Письма из Терра Арссе

Миненкова Татьяна

Однако не успел я об этом подумать, как плотная ткань шатра приподнялась а, сквозь дождь, я услышал, как Тэт еле слышно произнесла:

— Заходи.

И меня не нужно было долго уговаривать. Наклонившись, осторожно протиснулся в образовавшийся проем и оказался внутри.

Шатер был маловат и тесноват для знатной особы, претендующей на арссийский трон. В нем умещались лишь небольшая лежанка, сундук с какими-то вещами, складное кресло с накинутым на него, уже знакомым мне, алым плащом. На сундуке дрожало пламя трех длинные восковых свечей в жестяном подсвечнике,

зажженных, кажется, совсем недавно. Тем не менее, главной задачей временного убежища было укрыть Следующую от холода в осеннюю непогоду и эту цель шатер выполнял успешно.

О том, что, удивленная моим внезапным появлением, Тэт оказалась здесь немногим раньше меня, помимо не успевших оплавиться свечей, говорило и то, что ее плащ был еще влажным, как и подол платья, а сама хозяйка шатра все еще не сняла перчаток.

— Ну и что ты здесь делаешь? — Спросила, наконец, она строгим голосом, пытаясь изображать серьезность, но знакомая ямочка на правой щеке выдавала плохо скрываемую улыбку.

Когда я оказался внутри шатра и выпрямился в полный рост, он показался мне еще теснее, чем при первом мимолетном взгляде. У моих сапог мгновенно образовалась небольшая лужа, поскольку количество стекшей с плаща воды не успевало впитаться в утоптанную землю.

Весь мир вокруг вдруг сжался до этого клочка, где были только я и Тэтрилин на расстоянии не больше метра. Ее запах на мокрой одежде чувствовался еще насыщеннее. Отблески от свечных огоньков плясали на лице и одежде и делали наши тени на стенах шатра огромными, усиливая ощущение тесноты окружающего пространства. На улице шумела непогода. Грохотал гром и капли дождя глухо стучали по ткани шатра. Но все это словно было где-то далеко и неважно.

— Вообще-то сначала принято здороваться, а потом задавать интересующие вопросы, — произнес я так же серьезно и тихо, глядя ей в глаза. Голос почему-то стал хриплым и непослушным.

Она внимательно смотрела на меня, словно размышляя над тем, что ответить. В сумраке ее глаза блестели, а по выражению лица сложно было определить настроение.

— Тогда здравствуй, — ее губы все-таки дрогнули в легкой полуулыбке, позволяя мне расслабиться и, не дожидаясь разрешения, стянуть намокший плащ.

— Здравствуй, — эхом повторил я, собираясь положить плащ обсохнуть, рядом с ее плащом, но Тэт оставалась на месте, и я почему-то не решался еще больше сократить дистанцию и подойти ближе. — Позволишь переждать непогоду вместе с тобой?

Мой вопрос был осторожным и все еще оставлял Следующей шанс прогнать меня, но интуиция подсказывала мне, что мое внезапное появление ей льстит и она не выставит меня обратно под дождь.

Девушка удивленно подняла брови, словно намекая на те же доводы, что и Прада о том, что я не рассыпался бы, переждав ливень в лесу, но вслух не произнесла ни один из них.

— Хорошо. Если честно, наша ссора не давала мне покоя и я рада, что ты вернулся. Только, надеюсь, объяснишь мне, что именно произошло в Руатане. Я хочу тебе доверять и считать своим другом, но при таком количестве недомолвок между нами, это трудновыполнимо.

И я не мог с ней не согласиться.

Однако и рассказать всей правды тоже не мог. Подошел ближе, аккуратно опустив вымокший плащ на кресло и оставшись рядом с Тэтрилин.

Теперь мы были совсем близко друг к другу. Я почувствовал, как она затаила дыхание, но не сдвинулась с места.

— Замерзла? — я протянул свою руку к ее руке, все еще затянутой в перчатку. Следующая отрицательно покачала головой, так ничего и не сказав, внимательно наблюдая за каждым моим движением.

Мне хотелось коснуться ее ладони, как раньше, в Авенире, и я аккуратно, обеими руками стянул перчатку с ее правой руки. Потянулся к левой, но Тэтрилин вдруг перехватила мою руку, остановив.

— Так ты расскажешь или нет? — Напомнила она, а я за эти мгновения успел забыть о ее вопросе, и был готов рассказать о чем угодно. Но вовремя взял себя в руки.

— Расскажу, — я переплел пальцы своей руки с ее и напомнил самому себе о необходимости сохранять инкогнито. Откашлялся, чтобы убрать из голоса непрошенную хрипотцу.

Почему-то с Тэтрилин мне было сложно хранить тайну своего происхождения и причин присутствия в Терра Арссе, однако представить, как именно она отреагирует на правду не мог и не хотел.

— Расскажи, — она не отняла свою руку от моей, но и перчатку со второй руки так и не сняла.

Тэт отвела взгляд в сторону и, не поднимая головы, ждала моего ответа. А я подыскивал нужные слова для того, чтобы рассказать ей о себе и о том, что случилось в Руатане, избежав упоминания о главном.

— Понимаешь, я очень давно ищу одну вещь… Важную для меня и моей семьи. Настолько, что в ее поисках я не раз нарушал установленные в королевстве правила и даже законы.

— Как в Руатане? — Тихо спросила она, а я, усмехнувшись, ответил:

— В том числе. — и продолжил: — Однажды поиски привели меня в Авенир, где я встретил тебя. Ты стала моим другом и пыталась помочь мне найти информацию об этой вещи в своей библиотеке…

— …А потом я выпила эликсир забвения, так и не сумев тебе помочь? — Догадалась она, подняла голову и встревоженно взглянула мне в глаза.

Когда я кивнул, она печально вздохнула и покачала головой.

— Прости. Мне жаль, что так вышло. Может быть, я могу что-то сделать сейчас?

— Нет. Я ни в чем тебя не виню. К тому же, теперь я знаю где находится нужный мне предмет и завтра отправлюсь за ним, — шепнул я с улыбкой.

Мне не хотелось, чтобы Тэтрилин считала себя виноватой в моих неудачах. Мира ведь просила меня не ехать в Авенир, причем довольно убедительно, однако я решил удовлетворить собственное любопытство, за что и поплатился. И теперь гораздо больше жалел о том, что Пятая Следующая трижды забыла меня, чем о том, что она не стала той, кто помог мне достать Кристальный гладиус.

Надеялся, что смог сделать верные выводы из произошедшего. Я не любил поражения, но никогда не боялся их. Как говорил Брай Риггс, учивший меня искусству боя, «личность человека как меч — ржавеет от многочисленных побед, но закаляется от поражений». И именно поражения сделали меня тем, кто я есть.