Письма с Прусской войны
Шрифт:
Занятый на юге борьбой с «цесарцами», Фридрих II не в состоянии противодействовать русским, а оставленный на «восточном фронте» корпус блокирует наступление шведов с севера около Штральзунда. 22 января 1758 г. русские беспрепятственно занимают Кенигсберг, а затем и всю Восточную Пруссию.
Первоначальный план предстоящей летней кампании был разработан в Петербурге Конференцией при Высочайшем дворе [159] . Он предусматривал сосредоточение Главной армии на польском правобережье Вислы в ожидании Обсервационного корпуса. Это отдельное новое формирование, фактически армия в армии – творение и любимое детище гр. П. И. Шувалова, созданное специально ввиду Прусской войны. Корпусом на тот момент командовал Джордж (Юрий, Георг) Броун [160] . Фермору предлагалось послать отряд в Померанию, отвлекая пруссаков там, договориться с польскими магнатами о создании магазинов для русской армии на западных территориях Польши, а после того главным силам в координации с Броуном «с крайней поспешностью» идти в направлении на Берлин и занять ключевую крепость Кюстрин, сделав ее главным лагерем российской армии. Овладение Кюстрином должно было отрезать померанский корпус пруссаков и стать желательным финалом кампании на этот год, избегая при этом по возможности генеральной баталии.
159
Конференция при дворе Е. И. В. (1756–1762) – высшее государственное учреждение с совещательными функциями без четко
160
Об Обсервационном корпусе (1756–1760): Оточкин 2012, Татарников, Обсервационный корпус. В документах назывался «О(А)бсервационный, Новый, Новоформированный, Резервный корпус», в отличие от основной, «Главной армии». В российских и прусских источниках также встречается его обозначение как «Легион» (Dohna 1783, 12). О Броуне см.: Действующие лица.
Вопреки господствовавшему у русских военных историков мнению, Придворная конференция отнюдь не связывала командующего по рукам и ногам. Скорее наоборот: «Без получения особого приказа Фермор ничего не предпримет, дожидаясь сперва повеления от своего двора» [161] . Тогда как Петербург как раз тактично сообщал Фермору при доведении общего плана, «что не будучи с вами на месте, не можем давать вам на все литеральных предписаний» [162] .
161
«Der General Fermor wird ohne Einholung besonderer Befehle in keiner einstigen Sache etwas thun, ums dahero auch hierfalls erst die Ordre von seinem Hof abwarthen» (М. Эстерхази – В. А. Кауницу, Стрельна август 1758 г. // OeStA. HHStA StAbt Russland II 40. Bl. 89 RS).
162
Протокол Е. И. В. Конференции № 143 от 26.03/06.04.1758 (Коробков 1948, 245–252); рескрипт Конференции Фермору от 08/19.08.1758 (Масловский II, 314 второй пагинации).
С началом навигации армия получает амуничное и мундирное довольствие, восполняет недостаток в людях и в лошадях. «Приближалась весна ‹…› Солдат чистил ружье, офицер расплачивался по счетам и снаряжал экипаж. Все готовилось, ожидая приказа к выступлению» [163] . С первой половины мая, «как скоро трава показалась», русские начинают пересекать Вислу сначала отдельными отрядами, а затем, уже в начале июня, выступает вся армия. Следуя далее по нейтральной Польше через Познань, она – вопреки плану Конференции, очень и очень неспешно, постоянно поджидая отстающий Обсервационный корпус, – доходит к августу до Одера на расстояние 80 км перед Берлином, занимая так называемую Новую Марку (Ноймарк, Новая Мархия) в Бранденбурге. Ее даже успевают окрестить «российской Новой Маркой» (Russisch-Neumark, № 115). Разъезды доносят, что дороги на Франкфурт-на-Одере и крепость Глогау свободны. Но Фермор выжидает, ограничиваясь захватом моста через Одер в Шведте.
163
Теге 1864, 1136.
Cтратегия русских заключается в том, чтобы сохранить за своим театром военных действий второстепенную роль, обеспечив вдоль Балтийского побережья зону влияния России, а при удачном исходе и включив в нее новые территории. Которые в идеале, через договоренности с Польшей, могут помочь расширить присутствие империи на Балтике на севере, и даже «почти всю левантскую коммерцию в здешних руках иметь» на юге [164] .
Российская Заграничная армия расценивалась в Европе как вспомогательный корпус (Russische H"ulfsarmee или Auxiliararm'ee) [165] в австро-прусском противостоянии. Так видят начало войны и сами офицеры РИА: «объявлена от двора российскаго война, в цесарскую помощь, против прусской армии» [166] . Ко второй кампании, однако, акценты сдвигаются: армия видится воюющей «малой кровью на чужой территории» за собственные интересы [167] . Занятие Восточной Пруссии в начале кампании и удержание ее за собой идеально отвечает таким представлениям, и генерал-аншеф явно хочет продолжать в таком же духе. Принятое на военном совете в июне 1758 г. решение не идти на юг к Франкфурту-на-Одере, а занять территории к северу Фермор обосновывает возможностью воевать «без супротивления и пролития человеческой крови». Зная, как известия о военных потерях действуют на «всеми образами щадящую кровь своих подданных Государыню» (№ 3) [168] , Фермор просит заступления перед теми, «которые только одну баталию на уме имеют, не взирая на дальнейшие следствия». Защищенный с юга Вартой, а с запада Одером, он собирается ждать, заключая недвусмысленно: «Как бы дело между Цесарской и Прусской армиями не решилось» [169] .
164
Коробков 1948, 27 (Протокол Конференции от 15/26.05.1756).
165
Kurze Begebenheiten in Deutschland […] mit unpartheyischer Feder entworfen, von I. A. Rizzi-Zannoni. N"urnberg 1758, 98. См.: OeStA. KA FA AFA HR Akten 664.
166
Лукин 1865, 906.
167
«Обратить операции нашей армии, по примеру Французскому, в особливую сторону и работать на себя» (М. И. Воронцов – В. В. Фермору, СПб. 25.06/06.07.1759 // АКВ VI, 355).
168
Catherine II 1859, 298.
169
В. В. Фермор – М. И. Воронцову, Кенигсвальде 23.07./03.08.1758 // АКВ VI, 342.
Однако пассивность генерал-аншефа заходит слишком далеко даже для осторожного Воронцова. Вена во что бы то ни стало хочет видеть армию Фермора перешедшей Одер, действуя дальше вместе с фельдмаршалом Дауном, и через своего посланника Эстерхази методично давит на вице-канцлера. Воронцов заклинает командующего – для большей доходчивости, на немецком: «Jetzt ist jede Stunde, jedes Augenblick kostbar. Die bis hier "uber den Feind erhaltene Vortheile sind nur in so weit betr"achtig, als sie den Weg zu einer complette[n] Victorie bahnen. Ein gl"uckliches Treffen kann also allem Unruhen, in welchen man hier ohne Unterlass findet, ein Ende machen ‹…›» [170] . Однако, когда письмо достигает адресата, все уже коренным образом поменялось.
170
«Теперь дорог каждый час, каждое мгновение. Достигнутые над неприятелем авантажи весомы только в той степени, что прокладывают дорогу к совершенной виктории. Счастливая акция может положить конец всяким беспокойствам, в которых тут пребывают беспрерывно» (пер.
Форшпиль
Непосредственная цепь событий, приведшая две армии в Цорндорф, начинается с разгромом австрийцами прусского обоза в конце июня 1758 г. под Ольмюцем (Оломоуц) в Моравии. Еще непосредственно перед тем гр. Дона, командующий Померанским корпусом против шведов и русских, был извещен, что ему не следует ждать никакой помощи от короля [171] . Однако теперь пруссаки вынуждены снять осаду австрийской крепости и отступить через горы обратно на север в Силезию. Наступает момент затишья, и Фридрих II решает наконец самолично «похристосываться с русскими» [172] .
171
Dohna 1783, 11, 15.
172
Как он выражался, узнав об обычае троекратного целования русских на Пасху (Масловский II, 175 второй пагинации).
Между тем казаки с калмыками, держась за хвост своих лошадей, уже переплывают за Одер и показываются на его западном берегу [173] . Прусскую столицу в страхе перед нашествием московитов начинают покидать знатные семьи, магазины и казну грузят на барки. В королевском замке в Берлине пакуют подводы в ожидании эвакуации в Магдебург [174] .
13 августа русская армия вплотную подходит к Кюстрину, защищавшему подступы к столице и движение по Одеру. Пообедав в окрестностях, генералитет с Фермором и волонтерами скачет на рекогносцировку (см. № 56). Рано утром 15 августа начинаются перестрелки вокруг крепости. Русским с ходу удается отогнать прикрытие и занять форштадты, однако ворваться в саму крепость с ходу они не смогли и без подготовки начинают с лежащих через болота возвышенностей ее обстрел.
173
Коробков 1948, 328; Seidel 1889, 72, 74.
174
Л. Эйлер – П. Л. М. де Мопертюи, Берлин, 16.09.1758 // Leonhardt Euler. Opera Omnia. Series Quarta A: Commercium Epistolicum: Vol. VI. Basel 1986, 242 (ссылкой на это издание я обязан И. И. Ефишову, Калининград); Репорт комиссара Брацишевского В. В. Фермору от 07/18.07.1758 (Коробков 1948, 300); Dohna 1783, 17.
Один из первых же выстрелов попадает в громадный армейский сенной сарай, и через пару часов уже полыхает весь старый город внутри стен, тесно застроенный деревянными фахверковыми строениями. «Приготовления [в крепости] были сделаны из рук вон плохо: картузы и ядра не подходили к пушкам. Артиллеристов не было, их прислали из армии лишь в ночь, когда неприятель начал бомбардировку» [175] .
Возведенная в XVI–XVII вв. на острове при слиянии Одера и Варты, крепость считалась одной из наиболее мощных в Пруссии и в немецких землях вообще [176] . Здесь когда-то останавливался на пути из Кенигсберга в Голландию Петр I. Здесь юным кронпринцем Фридрих II присутствовал при казни своего друга фон Катте, а затем почти два года провел в крепости сам, осужденный своим отцом за попытку бегства из-под его власти. Прусский король, как и все остальные, уверен, что «K"ustrin n’a rien `a craindre; d`es que l’on rompt les ponts, aucune bombe n’y peut atteindre» [177] . Так что случившаяся катастрофа означает и его личный просчет. В Петербурге сожжение крепости празднуют как крупную победу. «Ундер офицерам и рядовым армейской артилерийской и инженерной команд» жалуют первым по два, а последним по одному рублю. Офицер же орудийного расчета, выпустившего «счастливый» снаряд, получает годовое жалованье «не в зачет» [178] .
175
Аноним [прусский офицер корпуса гр. Дона]. Лагерь при Блейене 19.08.1758 // OeStA. KA. FA. AFA. HR. Akten 664. Bl. 8; Bratring F. W. A. Statistisch-topographische Beschreibung der gesammten Mark Brandenburg. Bd. 3. Berlin 1809, 94.
176
Podruczny 2013. Подробно об осаде Кюстрина: Ehrhardt 1769; Ласковский 1865, 492–513, краткое современное изложение: Анисимов 2016, 111–116.
177
«Кюстрину бояться нечего: как только разрушат мосты, ни одна бомба в него попасть не сможет» (Фридрих II – гр. Дона, Хайнцендорф 13.08.1758 // PC XVII, № 10206).
178
РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. 114. Ч. 3 (4). Л. 255 (реляция Фермора от 31.08/11.09.1758).
В Кюстринском пожаре гибнут сотни тысяч шефелей муки и прочего провианта в армейских магазинах, местные и привезенные из Кенигсберга архивы, а также спрятанные под защиту крепостных стен ценности местных элит. Гарнизонные солдаты и содержавшиеся здесь пленные под видом борьбы с пожаром ломают крыши и двери, а затем преспокойно продают награбленное. Жар настолько силен, что в арсенале плавятся пушки и выгорают деревянные быки моста, находившиеся в воде [179] .
179
Seyffert 1801, 113–114; Neudammer Magistrat 195; Ehrhardt 1769, 79.
Русские «чрез тот пожар имели некоторую надежду» на сдачу крепости [180] . Однако в отсутствие осадных орудий и при недостатке боеприпасов (неприятельские ядра велено покупать по 3 копейки за штуку) огневой мощи хватило только на устроенный фейерверк, но причинить существенного вреда собственно оборонительным сооружениям крепости русская артиллерия не могла [181] . Как свидетельствует парламентер, поручик Карл Отто фон Штакельберг (см. № 97), 17 августа 1758 г. после пожара крепости
180
Муравьев 1994, 43. На это же по получении известия о сожжении крепости надеялись и в Петербурге (М. Эстерхази – В. А. Кауницу, Стрельна 29.08.1758 // OeStA. HHStA StAbt Russland II 40. Bl. 99).
181
Масловский II, 222. «При армее осаднои артилери нет да и инако оную получить как толко флотом чрез устье реки одера способа непредвидится» (Донесение в Конференцию о держанном в Мариенвердере 20 марта 1758 г. военном совете // РГВИА. Оп. 16. Д. 1663. Л. 167). В Конференции полагали, что единороги – орудия новой конструкции – станут заменой осадной артиллерии (Коробков 1948, 251), но из-за окружавших крепость болот удаление русских батарей от крепости было слишком велико.