Письма бойцов
Шрифт:
— Всем внимание! — ожила рубка линкора. — Множественные воздушные цели. Направление — зюйд-вест-вест. Двадцать один самолет. Повторяю, «очко» летит.
— Вас понял. Эскадрилья, занимаем горизонт. Истребителями не увлекаться, все внимание ударным самолетам.
Кирилл тряхнул головой и злобно ощерился. Выследили «лимонники» чуть было не застали линкор со спущенными штанами. Пилот хорошо видел, как с транспорта перегружали на борт «Севастополя» снаряды и пеналы с пороховыми полузарядами. Внизу на палубе корабля пробили аларм, спешно останавливали погрузку, рубили швартовы. Уже перекинутые на борт снаряды и заряды катили к элеваторам у башен. Старичок «Севастополь» неторопливо
— Дистанция десять миль!
— Нирод, барражируешь под облаками. Я ухожу на верхний горизонт.
Сразу за этими словами комэска четверка истребителей взмыла свечой в небо и скрылась за облачной пеленой.
Как всегда, перед боем по спине побежали мурашки. Страха уже нет, отбоялся свое. Азарта тоже. Спокойное, обманчиво расслабленное состояние, как у рыси на ветке дерева.
— На норде двенадцать воздушных целей. Отставить! Это патруль с «Воротынского».
Одна хорошая новость. А стрелка указателя бензина тем временем клонится влево. На форсаже минут десять боя, хорошо, если четверть часа, затем придется уходить, или плюнуть на все, драться до последней капли и последнего патрона, а затем приводняться рядом с эсминцами, молиться чтоб заметили и выхватили из ледяной воды. Кирилл сам не знал, что будет делать, что думать. Что ж, каждый решает сам за себя.
Англичане появились неожиданно, вывалились из облаков прямо перед патрулем. Их уже ждали, гальванеры на линкоре мастерски работали с радиодальномером, точно навели свои истребители.
— Атакуем парами!
Кирилл уже сдвинул сектор газа и повел самолет наперерез крайнему звену бомбардировщиков. Мотор взревел, перегрузка вдавила летчика в кресло. Самолеты росли на глазах. Двухмоторные бомбардировщики, похоже на «Бленхеймы».
Англичане не ожидали воздушную засаду, стрелки открыли огнь с опозданием. Атака на встречном курсе длится считанные секунды. Самолеты сближаются с бешенной скоростью. Кирилл вдавил гашетки за три секунды до того, как кабина и мотор англичанина влезли в прицел. Короткая очередь. Ручку на себя и газ до упора. Мощный моноплан как степной аргамак скакнул на вертикаль.
Закручивая спираль, Никифоров видел, как с верхней полусферы на англичан падает звено комэска. Попал, не попал — не важно. Переворот через крыло и повторная атака. На этот раз Кирилл выбрал себе второй справа самолет пеленга.
— «Два-шесть», бей крайнего!
Стрелки в кабинах бомбардировщиков замешкались. Кто-то выпустил длинную очередь на всю ленту, не выдержал напряжения. Хорошо, пусть психует. Суетливые, да нервные долго не живут.
Англичанин идет ровно, не маневрирует. Поймать широкий фюзеляж машины в прицел, выбрать упреждение и залп из всех стволов. Почти одновременно ожила кормовая точка «Бленхейма». Поздно. «Сапсан» уже проскочил над медлительным бомбовозом. Развернувшись, летчик видел, как два англичанина отвесно пикируют в волны. Ведомый тоже не сплоховал.
Пока Кирилл выбирал следующую цель к нему прицепились два «Спитфайра». Чудом увидел самолет в зеркале, на рефлексах закрутил вираж. Мимо кабины прошли огненные струи. Яркие вспышки трассеров. Сука! Резкий маневр и свечой на вертикаль в спасительную белесую пелену. Ведомый потерялся.
— Меня атакуют!
— Держись!
Разворот и опять вниз. Кирилл вышел из облаков в стороне от свалки. Несколько секунд крутил головой восстанавливая ориентацию. Вон линкор внизу, стальная громада набирает ход, с ним три эсминца. Транспорт отчаянно дымит, отстал и уходит в сторону. Бомбардировщиков
— «Дюжина», ты живой? — вопрошает комэск.
— Не дождетесь!
— Атакуй самостоятельно.
— И без тебя знаю, — последнюю фразу Кирилл выплюнул, заблаговременно щелкнув тумблером рации.
А затем стало не до того. Прямо по курсу из облаков вывалился «Сапсан», на хвосте два англичанина. Летчик отвесно пикировал. Страшное зрелище, чувствовалось как стальная машина рвет винтом воздух, за плоскостями тянутся белые полосы инверсионного следа. Истребитель падает вертикально. Почти у самой воды выравнивается и идет верх. Англичане не отстают. Оба стреляют, но мимо. При наборе высоты падает скорость, наш немного отрывается. Кирилл идет ему навстречу. Самолеты расходятся в считанных метрах.
— Держись, гад! — Никифоров летит прямо в лоб англичанину. Машины стремительно сближаются. Уже видны заклепки на плоскостях, за стеклом кабины человек в больших очках-консервах. В последний момент «лимонник» подныривает под «Сапсан». Остается только наклонить нос и вдавить гашетки. Тяжелые пулеметы буквально вспарывают вражескую машину как тесаком от морды до хвоста. Стекла кабины «Спитфайра» расцветают трещинами.
По крылу самолета стегает очередь. Гулкие удары пуль болезненно воспринимаются телом, отдаются в нервных окончаниях. Пока Кирилл уворачивается, Архип садится «Спитфайру» на хвост. Очередь по килю. Видно, как от машины отваливаются куски обшивки. Еще очередь, еще и еще. Англичанин летит прямо. Растерялся птенчик. Оторваться от «Сапсана» сложно. Архип держится как привязанный и полосует врага струями огня. Вскоре бой заканчивается. Один самолет разворачивается к своим, второй кувыркается в волны. Над темной ледяной водой раскрывается белый купол парашюта.
— Бензин!
— Черт! — Стрелка датчика неумолимо клонится набок.
Глава 27
Америка
7 ноября 1940. Алексей.
В работе на свежем воздухе есть своя прелесть. С высоты башни опоры Бруклинского моста открывается великолепнейший вид на утренний город, знаменитые небоскребы, Гудзон, порт. С определенного ракурса во всей своей красе предстает известная скульптура с факелом. Символ стремлений и чаяний миллионов. Идол могучего божества. Зримое воплощение настоящей свободы.
— Дик, чего застыл? — донесся недовольный голос напарника.
— Тебя жду. Грунтовку давай, — Рихард перецепил карабин страховочного пояса и полез на конструкцию.
— Быстрый ты, англичанин, — Мик Паризи протянул ведерко с грунтовкой.
При этом рабочий старался не смотреть вниз. Ступал он осторожно, с опаской, судорожно хватался за ванты и талрепы моста.
Рихард с усмешкой перехватил ведерко, подвесил за крюк и принялся быстро красить металл. Грунт с кисточки ложился и на чистую поверхность, и на рыжину. Ребята спешили и не слишком старательно ободрали старую вспучившуюся краску, ржавчину тоже счищали где счищается, благо бригадир за всеми уследить не мог, да и не старался.
Шедшие с краской Рихард и Мик покрывали все косяки предыдущего звена. В прямом смысле слова, стоит добавить. Замазывали и ржавчину, и чистый металл слоем грунта. Первое время Рихарда удивляло такое отношение к работе, но работяги по-дружески объяснили — платят компании за сделанный объем, контроль особый и не ведется, муниципальный чиновник требует сроки. Вот так и получается. Даже недавнее крушение моста в Вашингтоне, всколыхнуло только прессу, на бдительности заказчика совершенно не сказалось.