Письма до полуночи
Шрифт:
Перекрестить руки, сплестись. Медленно на пол, на колени. Свет теперь сверху, от монитора. Тень за спиной. Холодно, кожа покрывается мурашками, и на мгновение мне кажется, что я не одета, – такой легкой становится футболка. Потом я лежу на кровати, а ткань липнет к коже.
«Таня?»
«Тут».
«Ты как?»
«В порядке».
«На что ты хочешь в кино?»
«Что-нибудь без шифров».
«Я посмотрю. „Соловей“?»
«Ага».
Минута. Еще. В комнате стало холоднее.
«Есть „Элегия“».
«Пошли».
«Ты
«Нет».
«Она хорошая».
Я нашла в интернете плакат «Элегии». Это было что-то артхаусное, редкое – на плакате маленький человечек в желтой куртке изгибался в окружении мрачных теней. В комнате сумрачно – черно-белые стены, черно-белое окно. Вот бы сейчас в комнату ворвались такие тени! Бум-бум, билось окно. Нужно закрыть.
Играет «Что ты будешь делать?». Ту-тут-тут-туту.
«Таня?»
«Чего? Все в порядке?»
«Да».
«Ты чего?»
«Просто. Не знаю».
Она печатала долго.
«Ты только не грусти. Я же не знаю, что у тебя случилось. И случилось ли. Но я тут, если тебе что-то нужно. Ты очень хорошая подруга. И просто хорошая. Расскажи, что у тебя происходит, пожалуйста».
«Все в порядке, Тань», – и смайлик, совсем как Алиса. Как будто Таня иначе мне не поверит.
Таня не поверила и со смайликом: «Хочешь, по телефону поговорим?»
«Нет, я сейчас не могу», – я лежала на кровати, смотрела в потолок. За окном шумел ветер. Дождя все не было. Песня за песней. Я понимала, что просто устала и хочу спать. Что-то странное творилось в моей жизни.
От компьютера доносился «Весь этот бред», а Таня прислала мне песню Кино «Когда твоя девушка больна». Написала: «Это шутка».
«Я не болею».
«Я знаю. Я надеюсь».
«Я попробую поспать», – написала я и встала с кровати. Ледяной пол. Быстро к окну. Закрыть, снова открыть, но теперь на верхнюю щель. Компьютер выключить. Тени на полу.
Я забралась под одеяло, посмотрела на время на телефоне. Шесть вечера. Можно было поспать час. Или два. Ведь завтра снова вставать ни свет ни заря. Можно я посплю про запас?
«Спокойной ночи, Ана».
И бип-бип-бип. Будильник. Поздний вечер. На кухне – мама. Голова болит, кружится. Кровать. Окно. Закрыть?
– Как ты? – спросила бы мама.
Я все еще лежала в кровати и просто представляла себе предстоящий разговор на кухне.
Я хотела бы сказать ей, что что-то не так, что что-то случилось с Алисой, но я не стала с ней говорить, потому что не знала, что случилось. Просто Алиса попыталась покончить с собой.
– Все хорошо, просто отсыпалась, – сказала бы я.
– Ты очень рано встаешь, – сказала бы мама, – зачем?
– Я гуляю с Алисой перед уроками, – сказала бы я.
Три непрочитанных.
Одно от Алисы: «Ты не обиделась?»
Одно от Тани. Какая-то ссылка.
Одно от Юрца: «Привет, ты знаешь, что задали по математике?»
«Нет».
«Сейчас посмотрю».
«Нет».
Я
– Я сейчас! – крикнула я.
Туалет, белые стены. В зеркале отразилась Ана в Стране кошмаров. Волосы всклокочены, под глазами круги. Зрачки почему-то сужены. Кожа, и так не смуглая, совсем белая, будто во сне я впитала простыни. Футболка прилипла к плечам и груди, как лейкопластырь. Я села на унитаз и отрешенно посмотрела на экран телефона. Загрузилась Танина ссылка. Стихи. ру.
Я не могла читать стихи – я не могла даже сидеть прямо. Телефон упал в корзину для грязного белья – рука повисла, коснулась пола. Я встряхнула головой, попыталась проснуться. Нет.
Душ, туман. Мамин голос в коридоре:
– Аня?
– Я! – Я не поправила ее, потому что поправлять кого-то из туалета – ниже моего достоинства.
– Мам, я сейчас в душ, а потом выйду! – крикнула я.
– Чай будешь? – Мама стояла возле самой двери.
– Наливай, – сказала я, стягивая с себя футболку, бросила ее в корзину, трусы полетели следом.
Я спустила воду и забралась в душ, провернула вентиль до самого конца и чуть не выскочила на холодный пол – кипяток ожег спину. Зато проснулась.
Полотенца. Уже почти проснулась, уже почти. Извлекла телефон из корзины. Снова проскользнула по коридору. В комнате холодно, очень холодно. Компьютер молчит, но я знаю, что ему хочется спеть мне «Мороз по коже». Что же там за стихотворение?
Скинула полотенце, быстро натянула новую футболку – судя по маминому зову, чай уже стоял на столе. Взяла телефон, включила.
Мы смотрели на небо седое, Мы сидели в тени прохожих, Ты как будто хотела со мною, Я как будто хотела то же. Я как будто слепая стала, Пальцы сжали плечо худое, И сквозь кожу мне сердце сжало, Это небо твое, седое.Оказалось, что Таня пишет стихи. Первое, что пришло мне в голову, – вечер в Суздале, когда все собрались в гостиной и по очереди читали стихотворения из школьной программы. Лиза прочитала Мандельштама – «Бессонница, Гомер, тугие паруса…», и
все хлопали, потому что читала она очень хорошо. Вероника Константиновна растроганно моргала и даже, кажется, собиралась что-то сказать, но в последний момент спохватилась и сделала серьезное лицо. Даже в такие моменты она оставалась строгой и злой. Екатерина Викторовна кивала, закрыв глаза. Георгий Александрович сидел на подоконнике и улыбался. Лиза поймала его взгляд и вся засияла.