Письма Звёздному императору
Шрифт:
Связь с Лиенной была не прямой, только путем пересылки файлов, но периодически отец и дочь сообщали родным и друзьям о своих успехах и получали известия о том, что делалось в Уллинофароа и на маяке.
У Вайниров дела шли неважно. Кайс опять упал, спускаясь по лестнице в полутьме, и на сей раз сломал не ногу, а пару ребер. Его отвезли в больницу, а тем временем должность смотрителя решили всё-таки упразднить, сделав маяк полностью автоматическим. Жители Меннавара подали в администрацию Меннао петицию о сохранении маяка как туристической достопримечательности. Петицию поддержал
Новости о Кайсе и Файе сообщила Саинна, которая сама в Меннавар не ездила, но общалась с Баллайной. В конце письма сестра очень кратко обмолвилась, что у супругов Кассай наконец-то появился ребенок — мальчик. Его назвали Диллаф — в честь чрезвычайно влиятельного дяди Эммуэна Кассая, который теперь занимает пост министра Императорского правительства и заведует государственными финансами. Баллайна счастлива, все родные довольны. Дочка Саинны и Аллуэна — Веллоа — растет здоровенькой, забавляет всех в доме, Саннуо учится ровно и хорошо, хотя пока не определился с пристрастиями. Аллуэн настаивает, чтобы сын стал врачом, однако эта профессия — не для каждого.
И, конечно же, все, словно сговорившись, спрашивали, собирается ли Илассиа возвращаться в Уллинофароа, и не следует ли заранее подобрать ей достойного жениха или нескольких кандидатов в супруги. Самой Илассиа будет трудно найти себе пару: она вернется ученой дамой, а не юной неискушенной девушкой, мужчины начнут сторониться ее, опасаясь, что она затмит любого из них и станет верховодить в семье.
— Ласси, они в чем-то правы, — заметил Лаон, передав ей очередное послание Саонсов и Майвэев. — Как ты представляешь себе свое будущее?
— Папа, милый, для начала я поеду в экспедицию на побережье. Всё решено. До сих пор я работала в лаборатории, оранжерее, виварии, инсектарии — а мне хочется специализироваться на водной фауне. Ты же знаешь, как я люблю океан и морскую живность!
— Хорошо. А потом?
— Потом я придумаю тему магистерской, выберу руководителя, договорюсь с ним — или с ней — и подам заявление на стажировку.
— И… никаких женских радостей?
— Папа, о чем ты? Мы здесь единственные уйлоанцы, мне не с кем встречаться, да и нет большого желания…
— У тебя ведь и в Уллинофароа не складывались отношения с юношами. Или я о чем-то не знаю?
— За мною пытались ухаживать, папа. Но делали это настолько неловко и даже грубо, что мне становилось противно или смешно. Возможно, я в самом деле неспособна влюбляться. Мой главный жизненный орган — мозг, а не то, что расположено ниже. Как только ко мне подступаются с определенными намерениями, я вижу это насквозь, анализирую все реакции и… не чувствую ничего, кроме лабораторного интереса.
— Я немного тревожусь, Ласси, что ты занята только наукой и живешь исключительно разумом, заглушая в себе голос сердца.
—
— Вы общаетесь? Я не знал.
— Иногда беседуем по душам. Знаешь, теперь мне уже не кажется, что жители Теллус ужасно уродливы. Она милая, только совсем не похожа на нас. И она здесь тоже одна. Собственно, госпожа профессор Юн решила предостеречь меня от ошибок, которые совершила сама. Отказалась от брака ради науки, она улетела так далеко от родной планеты, что вернуться назад уже невозможно. Здесь к ней прекрасно относятся, у нее есть всё — высочайшая репутация, деньги, ученики, свой собственный дом на окраине кампуса. Но поговорить по душам почти не с кем. Я — не ее студентка, поэтому нам с нею можно дружить, невзирая на разницу в возрасте и инопланетное происхождение.
— Она мудрая женщина и прекрасный специалист. К ней стоит прислушаться, Ласси.
— Папа, я хочу прожить — свою жизнь! Не чужую! И уж если наделать ошибок, то только своих! Чтобы потом упрекать было некого! Впрочем, лучше бы обойтись без спонтанных поступков, о которых придется, возможно, жалеть.
— Ласси, мне страшно подумать, что ты проживешь свою жизнь без любви.
— Но мне вправду некого тут любить. Знаешь, папа, если я вернусь на Лиенну, я устрою нечто вроде конкурса соискателей своей руки — посмотрю, кто мне нравится больше, заключу с ним брачный контракт из сотни пунктов с мелкими примечаниями — и выйду замуж, имея ясные представления о последствиях этого шага.
— Ты шутишь, девочка? — изумился Лаон.
— Может быть, и шучу. Но, возможно, проблему придется решать сугубо рационально.
— Ладно, милая. Не буду разубеждать тебя. Обсуждать твое замужество пока преждевременно. У тебя впереди два учебных года. И ты совсем еще молода.
— Да, папа. И я, поверь мне, так счастлива!
Ласси уехала в экспедицию с биологами и биоэтиками, а Лаон попросился к археологам — ему запомнилось замечание профессора Вишшамаррана об умозрительности его представлений об этой науки.
Он возился в грязи под дождем, уже не обращая внимание на постоянные виссеванские грозы — если они бушевали не прямо над головой, археологи даже не прекращали работы, ибо раскоп был прикрыт легким куполом или тентом.
Вынимая и бережно расчищая древнейшие артефакты, Лаон начал мечтать о совсем несбыточном: о снаряжении экспедиции на Уйлоа. Да, планета погибла, жизни там больше нет, атмосферы нет, но ведь что-то осталось? Руины великой империи… Сколько там осталось сокровищ, сколько важных памятников уйлоанской культуры, сколько произведений искусства!
Нужно хотя бы попробовать составить заявку и подать ее в фонд Межгалактического совета по научным связям разумных миров. Вероятно, лучше — через здешний университет. Вряд ли Совет рассматривает заявки отдельных ученых, за которыми не стоят никакие организации. А Императорский университет Уллинофароа — чересчур далеко, одна переписка с ним займет не менее года, и нет никакой уверенности, что ректорат захочет во всё это ввязываться. И, конечно же, у Лиенны просто не хватит средств на межзвездную экспедицию. Даже и говорить бесполезно.