Письма с Прусской войны
Шрифт:
Эмоционализация присутствует и в употреблении междометий: вместо привычных «Ах!» и «О!» европейского сентиментализма – универсальное «ей-ей» («ее (ей-ей) сердечно сажелею» см. № 27, 32 и др.), вводные типа «чур» («Толко чур не так вот как прежде», № 61) или уже совсем просторечное «ну-та ли» (№ 61). Оставляю при этом открытым вопрос, означает ли разница в формах выражения разницу в самих эмоциях. Эмоциональную нагрузку несут и сформулированные «чувствительно» места. Например, «Боже милостив, Господи, как мы бесчасны» или «alors pour l’Amour de Dieu soyez moi fidelle» (№ 28, 78) [138] . Только «вопросительной» или «удивительной» (восклицательный) знаки при них отсутствуют. Восклицательный знак вообще употребляется редко и исключительно формально, при обращении (№ 69, 70, 89). Очевидно, он воспринимается как атрибут высокого формального штиля и книжной культуры. Восклицательный знак употребляется также в местах, к которым требовалось привлечь особое внимание читателя, например: «А за прусским лагарем ‹…› вседневно примечание было!» [139]
138
Бога ради, будьте же мне верны (франц.).
139
В ответах
Перенос и в русских, и в немецкоязычных письмах обозначается редко и, как правило, не современным способом, а особым значком, как, к примеру, в прусских письмах (№ 111, 112) или двумя параллельными штрихами аналогично современному знаку равенства (например, в письме П. И. Панина жене № 8 и др.). В качестве знака «вместительного» (скобки) [140] могут употребляться квадратные скобки (№ 55); тире и дефис отсутствуют вовсе.
В одном месте, стремясь придать эмоциональность тексту, остзеец прибегает к приему на манер детских книжек с картинками в тексте, вставляя их вместо слова «сердце» («желаю иметь великое счастье, чтобы еще раз в этой жизни тебя мое вселюбезное мог обнять», № 99).
140
Ломоносов М. В. Российская грамматика. М., 1755, 60–61 (§ 126–133).
Из других пикториальных знаков отметим присутствие в письмах (№ 7, 8, 67) сверху на полях креста. Какие-то особые благочестивые пассажи при этом отсутствуют. Крест представляет собой, очевидно, благословение автором своего письма и должен помочь ему дойти до адресата. Маркирование подобным образом личных документов подтверждается аналогичными примерами: так, в дневнике 1786 г. помещик при поминании умерших «выставлял в таких случаях слева на полях крестик» [141] . И в светском по характеру «Маршруте Четвертого гранодерского полка» 1757–1763 годов. Я. Я. Мордвинова по всей тетради снизу на полях идет постраничная запись-скрепа: «Млстью – Гда – бга – испса – нашего – Иисуса – Христа – поблагодати Иево – вседержителя – десницы – всегда – ныне – иприсно – ивовеки – веков – Аминь» [142] . Аналогичная практика засвидетельствована для консервативного купечества и столетием позже: «При начале письма отец почти всегда ставит крест в знак того, что пишет, испрашивая Божьего благословения» [143] .
141
Сивков К. Полгода из жизни провинциального помещика конца XVIII века) // Голос минувшего. 1915. № 9, 271–277, здесь 275.
142
Мордвинов.
143
Выходец из купечества Н. П. Вишняков о своем отце, П. М. Вишнякове (1781–1847), цит. по: Ульянова Г. Н. Автобиографические тексты купечества: религиозное сознание и религиозное поведение // Манчестер Л., Сдвижков Д. А. (ред.). Автобиографика и православие в России кон. XVII – нач. XX вв.: вера и личность в меняющемся обществе. М. 2019 (в печати). См. там же, что крест или «ГБ» (Господи, благослови») ставились в начале амбарных книг.
«Безпримерное происшествие»
Рискуя утомить «штатского» читателя обилием подробностей и деталей, все же не могу далее не привести настолько подробную, насколько ее позволяют реконструировать источники, картину того, с чем столкнулись наши герои накануне, во время и после баталии, при написании своих писем. Привлечение личных свидетельств позволит, надеюсь, избежать анонимности и автоматизма описания военных событий в жанре «ди эрсте колонне марширт, ди цвайте колонне марширт».
144
Киреевский 1872, 100.
Если микроистория немыслима без детального описания реалий времени и места, то Цорндорфская баталия представляет для этого исключительно благодатную почву. «Никогда и ни о какой баталии так много писано не было, как о помянутой цорндорфской или, как некоторые называли, кюстринской», – справедливо в сем случае замечает Болотов [145] . Неопределенный итог Цорндорфа стал не только предметом войны перьев в европейской прессе и публицистике, но и внутренних разбирательств, следы которых отложились в различных архивах. В России невиданные потери в битве и неоднозначные результаты похода 1758 г. привели сразу к нескольким расследованиям. Непосредственно после баталии отдельные реляции были составлены по неформальной инициативе И. И. Шувалова (№ 3, комментарий). Отдельное расследование по своему ведомству провел его брат генерал-фельдцейхмейстер П. И. Шувалов [146] . Вскоре при участии третьего брата А. И. Шувалова последовало формальное разбирательство со стороны Конференции при Высочайшем дворе, которое уже шло по привычным рельсам: только что апоплексическим ударом С. Ф. Апраксина закончилось расследование неудач предыдущей кампании 1757 г. В Заграничную армию в феврале – марте 1759 г. был направлен комендант Петропавловской крепости (и шурин А. И. Шувалова) Иван Иванович Костюрин, разосланы опросные листы генералитету и штаб-офицерам, вызван и допрошен главнокомандующий В. В. Фермор [147] , а затем отдельно и его капеллан, пруссак Христиан Теге [148] . К этим разбирательствам примыкает дело бригадира Михаила Стоянова, включающее обширные допросные тексты [149] . А также более мелкие военно-судные дела, касающиеся беспорядков во время «смятения», «порубления» офицеров, разграбления экипажей и обоза [150] .
145
Болотов I, 797.
146
Дело
147
Костюрин 1759; Яковлев 1998.
148
Теге 1865, 1114 et passim.
149
РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 114. Ч. 3 (5). Л. 283–289; Ч. 4 (3). Л. 180–182. Дело описано Соловьевым, 1054–1055.
150
РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 1665. Ч. I (2). Л. 108.
Однако и в Пруссии обстоятельства битвы привлекали к себе не меньшее внимание, от разбирательств по поводу ненадлежащего поведения на поле битвы прусских полков [151] до свидетельств местных хроникеров и бесчисленных попыток историков и любителей восстановить детальный ход сражения.
И все-таки даже в сопоставлении всех этих свидетельств из пыли и дыма, вот уже 260 лет густой пеленой окутывающих Цорндорфские поля, по-прежнему проступают не всегда ясные контуры. Установить, «как было на самом деле», вряд ли получится. Но это и не требуется. Подобно современному фильму с множественным выбором финалов, каждая из «своих» битв имеет право на существование, и наш корпус писем вливается в это море текстов.
151
См. переписку об отставке из-за поведения в Цорндорфском сражении ген. Карла Фридриха фон Рауттера (I. HA Rep. 96, Nr. 89 C c 3).
Итак:
Идет 1758 год. «От рождения Ея Императорского Величества» и «от победы, полученныя под Полтавою» же 49-й, как многозначительно сообщает календарь [152] . Для нас важнее, что это третий, а для России второй (считая с вступления ее в боевые действия в июне 1757 г.) год «от зачатия Прусской войны». Она же – «Третья силезская» или «Прусско-австрийская» в немецких землях, «Померанская» в Швеции, «Франко-индейская» и «Завоевательная» в Новом Свете, «Третья Карнатикская» в Индии. И уже по одному этому разнообразию названий можно судить о масштабе войны, известной потомкам как «Семилетняя».
152
Санктпетербургский календарь 1758 года, без пагинации.
Российская империя на этот момент довольствуется пусть широким, но все еще окном в Европу. На юге она по-прежнему отрезана от моря. Ее западные границы проходят по линии Киев – Смоленск – Рига, вдоль Западной Двины и Днепра. Между Пруссией и Россией еще лежит обширная Польша, разделяющая также владения прусского короля на Балтийском побережье с анклавом в Восточной Пруссии. У нас нет с пруссаками реальных долгосрочных противоречий, в отличие от Франции и Швеции, с которыми Россия состоит на этой войне в скорее случайном союзе. Наш интерес «воевать Фридерика» более умозрительный. Лишь недавно растолкав всех локтями и усевшись за столом великих держав, мы намерены вытеснить с него следующего парвеню, который только что унизил Австрию, усилив свое Прусское королевство присоединением богатой Силезии. Многократно воспроизводимая цель – «сократить короля Прусского», «который столь умножил военную силу и мечтает стать владыкой Севера», чтобы сделать его «нестрашным и незаботным» «для здешней Империи» – что должно подтвердить нашу «инфлюенцию» в европейских делах [153] .
153
АКВ III, 206, 232, 380, 537; АКВ VII, 537–538. «‹…› gegen so gef"ahrlichen Nachbarn, welcher im Norden den Meister spielen will» (имп. Мария Терезия – М. Эстерхази, Вена 17.07.1756 // Volz, K"untzel 1899, 475).
Праздничный фейерверк на новый 1758 г. в Петербурге обещает, что «российская Минерва» «усугубит свои удары» против «новых титанов», и «воссияет всеобщая тишина с вечным благодарением Европы» [154] . Пока же, несмотря на одержанную под Гросс-Егерсдорфом победу над пруссаками, поход 1757 г. по Восточной Пруссии под командованием Степана Федоровича Апраксина результатов не принес. После хаотического отступления российская Заграничная армия находится в жалком состоянии, и пруссаки не верят в возможность ее скорой мобилизации [155] .
154
См.: Костин А. Зачем жгли фейерверки в XVIII веке посл. обращение 09.09.2017).
155
Generalstab 1910, 2–3.
Зря. Уже в январе 1758 г., как только более или менее установилась зима (хотя и без снега, что сильно осложняет дело), русские вновь выступают в поход уже под начальством Вилима Вилимовича (Уильяма) Фермора [156] . В новеньких душегрейках под кафтаны и рукавицах, выправленных на пожалованные императрицей деньги (по рублю каждому – и как тут не оценить истинно «матернее усердие» Елисавет Петровны: надень варежки, замерзнешь) [157] . Акция, заметим, вовсе не спонтанная. Вроде бы далекая от военных дел императрица задолго до того рассчитывала привлечь «генерала мороза», замечая: «Тогда как прусские войска ‹…› в их коротких кафтанах не могут выносить холода, с [моими] можно действовать и зимой», даже «с особенным оживлением (besonders vergn"uglich) высказывалась по поводу зимних операций» [158] .
156
См. подробно о нем: Действующие лица.
157
АКВ III, 456; Масловский I, 208–209 второй пагинации.
158
М. Эстерхази – В. А. Кауницу, СПб. 14.09.1756 // Volz, K"untzel 1899, 581.