Письма Махатм
Шрифт:
Да, К.Х. действительно полагает, что обзор «мистера Айзекса должен появиться в «Теософе», от автора «Оккультного мира», поэтому пришлите его, прежде чем уедете. И ради старого Сэма Уорда мне хотелось бы, чтобы это было отмечено в «Пионере». Но теперь это не так важно, когда вы его оставляете.
Поэтому – селям и лучшие пожелания. Я чрезвычайно занят приготовлениями к Посвящению. Несколько моих чел, в том числе Джуал Кул, стремятся достичь «другого берега».
Ваш верный К.Х.
Письмо № 106 (ML-80)
[К.Х. – Синнетту]
Получено в конце февраля 1883 г.
[Организационные вопросы, связанные с работой по созданию журнала]
Поскольку отражающие реальность выпуклые линзы [очков] «сына» М. еще не отшлифованы до совершенства [374] , он излагает дело в несколько искаженном виде. М. не хотел, чтобы он сказал, что имеется что-то похожее на возможность неудачи; речь идет лишь об отсрочке, обычной в любой коммерческой сделке, предоставленной одним нашим соотечественникам и
374
«Сыном М.» называли Олькотта, искренне преданного Махатме М. Однако Олькотт страдал отсутствием чувства такта, подчас ярко выраженным, и далеко не всегда адекватно воспринимал события окружающей его действительности, – что, видимо, и хотел сказать К.Х., говоря о том, что «линзы» Олькотта «еще не отшлифованы». – Прим. ред.
Между тем, если я вам советую полностью действовать по вашему собственному усмотрению в том, что касается вашего отъезда, то это потому, что почти все наши действия рассматриваются в ложном свете европейцами, которые хотя бы косвенно связаны с нами. Я не хочу, чтобы вы, хотя бы на мгновение, судили обо мне неправильно. Но какими бы странными и извращенными наши приемы ни показались на первый взгляд, надеюсь, вы никогда не позволите своему ротнейскому другу воздействовать на ваш европейский ум. Ну, до новых известий.
Всегда искренне ваш, К.Х.
Письмо № 107 (ML-103)
[К.Х. – Синнетту]
Получено в феврале 1883 г.
[Текущие проблемы]
Чтобы выполнить план вроде теперешнего, надо использовать многие средства, и неудача в каком-нибудь направлении подвергает опасности результаты, хотя может и не расстроить весь план. У нас были различные препятствия и могут быть еще большие. Но заметьте, во-первых, два пункта благодаря доброму Провидению являются благоприятными: Алан стал дружественным, и вашим другом (мне кажется) является резидент в Кашмире. Во-вторых, пока мнение махараджи Кашмира – первого князя по программе – не выяснено, мы не коснулись самого существенного пункта. Он, первый по программе, как я уже сказал, оставлен напоследок! От других многого не ожидалось, и до сих пор все остальные, к которым обращались, не откликнулись. Почему челы не поступают, как им сказано? Если челы не выполняют приказов и вмешивается неестественное чувство щепетильности, как без чудес можно ожидать результатов! Я вам телеграфировал, чтобы вы ожидали приезда Олькотта, потому что будет лучше, если в Калькутте вы будете работать вместе, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки. Одного вашего слова резиденту было бы достаточно – но вы гордый, как вся ваша раса. Олькотт будет в Калькутте около 20-го.
Не слушайте старую женщину – она становится неадекватной, когда предоставлена самой себе. Но М. возьмет ее в руки.
Ваш К.Х.
Письмо № 108 (ML-77)
[К.Х. – Синнетту]
Получено в Мадрасе в марте 1883 г.
[Дела Теософского общества]
Передайте, пожалуйста, полковнику Гордону выражение моей симпатии и дружественного уважения. Он действительно является верным другом и заслуживающим доверия союзником. Скажите ему, что, принимая во внимание данные мотивы и его скромность, я верю, что он все-таки сможет сделать много добра с присущим ему тактичным образом действий. Хаурахское отделение действительно необходимо, и только он может создать его ядро. Почему бы не попробовать? Он не дорожит своим служебным положением и готов в любой момент бросить службу. Но в этом нет необходимости, поскольку служба придает ему авторитет и влияние в глазах некоторых туземных членов Общества, чего иначе не было бы. Во всяком случае, тогда его переведут в Симлу, и у него будет много свободного времени. Почему бы не использовать его возможности, чтобы привести в порядок «Эклектик» и «Гималайское» [Отделение], конечно, в его официальной должности как члена Совета и вице-председателя «Эклектика»? Я поручу Олькотту послать ему на этот счет официальную бумагу и сам напишу для него инструкции. Мне очень хочется, чтобы англо-индийский «Эклектик» перевели в Калькутту и чтобы через журнал объявили, что его штаб-квартира (хотя бы номинально на время) находилась в столице – чтобы местные члены «Эклектика» были включены в «Гималайское» [отделение], а также чтобы была помещена заметка, что все те, кто хотел бы вступить в англо-индийское Отделение, в ваше отсутствие должны обращаться к полковнику У. Гордону, исполняющему обязанности председателя. Есть люди, родившиеся для дипломатии и интриг, но я думаю, что это не моя сфера деятельности. Между тем я верю, что данное мероприятие рассчитано на то, чтобы воспрепятствовать гибельным последствиям интриг мистера Хьюма и его попыткам похоронить «Эклектик», направленным на создание впечатления, что он был его создателем и хранителем и что его уход явился для Общества похоронным звоном. Спасибо за письмо полковника
Тридцатое число так же хорошо, как и любое другое после двадцать седьмого. Нет, с самого начала не имеется абсолютной необходимости в Отделении в Мадрасе. Но, само собой разумеется, если Мадрас предоставит большую часть капитала, то у него должен быть приоритет после Калькутты. Пока деньги не внесены, бессмысленно назначать какую-либо дату. После того как наша газета будет создана, я уже никогда не займусь никаким мирским предприятием. Да, у меня действительно имеются заботы и неприятности, но их надо было ожидать, ведь ни одна рыба, предпринявшая прогулку по берегу реки вне привычной среды, не должна жаловаться, что подхватила люмбаго. Так или иначе, мы приближаемся к завершению, и, если я впрыгну обратно в мою хрустальную волну, редко кто будет иметь возможность видеть меня вновь выглядывающим из нее. Человечество не всегда является таким, каким кажется, и я потерял много своего оптимизма во время последнего скандала. Человечество где-то названо поэзией мироздания, а женщина – поэзией Земли. Если она не является ангелом, она должна быть фурией. В этом последнем аспекте я всегда встречал ее на своем пути, когда раджи и земиндары• были готовы предоставить необходимые суммы. Ладно, схватка все еще свирепствует, но мы все же можем одержать блестящую победу.
Искренне ваш, К.Х.
Письмо № 109 (ML-58)
[К.Х. – Олькотту]
Получено в Мадрасе в марте 1883 г.
Написано полковнику Олькотту
Мой дорогой «Подопечный»!
Мы не будем, если вам угодно, заниматься в настоящее время положением, касающимся «звезд» и обскураций, по причинам, которые без обиняков изложила вам сегодня утром Е.П.Б. Моя задача с каждым письмом становится все опаснее. Оказывается чрезвычайно трудным учить вас и в то же время строго придерживаться основной программы: «До сего места и не далее». Придерживаться этого мы должны ибудем.
Вы совершенно неправильно поняли мою телеграмму. Слова «больше в Адьяре» относились к истинному объяснению вашего видеґния, а ни в коем случае не к обещанию каких-либо дальнейших психологических экспериментов, производимых в этом направлении мной. Видение обязано своим происхождением попытке Д. К[ула], который чрезвычайно заинтересован в вашем продвижении. Если ему удалось высвободить вас из вашего тела, то он претерпел полную неудачу в своей попытке открыть ваше внутреннее зрение по причинам, о которых вы к этому времени высказали правильную догадку. Я не принимал активного участия в этой попытке. Отсюда и мой ответ: «Догадка правильна – больше в Адьяре». Я как раз нахожусь в очень ложном положении, и мне, чтобы не рисковать возможностями будущего, приходится быть вдвойне осторожным.
Предполагаемая дата вашего отъезда? Ну, или седьмого апреля, или около того. Если ваше нетерпение не совпадет с моим желанием, вы вольны поступать, как вам нравится. Все же я рассматривал бы это как личное одолжение. Я глубоко возмущен общей апатией моих земляков. Более, чем когда-либо, я верю только в некоторых стойких работников невезучего и несчастного Теософского общества. Письмо вице-короля очень помогло бы, если бы оно было рассудительно употреблено. Но в таких делах, вижу, я не судья, как я вывожу из впечатления, оставленного в вашем уме Р. Шринавасой Рао и другими.
Так как инцидент седьмого февраля объяснен, ваш вопрос, относящийся к «более ранним ограничениям», уже снят.
Могу ли я просить вас еще о двух важных личных одолжениях? Первое – всегда помнить: если что-нибудь когда-нибудь можно будет для вас сделать, это всегда будет сделано без понуждения; поэтому никогда сами не просите, не внушайте нам что-либо, так как этим вы просто избавите меня от чрезвычайно неприятного для меня дела – отказать в просьбе другу, к тому же будучи не в состоянии объяснить ему причину отказа. Второе – помнить: хотя лично я ради вас готов многое сделать, я ни в коем случае не обязан делать что-либо тому подобное для членов Британского теософского общества. Я дал вам слово учить их через ваше любезное посредничество нашей философии, примут они ее или нет. Но я никогда не брался убеждать кого-либо из них ни относительно степени развития наших духовно-психических сил, ни даже относительно нашего существования. Их вера или неверие в последнее представляет для нас действительно пустяковое дело. Если они когда-либо будут облагодетельствованы нашим обещанием, это должно произойти только через вас и через ваши личные усилия. Также вы никогда не сможете увидеть меня (во плоти) или даже в ясном четком видеґнии, если вы не готовы дать ваше честное слово никогда никому не открывать этого факта, пока живы (если только не получите разрешения на это). Следствием этого вашего обета будет никогда не удовлетворяемое и постоянно повторяющееся сомнение в умах ваших британских членов, – и это как раз то, чего мы в настоящее время хотим. Слишком много или слишком мало было сказано или доказано о нас, как М.А. (Оксон) справедливо заметил. Нам приказано взяться за работу, чтобы замести некоторые следы – этим новым образом действий вы обязаны непрестанным подпольным интригам нашего экс-друга мистера Хьюма (который теперь целиком во власти братьев Тьмы); и чем больше наше существование будет поставлено под сомнение, тем лучше. Что касается проверок и убедительных доказательств для европейских саддукеев вообще и английских в частности – то это должно быть совершенно исключено из нашей будущей программы. Если нам не позволят употреблять наше собственное суждение и средства, ход будущих событий ни в коем случае не будет гладок. Поэтому вы никогда не должны прибегать к таким фразам, как «для укрепления связей с друзьями на родине», ибо они определенно не принесут пользы, а будут еще больше раздражать других власть предержащих», если употребить такую смешную фразу. Не всегда лестно, дорогой друг, быть помещенным даже теми, кто больше всех нравится, на тот уровень, на котором находятся оболочки и медиумы – с целью проверок. Я думал, что вы счастливо переросли эту стадию. Давайте будем придерживаться в настоящее время просто интеллектуального аспекта в нашем общении и займемся только философией и вашей будущей газетой, предоставив остальное времени и непредвиденным событиям.