Письма из Терра Арссе

Миненкова Татьяна

Я был настолько увлечен погоней, что не замечал ничего вокруг и, глянув в указанную сторону, заметил на темнеющем горизонте черную птицу, летящую прямо к нам.

— Это разве не Люциус? — спросила Следующая.

Она познакомилась с фамильяром Миры не так давно, поэтому сомневалась. Это действительно был он. Вряд ли другая птица могла лететь целенаправленно к нам.

— Люциус, — подтвердил я, но Праду не остановил.

Сначала меч. С пернатым мы виделись с утра, что бы он ни желал мне сообщить — это подождет.

Расстояние

между къярдом и лошадью Следующих неумолимо сокращалось. Во мне проснулся охотничий азарт. Они явно не горели желанием быть пойманными, а я, во что бы то ни стало, стремился их догнать.

Мир вокруг сузился до отрезка, разделяющего нас, с каждой минутой становящегося все короче и короче. И когда до заветной добычи оставалось лишь несколько метров, слева, наперерез Праде зачем-то бросился Люц.

Кьярд, не ожидавшая от него подобного финта, резко затормозила и, возмущенно заржав, встала на дыбы.

Тэт вцепилась в ее спину, а я, в свою очередь, вынужден был крепко прижать к себе Следующую и только так мы, ценой невероятных усилий сумели удержать равновесие и не вывалиться из, не приспособленного для путешествий вдвоем, седла.

— Ты что творишь, бестолочь пернатая, Гхара тебя раздери! — Поздоровался я с Люциусом, удивляясь, как он вообще сумел приблизиться к нам так быстро.

Спешился, и скривился, поскольку тут же с чавканьем увяз сапогами в грязи по щиколотку.

Тэт осталась в седле. Кажется, она пока не поняла, как реагировать на происходящее и молчала, предпочитая не вмешиваться.

— Это ты бестолочь, хоть и без перрьев! Нет бы остановиться, когда меня заметил!

Ворон выглядел таким же возмущенным как я, тяжело и хрипло дышал, раскрывая клюв. Вероятно, и правда, спешил.

— Если ты не заметил, я был немого занят!

С грустью проводил взглядом удаляющуюся лошадь Следующих. Второй раз за сегодня. И, казалось, что не последний.

— У меня к тебе сррочное послание от Эмирраты!

— Какое? Говори быстро, в двух словах. Я должен догнать их…

— Нет, — заявила вредная птица. — Ты сначала пррочтешь письмо! Так Мирра сказала!

Я возмущено выдохнул. Взъерошил волосы. Опять какие-то манипуляции. Что на этот раз? И почему именно сейчас?

— Не стану я ничего читать! Или говори, или проваливай!

— Нет, станешь! Или наделаешь ошибок и потом никогда себя не прростишь.

Не прощу, значит. Вот как. В последнее время я совершаю ошибки с завидным постоянством, может не стоит изменять традиции?

— Хочешь, я прочту? — Миролюбиво предложила Тэт, но Люциус почему-то сразу коротко ответил:

— Нет.

Она смущенно опустила глаза, пожалев, видимо, что вмешалась.

Значит, письмо предназначалось именно мне. Как интересно. После того, как Мира выложила Следующей так много важной информации прошлой ночью, она дала

фамильяру четкие указания отдать письмо только мне.

— Просто вы дольше ругаетесь. Уже бы давно прочли и поехали, — пожав плечами, не сдавалась Следующая.

И, хотя я терпеть не мог, когда кто-то указывал мне что делать, в ее словах была логика.

— Давай, — в нетерпении протянул я руку и ворон с готовностью опустился на нее, позволив отвязать небольшой листок.

Он оказался даже не письмом. Так, короткой запиской.

Я пробежал глазами по наскоро написанным строчкам. Перечитал. Застыл. Внутренности сковало льдом.

Вдумался и перечитал еще раз.

— Зараза, — подытожил прочитанное я и выделил три основных тезиса написанного.

Завтра утром перед арссийским королевским дворцом решится моя судьба.

Тот, кто принесет туда Кристальный гладиус — погибнет.

Я и Тэт будем на грани гибели одновременно, но артефакт спасет лишь одного. Второму не поможет ни одна живая душа в Терра Арссе.

Живая не поможет. А мертвая? Или не из Терра Арссе? Эмирата такая Эмирата. Видящая до мозга костей, с ее тайнами и загадками.

— Что там? — Полюбопытствовала Тэтрилин.

Солнце уже скрылось, и она не смогла бы заглянуть в написанное, даже если бы попыталась.

Люциус смотрел на меня, прищурившись, словно ожидая какой-то реакции. В горле стоял ком и мне пришлось прочистить горло, прежде чем сухо спросить:

— Мира ждет от меня ответ?

Ворон мгновение помолчал, продолжая сверлить меня взглядом черных глаз-бусинок. Может мне показалось, но я разглядел в его взгляде вину. А потом он ответил:

— Не ждет.

— Хорошо. Тогда лети, — произнес я раздраженно.

Я злился на Люца, хотя понимал, что он ни в чем не виноват. И Мира не виновата. Она всего лишь сообщила о своем видении, вопреки обыкновению, не давая никаких советов.

— Лети, Люцик, — повторил я тоном, не допускающим возражений.

Возможно, невежливо было прогонять его, но учтивость была последним, о чем я думал.

Тэт смотрела на меня настороженно, не спеша повторять свой вопрос.

И ворон, взлетел. Я все еще стоял рядом с Прадой, наблюдая за тем, как фамильяр Миры удаляется, пока он совсем не исчез из вида.

— Разве мы не спешим?

Вопрос Тэт был очень осторожным, преисполненным такта. А тон был сочувственным. Но мне не нужно было сочувствие.

Я глубоко вздохнул и ответил:

— Нет. Мы дадим им фору.

Следующая вопросительно подняла брови, а я изобразил на лице усмешку и вскочил в седло.

Мы продолжили путь. Дождь перестал, но в темном небе не зажглось ни единой звезды.

Мрак вокруг позволял мне не тратить силы на то, чтобы имитировать спокойствие или радость. Потому что записка Миры выбила меня из колеи.