Письма Амины
Шрифт:
— Я думал… Я говорил с Марией, ее подругой. Она рассказала, что вы были в Турции и…
— Мария понятия не имеет, о чем говорит. Все, как бы это сказать, несколько сложнее. Кузен был раньше. Я подозревала об этом еще до отъезда в Турцию, но ты знаешь Амину, она думает о людях только хорошее, вот и вляпалась. И, вернувшись обратно, она сбежала. Переехала, это тебе Мария, наверное, рассказала.
— Да, рассказала.
— Вряд ли ты представляешь, как это отразилось на нашей семье. Наверное, тебе это трудно понять.
— Они не обрадовались…
— Нет, они совсем не обрадовались.
— Я был там. Дыра.
— Значит, ты представляешь, каково ей там было. Она не виделась ни с друзьями, ни с родными. Нашла работу в гриль-баре, весь день стояла и жарила свинину для местных. Она уже сомневалась, что поступила правильно. Может, проще было выйти замуж. Но тут она встречает Эркана. У него друзья там жили, недалеко, и как-то он зашел туда съесть хот-дог. И они разговорились. Она сильно влюбилась, он тоже был курдом и сказал, что понимает ее. Через какое-то время они решили пожениться, я была связующим звеном между ними и родителями. Амина поступила плохо, но раз уж в итоге выходит замуж за курда, то все ничего. Она снова сможет видеться с родными, да и вопрос, не нанесен ли урон ее чести, будет уже не так важен после замужества.
— Ты была рада, что они женятся?
— Ну… возможно. Тогда. У меня были сомнения… Он был замешан в каких-то делах, его выкинули из армии, и он был… несдержан. Но она сказала, что с этим кончено, что он сделал все, что мог, чтобы держаться подальше от таких вещей. Надеюсь, она была права. И они поженились. Большой свадьбы не было, только папа, мама, я и младший брат. Их поженил имам, затем они отправились в ратушу, чтобы зарегистрироваться официально. Они хотели подождать, прежде чем расскажут всем родственникам, аккуратно обо всем сообщить, когда история с кузеном подзабудется. Они остались жить в той комнате. Папа и мама сказали, что они могут жить у нас, но Эркан не хотел. Теперь-то я понимаю… Вначале все вроде было хорошо… Но потом он стал… неспокойным. Так она это описывала, и он стал очень неспокойным. Пропадал все время с друзьями. Приходил домой поздно ночью. Они ругались.
Она произносит слово «ругались» так, будто имела в виду нечто более серьезное, чем ругань по поводу того, кто же выпил остатки молока.
— Он ее бил?
Ей не нравится вопрос; мне не нравится его задавать. Не хочу получить неверный ответ. Она пару раз сглатывает, прежде чем продолжить:
— Я не знаю… Она мне не рассказала бы, даже если бил. Мы всё могли сказать друг другу, но я — ее младшая сестра, и она знает, каково мне будет это
Я вижу, что она сейчас переживает все это заново, зрелище не из приятных.
— Мы ждали поезд, когда появились они. Эркан с товарищем. Он сразу все понял. Просто взял у нее из руки чемодан, и она пошла с ним, никто не проронил ни слова. Через пару недель я говорила с Аминой по телефону. Она сказала, что теперь дела идут получше. Они начали искать нормальную квартиру, и Эркан немного успокоился. Она правда хотела сделать всё, чтобы сохранить свой брак. Эркан был очень уязвлен тем, что она попыталась сбежать, и обвинил меня. Так что, пока все не наладится, нам лучше не видеться. Родители признали его правоту, сказали, что надо уважать его позицию. С тех пор я с ней не говорила.
Она сидит, глядя вниз, на руки, под конец ее почти не слышно.
— Да, так вот, они переехали. Я правда по ней скучаю. Ты не мог бы сказать ей это, когда найдешь?
— У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, где она теперь живет?
— Нет, нет, абсолютно.
— Я был там, в этом женском кризисном центре, пытался с ними поговорить, но…
— Они не разговаривают с мужчинами, но это неважно. Единственное, чем они располагают, это ее старый адрес и номер мобильного, который не отвечает.
— Попробуй вытянуть адрес из родителей.
— Ничего не выйдет, трудно объяснить, мама считает, что лучше оставить их в покое. Но может…
Она размышляет.
— Нет, это плохая идея.
— Что?
— Я подумала про двоюродного брата Эркана, Махмуда, но это правда не очень удачная мысль…
— У него есть их адрес?
— Они с Эрканом совсем как братья. Амина так сказала… Но к нему ты не ходи.
— Почему?
— Он… с ним лучше не связываться. Я не хотела бы…
— Где его найти?
— Насколько мне известно, они часто ходят в клуб на Нёребро. Я там не была, но думаю, они там курят гашиш.
— Значит, я найду его там.
Гюльден записывает адрес на клочке бумаги, который достает из сумки. Она не уверена, что это именно гаш-клуб, и точно не знает, чем они там занимаются. Но насколько я знаю Нёребро, если ориентация заведения вызывает сомнения, то это гаш-клуб. Махмуд, видимо, живет рядом, и Эркан туда захаживал.
— Это нехорошее место…
— Не имеет значения.
Она размышляет, смотрит на меня, точно чувствует необходимость сказать что-то еще.
— Может, с моей стороны глупо, а может, это вообще неважно… Но, Янус, это не религия. Это никак не связано с религией. В Коране написано, что женщин надо почитать. Почитать и уважать.
— Но не при помощи кулака.
— Нет, Янус, не при помощи кулака.
Я провожаю Гюльден до двери, она натягивает платок. Я обещаю ей сделать все, что смогу, чтобы найти Амину. Это нетрудно. Ничто не может меня остановить.