что уже скучаю по ней сам и вряд ли выдержу четыре дня разлуки. А десятого июля метаясь по офису, я не злился на Айрину, а скорее радовался тому, что она мне это устроила, развязав тем самым руки.
Хотя сам процесс её воспитания стоил мне немалых нервов. Я никогда в жизни не поднимал руку на женщину, а бить ту, которую я люблю вообще казалось кощунством, и всю дорогу к ней я накручивал себя, чтобы проявить характер, и выполнить данное ей обещание, а не смеяться с ней над моими мучениями.
Как бы у меня не обливалось сердце кровью, когда я её шлёпал, я дошёл до конца. И результат даже превзошёл все мои ожидания. Следующие дни были, наверное, самыми счастливыми дня меня, за последние десять лет. Айрина как-то неуловимо изменилась. Стала меньше дерзить, и наоборот воспринимала всё со смехом, а самое главное, я начал ловить на себе её взгляды, наполненные такой нежностью, что у меня перехватывало дыхание.
Занимаясь с ней любовью, я каждый раз с замиранием сердца ждал, что она скажет мне те слова, которые я хочу слышать больше всего, но она молчала. Это было пыткой, потому что мне хотелось сказать ей о своих чувствах, о том, какой я вижу нашу жизнь, о том, что хочу иметь от неё детей, хочу просыпаться с утра и видеть её сонную мордашку, о том, что уже не представляю себе жизни без неё. В конце концов, это стало невыносимым, и я принял решение уехать, чтобы она, наконец, осознала, что я ей нужен и произнесла это вслух. Хотя и надеялся, что уже сама новость о моём отъезде подтолкнёт её на действия, но... Она отпустила меня. Был, правда, момент, когда она сорвалась и ускакала на Хане, а я мерил шагами комнату и ожидал её возвращения в надежде, что подумав в спокойной обстановке, она всё же решиться на разговор. Но и тогда ничего не произошло.